Революция полов, или Тайная миссия Клары Цеткин

Милый борется за трактор,

Я — за триста трудодней.

Нам наград больших не надо,

Наградите мужиком.

А не то всей нашей фермой

Повенчаемся с быком!

Советские частушки

После политической апатии, ужасов Гражданской войны, а затем жестоких подавлений крестьянских восстаний и голода 1921–1922 годов русское крестьянство уже не смогло прийти в себя. Продразверстки и массовые чистки борющихся с так наз. кулаками и подкулачниками довершили дело уничтожения хозяев земли. На роль исполнителей революционно-утопических большевистских планов в отношении сельского хозяйства были оставлены лишь «прослойки бедняцко-середняцкого» и «батрацко-бедняцкого» крестьянства. Которых сплачивали в колхозы и совхозы. Основой подобных общинных хозяйств становились изъятые у кулаков ценности: земли, дома, инвентарь, скотина, денежные и иные сбережения. Обычно конфискация имущества кулаков производилась особоуполномоченными райисполкомов с обязательным участием членов сельсовета, председателей колхозов, батрацко-бедняцких групп и батрачкомов.

Новым «хозяевам» земли вменялось в обязанность не только воплощать планы по коллективизации хозяйств, по сдаче и заготовке, но и обязательно выплачивать всевозможные налоги, В 20-х гг. форма взимания налогов каждый год менялась. Для того чтобы крестьяне представляли себе, когда и с каких доходов они должны выплачивать налог, им предоставлялись «окладные листы», в которых были расписаны эти выплаты. Налог выплачивался не единовременно, а с промежутками. Примерно треть — поздней осенью, затем налог должен был выплачиваться каждый месяц небольшими частями, и заканчивалась выплата налога к весне, к началу новой посевной кампании.

В середине декабря 1925 г. состоялась 2-я сессия Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета 12го созыва, на которой развернулась бурная дискуссия о советском браке, о роли и положении женщины в городе и на селе; не обошли стороной и тему налогов. Одна из участниц сессии делилась с присутствующими:

— Я знаю два случая. Один кулак утаил имущество от налога, а жена работала в налоговой инспекции и открыла это. Когда она пришла домой, он нанес шесть ран, и она от этого померла. Я сама была на суде. Присудили его к расстрелу, но потом отменили и дали 6 лет тюрьмы. Второй случай был опять из-за объектов налога… Муж показал одно, а она показала действительные объекты. Пришла домой, а муж начал вожжами ее пороть, приговаривая: «Вот тебе советская власть, вот тебе советское право». А когда она сказала, что от советского права никогда не отступит, он ей насыпал в рану соли. Разве это допустимо? Таким паразитам в нашей советской стране нет места.

Следить за исполнением постановлений и планов, спущенных вниз центральной властью, обязаны были и председатели сельсовета, и секретари партийных ячеек. В документах Государственного общественно-политического архива Пермской области можно найти отчет о становлении в 20-х годах в уральских деревнях советской власти. Очевидцы — посланцы Златоустинского окружного комитета партии пишут (выделено мной. — Авт.):

«Бездеятельность ячейки — это еще полбеды. О такой ячейке хорошего не скажешь, но не скажешь и плохого. Как общее явление — наши ячейки в деревне заставляют говорить о себе. Мало того, что они слабо работают. Члены их на каждом шагу дискредитируют партию. В графе «поведение» нe запятнанных членов партии только 6. Остальные либо пьянствуют, либо развратничают, либо делают всевозможные преступления по службе. Об исполнении религиозных обрядов и говорить нечего — религиозные обряды исполняют почти все члены партии за исключением совпартшкольцев. 6 «незапятнанных» — приехавшие в Кундравы в 1924 г. Всего в 1924 г. прибыло 8 членов партии. Двое из них уже «засыпались». Что приезжие делают разные гадости — это дискредитирует в глазах населения не только местную ячейку, но и те вышестоящие партийные органы, которые «перебрасывают» таких членов партии и проводят их на ответственные посты…

Культурные запросы населения культработа не удовлетворяет. Деревенский быт и его болячки политико-просветительская деятельность совсем не охватывает. А болячек в деревенском быту много.

Самогоноварение становится промыслом кулаков. Имеет кулак аппарат. Устанавливает его в укрытых местах. Сам в самогоноварении не участвует, а лишь указывает, где аппарат, и всякий желающий сварить сам выгоняет, уплачивая владельцу за прокат аппарата. Таким путем кулак не рискует попасть с поличным карательным органам, с одной стороны, и на прокате закабаляет бедноту — с другой. Есть крупные владельцы аппаратов. Их обрабатывает по несколько бедняков. Последние и попадают под удары карательных органов, оказываясь у аппаратов во время обысков.

Пьянство в деревне развито сильно. Пьют самогон и последнее время русскую горькую. Женщины протестуют не только против самогона, но и против русской горькой. Так, на собрании женщины говорили: «Сейчас пьянства стало больше…» Другие женщины выступали на собрании вперебой против самогона и пьянства.

Меры не действуют. Ведь человек живет как лошадь — ест, работает, спит. Охота же и повеселиться…

С самогоном и пьянством в Кундравах вплелись все худшие искривления быта. Пьянство, кулдымки, сифилис, уживаются в тесном содружестве. Кулдымки — это местные дома терпимости. Причем самые настоящие, недостает только красных фонарей. Дома приспособлены к специальным целям. Отдельные комнатки и прочие удобства. Самогон — неотъемлемая принадлежность. Результаты: сифилис или другие венерические болезни. Этих кулдымок до десятка. Причем некоторые получили уже названия: «Белый кул-дым», «Красный кулдым», «Барак № 7». На общем собрании кулдымкам было уделено значительное внимание…

«Все это от военных действий. Мужики побывали на чужой стороне. Все у них помешалось. Мужчина видит, что женщина падает — топчет ее в грязь. Женщины тоже оставались одни».

«Мне приходилось с некоторыми женщинами разговаривать. Почему, спрашиваю, опускаетесь? Они и говорят: почему нам не блядовать: если я рожу, мне 3 рубля дадут».

«С германской войны это началось. Та и другая сторона виноваты. Мы уходили на войну. Старички с толстыми карманами оставались и развращали наших жен. Мужья многих не вернулись. У них остались дочери. Они живут с матерью в кулдымках, развратились. Думают заработать. Поддержки нет. Комитет Взаимопомощи, рабочком есть — ничего не делают, сами туда ходят. Нет, чтобы сказать, вот тебе помощь — работа».

До войны в Кундравах «кулдымок» не знали. Сифилиса не было. А сейчас сифилис развился.

В Айлино также все больше и больше учащаются случаи заражения сифилисом.

Меры борьбы с этим социальным злом только карательные. С самогоном борется милиция. А на кулдымки делает иногда ночные нашествия сам председатель сельсовета: разгоняет, но они, конечно, снова гнездятся на старых местах. Мер санитарно-просветительного, агитационного характера не было».

Как косвенное подтверждение развращения женского пола в период войны приведу русскую частушку времен Первой мировой, распеваемую в народе:

Голова болит, кружится,
Пойду к доктору лечиться.
Доктор спросит — чем больна?
Семерым даю одна.