— Пожалуй, рулет, если не возражаешь. А насчет твоих леди скажу вот что: мне пока не хочется, чтобы меня линчевали.
— Они все до одной влюбятся в тебя, — заверила его Риган. — К тому же им необходимо услышать это от тебя лично. От мужчины. Услышать то, что сказки одинаково плохо влияют на оба пола. Пробуждают неоправданные ожидания, которые впоследствии приводят к разочарованиям. Ой, я обожгла язык.
Алекс протянул ей стакан воды.
— Сразу видно, опыта у тебя маловато. Надо было подождать хотя бы пять минут. Впрочем, может, и к лучшему, что ты обожгла вкусовые рецепторы до того, как попробовала блюдо…
— Не пытайся увильнуть от разговора, — выпалила Риган между двумя глотками воды. — Я полагаю, ты получишь большое удовольствие, читая лекции моим девочкам. Серьезно, я считаю, тебе это понравится, а им пойдет на пользу.
— Мм, Риган, никак не могу с тобой согласиться. Я считаю, женщина имеет полное право ждать от мужчины определенных вещей — особенно если это ее любимый мужчина. Любви. Искренности. Верности. Она имеет право рассчитывать, что о ней будут заботиться. Ну и все прочее, чего полно в сказках.
— И что мне только с тобой делать? — в отчаянии покачала головой Риган. — Да сама эта теория про героев-мужчин есть прежде всего сказка!.. Мерл, можно мне заглянуть в «Уолл-стрит джорнэл»[1]? — обратилась она к брату Алекса, заглянувшему в этот момент на кухню за стаканом сока. Под мышкой он держал свежий номер газеты.
— Ты читаешь такую прессу? — удивился тот.
— Регулярно — нет. Просто мне бы хотелось узнать котировку кое-каких акций.
— О, а я считал вас обоих последними финансовыми девственниками на земле!.. Не обижайся, братишка! Так ты играешь на бирже, Риган?
— Не могу сказать, что у меня тугой портфель акций, но кое-что есть.
Быстро отыскав котировку акций «Диснея», она возвратила газету Мерлу.
— Если тебе хочется поговорить о курсе акций, о фьючерсах и т. д., можешь зайти в мою берлогу, — предложил он ей.
— Мм… — протянула Риган, — с удовольствием, но как-нибудь в другой раз. Я обещала Алексу, что сразу же после ужина совращу его на крышке рояля. Это дело моей чести, ну, то есть женщины легкого поведения.
Мерл прижал ладонь к сердцу.
— Ни на секунду не сомневаюсь, что вы закончите вечер именно так. И если вам потребуется зритель, советчик…
— До свидания, Мерл! — оборвал его Алекс.
— Намек понял. Вообще-то я как раз собирался смотаться на пару часиков к другу. Но если вы дадите мне слово, что не будете вести себя пристойно, я оставлю вас наедине со спокойной душой.
— Даю слово, что сделаю все, что в моих силах, чтобы ввергнуть твоего брата в пучину греха, — торжественно произнесла Риган, заслужив этим одобрительную ухмылку Мерла и дружеское похлопывание по спине.
Как только он ушел, Риган посмотрела на Алекса. Рассмеявшись, оба вскочили с места и принялись убирать со стола. Когда последняя тарелка была отправлена в посудомоечную машину, Риган сказала:
— Я в полном смятении. С одной стороны, мне необходимо втянуть тебя в авантюру, а с другой — уже совсем темно и мне пора домой, где меня ждут хлопоты по хозяйству и проверка тетрадей.
— У меня тоже целая гора дел, но… как ты относишься к музыке?
Риган удивленно подняла брови и ответила:
— Вполне положительно.
— Просто мне пришла в голову мысль, что несколько минут музыки помогут переварить ужин.
— Не возражаю.
Риган думала, что Алекс включит магнитофон или радиоприемник. Даже когда они направились в гостиную, она еще не догадывалась, что он собирается играть на рояле. Мерл ведь ясно дал понять, что его брат играет только для себя и терпеть не может слушателей. Алекс тем временем подошел к инструменту, сел на стул… и сразу же заиграл зажигательные буги-вуги.
Риган прыснула.
— По-твоему, такая музыка способствует пищеварению?
— Ты права. Надо сыграть что-нибудь более древнее, — сказал он и тотчас же перешел на регтайм.
— Играешь просто великолепно! — заметила Риган. — Где научился?
— В детстве меня мучили уроками музыки в течение пяти лет. Усаживайся на крышку, иначе мне придется тесниться, освобождая тебе место на стуле. Ты что любишь?
— Особо ничего не выделяю. Всего понемножку. — Ей было неудобно слушать музыку стоя посреди комнаты, а устраиваться в кресле в противоположном конце гостиной ей не хотелось, так же как и сидеть с Алексом бок о бок на одном стуле. Поэтому она быстро запрыгнула на крышку рояля и произнесла: — Вперед, Бреннан!
Алекс продолжал играть. Сгустившиеся сумерки быстро превратились в бархатистую темноту ночи. Но Алексу, похоже, свет был не нужен — ни для того, чтобы читать ноты, ни даже для того, чтобы видеть клавиши. С ревом пронесшись по Девятой симфонии Бетховена, он перешел на знакомые мелодии песен о любви. Один мотив сменялся другим: то раздавались резкие аккорды известных песен о неразделенном чувстве, то лились нежные звуки баллад о вечной любви… И хотя Риган уже давно не верила ни во что такое, все же на какой-то миг ей показалось, будто проникновенные слова и мелодии всех этих песен о любви были написаны для них двоих…
Она почувствовала, как ее щеки, шею и все тело заливает жар. Догадывается ли Алекс, этот джентльмен до мозга костей, что каждый его удар по клавишам рояля вызывает в ней бурю эмоций? — подумала Риган. И еще она почувствовала, что хочет Алекса, хочет с такой силой, что еще секунда — и она набросится на него.
— Алекс, мне пора. — Голос ее прозвучал неестественно пронзительно.
Он тотчас же оторвал руки от клавиш.
— Ну конечно, извини. Я не ожидал, что увлекусь и буду играть так долго.
Но прежде, чем Риган успела соскочить с рояля, Алекс подошел к ней. Его движения были столь быстры, что Риган поначалу испугалась — но лишь на мгновение, — а потом поняла: он хочет помочь ей спуститься на пол. Однако у Алекса были, по-видимому, иные намерения. Раздвинув Риган ноги, он встал между ними и, крепко обняв ее за талию, потянулся к губам.
Он завладел губами Риган, но не так, будто собирался по-дружески чмокнуть ее, а так, точно пылал огнем любви и хотел, чтобы она горела вместе с ним. Обхватив ладонями ее ягодицы, он привлек ее к себе, давая почувствовать растущее в нем желание. Риган, далеко уже не девочка, готова была поклясться, что знает все об опасности, исходящей от мужчин, но поведение Алекса оставалось для нее загадкой. Она с первой встречи интуитивно прониклась к нему доверием и сразу поняла, что Алекс нуждается в настоящем друге. Однако в последнее время, несмотря на все ее попытки, он стал уклоняться от обсуждения своих чувств к бывшей невесте. Риган боялась, не видит ли Алекс в ней временную замену женщины, которую любит по-настоящему. Но его поцелуи наполнены зарядом такой силы, что она была не в состоянии подозревать его в неискренности. Когда они оказываются рядом, во всем мире исчезают противоречия…
Тут хлопнула входная дверь.
Мерл вернулся домой! И если кто-нибудь из них двоих сейчас не обнаружит хоть крупицу трезвого рассудка, старший брат может застать такую картину: красотка, усевшись на рояле, бесстыже обвивает ногами талию его младшего брата. Оторвавшись от губ Алекса, Риган сдавленно произнесла:
— Мне пора.
— Знаю. — И он подарил ей еще один поцелуй: страстный, горячий.
— Алекс… — Риган сглотнула. — Я иду домой.
— Да-да, понимаю… — По-прежнему держа Риган за талию, он мягко опустил ее вниз. Наконец ее ноги коснулись пола, но колени дрожали, а все нервы звенели, словно натянутые струны.
