Люк откашлялся. И, видя, как он снимает с ручки кресла висящее там пляжное полотенце и обматывает им талию и бедра, Уитни догадалась, что у него возникли собственные… проблемы.
Проблемы, которые могли возникнуть единственно… из безудержного желания схватить ее и…
Голова Уитни закружилась. Ей казалось, что она уже в его объятиях! От одного взгляда его горящих глаз она обессилела так же, как от самой интимной ласки. Почти беззвучный стон вырвался из ее горла, когда она увидела, как понимающе дрогнули в улыбке его губы, и она почувствовала, что краснеет. Он услышал… и понял… этот примитивный животный звук. И понял его как утвердительный ответ на свое немое приглашение.
Краем глаза заметив какую‑то тень рядом с ними, Уитни силой заставила себя вернуться к действительности. Она моргнула… и увидела Джейсона, трехлетнего сынишку Бет, стоящего рядом с Люком. Малыш притащил с собой красное ведерко, до самого верха наполненное водой. Что он собирается делать?..
И хотя Бет уже вскочила на ноги с криком «О нет, милый!», Джейсон радостно завопил и опрокинул ведро на колени Люку.
— Эй! — рыкнул Люк. — Что за шутки? — Он тряхнул головой и попытался схватить проказника. Слишком поздно. Джейсон с веселым визгом уже несся к песочнице, так быстро, как только коротенькие ножки могли его нести.
Пэтси тоже поднялась.
— Пожалуй, пора убираться.
— Давно пора! — откликнулась Бет.
Женщины засмеялись и, взявшись под руки, направились к песочнице.
— Да ладно, девчонки, — добродушно крикнул им вслед Люк. — Не спешите. Ничего страшного не случилось.
Но его не послушали.
Люк плюхнулся обратно на сиденье, с кривой улыбкой стряхнул с себя мокрое полотенце и бросил его на землю. Уитни с интересом вытянула шею… и еле сумела сохранить невозмутимое лицо. Совершенно не нужно было обладать рентгеновским зрением, чтобы увидеть, что если полотенце и сослужило Люку добрую службу, то теперь он в этом абсолютно не нуждался.
Она наклонилась к Люку с притворной заботой на лице.
— Ты уверен, что с тобой все в порядке? — прошептала она таким приглушенным и печальным голосом, словно он только что излечился от какой‑то ужасной болезни. — Бедный Люк… должно быть, для тебя это был сильный… шок.
Он взглянул на нее… а потом вдруг откинул назад голову и громко расхохотался.
Не успело еще стихнуть эхо, вызванное его смехом, а он уже вскочил с кресла и встал, возвышаясь над ней, высокий и статный, как древний викинг.
— Именно в шоке, — хрипловато сказал он, — я и нуждался. И мне кажется, что это и тебе пойдет на пользу. — В его глазах запрыгали чертенята.
Он сдернул ее с кресла и подхватил на руки.
— Пусти меня, чудовище! — завопила Уитни, и едва она успела сделать глубокий вдох, как «чудовище» швырнуло ее в прохладную глубину бассейна.
Вечером явилась Хетти с подарком для Троя.
Полная фигура, затянутая в малиновое платье, а прическа по‑прежнему уложена в «пчелиный улей». Уитни пригласила ее зайти на чашку кофе и кусок праздничного торта. Болтая, они сидели на кухне, когда с работы вернулся Люк.
Он отказался от кофе и сказал, что намерен принять душ. Он потер рукой висок, и Хетти спросила:
— Голова разболелась, дорогой?
— Немного.
Уитни показалось, что он чуть бледнее обычного.
— Ты принял что‑нибудь от головной боли?
Он помотал головой.
— Я схожу наверх, принесу тебе аспирин.
— Я как раз туда и иду, — сказал он. — Где хранятся медикаменты?
— В ванной твоей бабушки в аптечке. — Люк повернулся было, чтобы уйти, но Уитни протянула руку к пакету на столе. — Хетти привезла подарок для Троя.
— Спасибо, Хет. — Люк слегка похлопал женщину по плечу. — Это очень мило с твоей стороны.
Прошло более двадцати минут, прежде чем Люк спустился вниз. Он переоделся в шорты и черную футболку, и его волосы были еще влажны после душа. Он пересек кухню и облокотился о стойку. Уитни заметила, что Люк как‑то странно напряжен, и почувствовала укол тревоги.
— Как твоя голова? — нахмурив брови, спросила она.
— Лучше, спасибо.
— Ты принял аспирин?
— Пару таблеток, — нетерпеливо, как показалось Уитни, ответил Люк. — Больше не болит.
Но если головная боль больше его не мучает, беспокойно думала девушка, то почему же он бледнее прежнего?
— Мне всегда так нравилась эта кухня, — оглядываясь по сторонам, промурлыкала Хетти. — Я даже по ней соскучилась. И мне не хватает твоей бабушки, Люк, — печально добавила она. — Уитни тебе говорила, что я приезжала сюда каждую неделю и делала ей прическу? Как бы Крессида себя ни чувствовала, она всегда хотела выглядеть как положено! Гордая женщина была твоя бабушка.
— Да, — отрывисто бросил Люк. — Она была гордая.
Уитни поняла, что ему не хочется говорить о своей покойной родственнице, но Хетти была не так чувствительна и продолжала тему:
— Но все же она рассказывала мне кое‑какие секреты, ну вы знаете, как старушки судачат со своими парикмахершами. — Она усмехнулась. — Мы как духовники или что‑то в этом роде.
Уитни заметила, что Люк беспокойно зашевелился, и решила отвлечь внимание говорливой гостьи.
— Я всегда была тебе очень благодарна за твои приезды, Хетти, — сказала она. — В те часы я могла с легкой душой съездить в Эмералд в магазин и не тревожиться, что могу понадобиться Крессиде. Только благодаря тебе и ее знакомым по приходу это было для меня возможно.
Но Хетти и не собиралась уходить от выбранной темы:
— Она постоянно твердила, как Уитни добра к ней. Рассказывала мне о долгих ночах, когда Уитни сидела с ней, такая терпеливая и заботливая, держала ее за руку, помогала ей во всем…
Смутившись, Уитни поморщилась.
— Хетти, не надо.
Но та только отмахнулась от ее протестов.
— Миссис Бранниген сказала мне, — решительно продолжала она, — что никто в мире даже и представить не может, что за ангел Уитни. Она оставила работу, очень хорошую работу, чтобы за ней присматривать. А одна подруга в Пентиктоне рассказала мне, что когда Уитни вернулась сюда ради твоей бабушки, то ее бросил жених…
— Хетти, пожалуйста! — Горло сдавило болезненной судорогой, Уитни отодвинула свой стул и встала.
— Извини меня, дорогая. — Хетти мягко коснулась ее руки. — Но Люку следует знать, чем ты пожертвовала ради его бабушки. Ты жертвовала не только своим здоровьем, без устали ухаживая за ней все те долгие месяцы страданий, но и многим другим. В конце концов, немало девушек мечтало бы обручиться с мужчиной вроде Брендона Маккиллопа.
— О черт! — Ничего не видя вокруг, Уитни отошла к раковине и уставилась в окно слепыми от слез глазами.
Долгое время на кухне не раздавалось ни звука, за исключением тиканья часов на плите и
