отрепетированной пьесой без названия.
Отданную команду выполнили без промедления. Захват исчез и, Лихо медленно начала разгибаться, пытаясь пошевелить руками. Руки были, в общем-то - целые, и слушались, пусть пока - и, не в полной мере. Кроме умозаключения, что ей всё-таки ничего не сломали, она сделала простой, и в то же время - ценный вывод. Из которого следовало, что Молох - если, конечно, это был он: пользовался непререкаемым авторитетом, несмотря на весьма эксцентричную манеру изъясняться.
Раздался звук шагов, и первое, что увидела - ещё не до конца разогнувшаяся блондинка, были ботфорты. Добротные ботфорты со шпорами, идеально начищенные.
По мере своего выпрямления, Лихо поочерёдно увидела. Штаны-кюлоты. Ярко-алый камзол, имеющий бросающиеся в глаза - следы мелких починок. Широченный кружевной воротник... Небольшой, округлый подбородок, тонкие губы, немного приплюснутый нос с возбуждённо раздувающимися ноздрями: и - глаза. На блондинку смотрели ослепительные белки глаз, без любых признаков радужки, зрачка, кровеносных сосудов... Они казались неживыми, словно не доведённая до ума - заготовка для большой фарфоровой куклы, неведомыми путями попавшая к живому человеку.
Но, она готова была поспорить с кем угодно, поставив на кон 'Горыныча', против засохшего мазка грязи на собственных штанах, что эксцентричный визави - видел её. Непонятно как, но - видел.
Брови были под стать глазам - тонкие, белесые, как будто выцветшие до предела. Таким же, был и короткий ёжик волос, топорщащийся как-то беспорядочно, словно никогда не водил знакомство с расчёской. На вид, Молоху, было столько же, сколько и Книжнику. Ну, может - на год-полтора больше.
Мальчишка. Сумасшедший в костюме мушкетёра, выражающийся слогом второразрядного провинциального актёришки. Стоящий на заброшенной сцене, беспорядочно уставленной кусками разномастных декораций, никак не стыкующихся друг с другом. Властелин целого города, битком набитого самым непредсказуемым
- Так-так... - Молох оглядел Лихо сверху донизу. - И всегда, у всех - одни и те же эмоции. Изо дня в день... Право слово - начинает набивать оскомину. Что вы увидели во мне необычного, позвольте спросить? Только давайте чистосердечно, безо всяких увиливаний и нюансов.
Что он подразумевал под 'нюансами', Лихо могла только догадываться, но её дар снова молчал, из чего следовало, с самой непреклонной логичностью, что сам 'мушкетёр' - не видит в своём облике ничего из ряда вон выдающегося.
- А вот и сообщники ваши... - Словно забыв про свой предыдущий вопрос, Молох сделал нетерпеливый жест кистью, обращаясь к кому-то, стоящему возле сцены. - Ну-ка, ну-ка - давайте всех сюда. Оставлять их в качестве зрителей, я считаю - просто безответственно и кощунственно. Даже люди, совершенно случайно попавшие в гущу назревающих событий, имеют право почувствовать на себе всю неотвратимую мощь моих притязаний на этот мир. Даже если они не доживут до тех дней, когда в этом мире, всё, наконец-то будет расставлено в правильном соответствии с реалиями. В конце концов - я хочу, чтобы они это почувствовали. Ведь у всех есть свои крохотные капризы. Даже у богов.
'Абзац, приплыли... - Тоскливо подумала Лихо, наблюдая, как с излишней, на её взгляд - расторопностью: на сцену волокут Алмаза, Книжника, и уже пришедшего в сознание Шатуна. - Кто бы мне сказал, что доведётся побывать на аудиенции у бога... причём, пребывая в здравом уме, и трезвой памяти. И даже - в бренном теле. Бог, спустившийся на землю, чтобы прибарахлиться в театральной костюмерной, и попутно привести весь этот земной раздрай - в какой-то, только одному ему ведомый порядок... Это уже не лечится. Это, даже не запущенная шизофрения: а где-то - за пределом. Всего и вся'.
Книжника, Шатуна и Алмаза, пригнали на сцену, выстроив рядом с Лихо. Конвойные остались за их спинами, чутко сторожа каждое движение. В двух шагах от громилы, которому освободили ноги, но оставили связанными руки - с непрошибаемой физиономией маячил Сфинкс, готовый на новую демонстрацию сверхспособностей. Судя по лицам соратников блондинки, они были ровно того же мнения о душевном состоянии 'мушкетёра', что и Лихо.
- Я смотрю, и вы подвержены этим предрассудкам... - Молох с брезгливой гримаской прошёлся вдоль замерших друзей. Остановился возле Книжника, и с явным отвращением пощёлкал ногтём по поверхности 'хамелеона', которому сейчас полагалось биться в цветовой истерике, а не выглядеть куском мышиной меланхолии.
- Вам не кажется, что даже сама природа намекает на кардинальное и безоговорочное, изменение обстоятельств? - Глянцево поблёскивающие белки скользнули по фигурам четвёрки, и снова остановились на Книжнике. - Или у кого-то остались какие-то заблуждения, касательно того, что наша раса - выходит даже не на равный: а на превосходящий уровень эволюции? Только полный кретин, может оставаться в полном неверии этого, учитывая все перемены, прямо указывающие на то, кто будет править планетой в самом ближайшем будущем.
Он протянул руку и, крепко сжав 'хамелеон' в кулаке, рванул, вместе с цепочкой - выдрав клок материи. Операция повторилась ещё три раза, и четыре каплевидных образования, с негромким стуком упали на сцену.
- Время расставаться с предрассудками! - Молох пнул ближайший к нему 'хамелеон' носком ботфорта. - Время каяться за всё, совершённое вами в отношении высшей расы. Время подчиняться, и безоговорочно принимать новые правила игры, которые пишутся свыше!
Мальчишка с растрёпанным ёжиком волос, яростно вскинул вверх сжатый кулак, рот растянулся в чём- то, вроде звериного оскала, пробирающего почище, чем гримаса стоящего за спиной Лихо, конвоира.
- Вы ещё поймёте, всю правоту моих слов. - Полудемоническая маска исчезла, и только немигающий взгляд продолжал вызывать стойкий холодок в душах четвёрки. - Я пообщался бы с вами еще, но, к сожалению, сейчас у меня нет времени. Но могу вас заверить, что это не последнее наше свидание. Всё, что вы здесь услышали - это не ложь, потому что - боги не врут. А, чтобы у вас не возникло сомнений на этот счёт...
И, в следующий момент Лихо закричала, не сдерживаясь. Боль, жидким огнём полыхнула от кончиков пальцев, за полсекунды распространившись по всему телу. Книжник рванулся было к ней, но его перехватили, ощутимо приложили по рёбрам и, вернули на место. Молох стоял напротив блондинки, совершенно не обратив внимания на демарш очкарика. Казалось, что его глаза - это два сосуда, за стеклом которых - безостановочно колышется ослепительно-белая, обжигающая взвесь. Которая вот-вот вырвется наружу и, коснётся Лихо: после чего, блондинка сгорит уже по-настоящему. Ещё через пять секунд, глаза Молоха стали прежними, неживыми...
Лихо обмякла, скорчившись на облупившихся досках сцены: хрипло, учащённо дыша широко раскрытым ртом. Алмаз, Шатун, и Книжник - держащийся за пострадавший участок тела: стояли, не делая попыток помочь, хоть как-то облегчить страдания. Итог, всё равно будет насквозь негативным.
'Стеклорез' с громилой, худо-бедно - сохраняли невозмутимость на лице, зато на физиономии Книжника - фантастической величины буквами, было отпечатано, что он сделал бы с 'богом', если бы тот целиком находился в его, очкарика, власти.
- Я так считаю, что повторного доказательства не требуется. - Молох присел на корточки, рядом с Лихо. - К слову - это далеко не предел моих возможностей. Настоятельно требую, иметь это в виду.
Ведь гнев богов - эта так непереносимо... Особенно, если ты сам - богом не являешься. А то, что произошло, было всего лишь мимолётным недовольством, нахмуриванием брови...
Он выпрямился, щелчком пальца сбил с рукава камзола - невидимую соринку, и вздохнул: утомлённо, напоказ.
- Не прощаюсь. Сегодня вечером нам предстоит встретиться снова. При всём моём нестабильном отношении к вам, общение с новыми людьми - редкость. И, было бы непозволительной роскошью, ограничивать его такими вот куцыми эпизодами... Конечно, за общение с богами, нужно платить: но об этом позже... До встречи. Увести их.
Команда Молоха, была выполнена незамедлительно. Что дополнительно и, неоспоримо - указывало на его непререкаемый авторитет. Лихо и, всю остальную команду - сопроводили обратно к машинам. Распихали в прежнем порядке: после чего - кавалькада поехала по городу.
Ехали недолго. 'Дискавери' с Лихо, возглавлявший вереницу машин - свернул всего-то пару раз; и через три-четыре минуты - плавно затормозил. Блондинку вытряхнули из салона, по новой - неласково обошлись с верхними конечностями и, повели в какое-то здание. Ввиду неестественной позы Лихо, не
