Гарики предпоследние. Штрихи к портрету

что поживший идиот —
мягче молодого.

*

О, я отнюдь не слеп и глуп:
везде, где чинно и серьезно,
внутри меня большой тулуп
надет на душу, чтоб не мерзла.

*

Забавные печали нас измучили,
былые сокрушая упования:
не знали мы,
что при благополучии
угрюмее тоска существования.

*

Потоки знания волной
бурлят уже вдоль носоглотки,
поскольку разум бедный мой —
не безразмерные колготки.

*

При спорах тихо я журчу,
чтоб не являлась пена злая;
когда не знаю, то молчу,
или помалкиваю, зная.

*

Хотя уже ушли те времена
и чисто на житейском небосводе,
подонков и мерзавцев имена
в душе моей болят к сырой погоде.

*

Терпя с утра зеркал соседство,
я бормочу себе под нос,
что время — сказочное средство
для выпадения волос.

*

Нет, я умнее стал навряд ли,
но безразличнее — стократ,
и руку жму я всякой падле,
и говорю, что видеть рад.

*

Увы, над этим неуклонно
трудились лучшие умы:
дерьмо сегодня благовонно
намного более, чем мы.

*

К работе азарт у меня —
от опыта жизни простого:
гулять после полного дня
приятней, чем после пустого.

*

Порой дойдешь до обалдения
от жизни кряканья утиного,
и в сон тогда плывут видения,
и все про бегство до единого.

*

Сейчас такая знаний бездна