проверки и принятия решения.
– Итак, Борис Иванович, – генеральским голосом загремел полковник Давиденко, обращаясь к тому, в ком угадал директора, – коль скоро гора пришла к Магомету, то и разговор должен получиться магометанский, горский, доверительный…
Присутствовавшие переглянулись, и через полминуты в кабинете остались двое – директор и начальник ОБЭП. Иосиф Григорьевич пристально всматривался в лицо собеседника.
– Что ж это вы, Борис Иванович, не соблюдаете правила лицензирования? Где ваша гражданская совесть? Знаете ведь, что полагается иметь кооперативу, наподобие вашего, для того, чтобы начать переработку углеводородов…
– Так ведь, Иосиф Григорьевич…
– Так ведь не положено так действовать. Это статья, и не в газете, а в УК! Прокуратура вами заинтересовалась, люди в курсе… Дело должно быть доведено до логического конца.
Директор рассыпался в извинениях, которые Иосиф Григорьевич выслушал с мефистофельской улыбкой. Затем Борис Иванович стал что-то говорить про чиновничий произвол, и про то, что «в этой стране невозможно работать по закону». И это тоже было выслушано с улыбкой, и долженствующим вниманием.
– Да всё понятно, все так говорят, – перебил Давиденко. – С какими АЗС вы работаете?
Директор стал перечислять. Не услышав то, что хотел – названия заправок, принадлежащих фирме «Бизнес-Плюс», – Иосиф Григорьевич спросил:
– Вы хотите сказать, что работаете сами: закупаете сырье в Саратове, хотя я уверен, что здесь у нас, на «Лукойле», гоните продукцию, и продаёте местным, и неместным автозаправкам и другим предприятиям?!
Выяснилось, что именно так и обстоят дела. Ни под кем он не «сидит», этот директор нефтебазы, сам по себе «шурупит» потихоньку. А для «урегулирования вопроса» Борис Иванович предложил «обмозговать сумму премиальных» для сотрудников ОБЭП, не поленившихся приехать сюда, в пригород.
– Надеетесь, что гора разродится мышью? – усмехнулся Иосиф Григорьевич. – Напрасно, не тот я человек.
«Откуда столько самостоятельных пиндосов?!» – подумал он при этом.
И, буравя помрачневшее лицо директора, добавил:
– Помогу я вам, хоть не в моих это правилах – протягивать руку помощи нарушителям закона. Есть покупатель на ваше хозяйство, хорошую цену предлагает.
И он написал на клочке бумаги цифру.
Приподнявшись со своего места, чтобы посмотреть, директор, увидев эту цифру, безвольно опустился в кресло. Одной рукой он держал авторучку, судорожно взятую со стола, другой вытирал платком пот, выступивший на груди. Рубашка его была расстегнута, из раскрытого ворота выступали тяжёлые жировые складки у основания шеи, достигнутые уже багровыми пятнами, секунду назад появившимися на лице. Преодолевая одышку, он ответил с неторопливостью полного человека, который не только умом, но всем телом понимает, что волноваться ему нельзя:
– Сюда столько денег инвестировано… Моих, личных денег! Капитальные затраты, знаете, сколько всё это стоит?! Земля, оборудование, строительство… Если уж на то пошло, оценщиков надо пригласить. По науке, по закону просчитать!
– Мысль, высказанная вами, несомненно, была верна для своего времени, – сочувственно ответил Иосиф Григорьевич, – и, как большинство мыслей, высказанных людьми, она не обладает вечной жизнью.
И добавил печально:
– Не я диктую цены! Рынок! Знаете, эту новомодную штучку: стоимость вещи не оценивается затратами на её изготовление. Стоимость определяется тем, за какую цену можно эту вещь реализовать сейчас на рынке. Подумайте: во что оценит покупатель ваши самостийные постройки! К моменту, когда их опечатают судебные приставы, и можно будет всё это законным образом продать… знаете, сколько это будет в реальных цифрах… с учетом всех издержек?! Очень мало, и уверен, что это очень мало… всё равно не попадёт в ваш директорский карман.
Он выжидающе посмотрел на директора, напоминавшего баранью тушу, которую обжаривают на вертеле.
– А, Борис Иванович… тяжела гора, которую надо сбросить с плеч?!
Увидев сомнения в глазах собеседника, начальник ОБЭП счел нужным напомнить:
– Логический конец: уголовное дело, статья, конфискация, срок, Сибирь…
– Прибавьте хоть немного… затраты всё ж таки!
– А чего они стоят, понесённые уже затраты! – воскликнул Иосиф Григорьевич.
И добавил оправдывающимся тоном:
– Это ж не я, это всё проклятая экономическая теория.
Поднявшись с места, он сказал:
– Давай, Борис Иванович, как сейчас принято среди важных дядек, договоримся так. Мы, на своём уровне, приняли решение, теперь дело за исполнителями. Мои люди приедут к твоим людям, и решат все технические вопросы.
И, уже в дверях, прибавил:
– Удачи, не попадайся больше.
Сев за руль «Волги», Иосиф Григорьевич сказал подчинённым, чтоб ехали на службу, и дожидались его. Выехав на трассу, он направился следом за машиной сопровождения. Так две машины областного УВД ехали до улицы Мира. На светофоре «шестерка» повернула направо, а «Волга» налево.
«Еремеев, подлец, перехитрил», – думал Иосиф Григорьевич, проезжая по улице, первой в разрушенном Сталинграде восстановленной пленёнными немцами.
Установлено, что Никитин погиб не от милицейских пуль. Вскрывая тело, судмедэксперты обнаружили пулю от патрона СП-6. Входное отверстие – под левой лопаткой, сама пуля застряла в грудине. Такими патронами пользуются при стрельбе из снайперской винтовки ВСС. Аналогичная пуля пробила навылет череп Никитина, и находится где-то на дне Волги. Пули от пистолета ПМ – из которого милиционеры стреляли по бандиту – были извлечены из подключичной ткани убитого, а также из бедра. Автоматной очередью прошит борт катера и мотор, тремя пулями АК угостился Никитин, но это тоже не смертельные ранения. Если бы стреляли только милиционеры, Никитина удалось бы взять живым.
Остаётся один выход – давить на Еремеева, который устроил эту войнушку. Все это понимают, но до конца выборов адвокат – личность неприкосновенная. Интересно, каким будет его следующий ход?
Управление компании «Волга-Трансойл» высилось своими тремя строгими этажами над зеленым двором и садом, окруженным массивной чугунной оградой. Припарковавшись на специально отведенной для сотрудников стоянке, Иосиф Григорьевич вышел из машины, и направился ко входу. Охранник впустил его, не проверяя документы.
Поднявшись на второй этаж, Иосиф Григорьевич прошел в приемную. Там его встретил генеральный директор, Рустэм Раисович Шарифулин, и провел в свой кабинет.
– Здравствуйте, Иосиф Григорьевич! Я вас увидел в окно, и сразу понял, что вы привезли хорошие новости!
Привычно усевшись в кресло, Давиденко рассказал о результатах переговоров с директором нефтебазы. Про то, что вдвое занизил оговоренную с Шарифулиным стоимость, он умолчал. Рустэм Раисович и так был счастлив, что задешево приобретает такой объект.
Вошла секретарь с подносом в руках, и выставила на стол две чашки кофе.
– Когда ж я буду иметь возможность каждый день видеть вас тут, в своём офисе, в качестве своего заместителя?
– Но мы ведь еще не сделали главного.
– Ай, Иосиф Григорьевич, оставим это! Вам с вашими способностями будет гораздо легче работать именно здесь, а не на госслужбе.
В ответ на это Давиденко рассказал о причинах, из-за которых пока что невозможно провернуть маневр с «Бизнес-Плюсом», аналогичный сегодняшнему маневру с нефтебазой. Шарифулин, хоть и отмахивался от
