капание прозрачных звуков, плыли в ночной тишине, кружились в отсветах свечи, которые, играя, замирали в складках шелковых занавесок. Катя воплощала в звуках разряды сексуального электричества, казалось, играют струны её загадочной и замкнутой души. Сигаретный дым вился вокруг свечного пламени, сливаясь с золотистыми лучиками.

Тихо, а то ночь услышит,Мелко звездами звеня.Месяц в небе робко дышит,Нежно смотрит на меня.Он парит на небе черном,И робеет, и молчит,Словно выдуманный кем-то,Только он один не спит.Под прозрачным покрываломРастворяется земля,Нежным, тонким и воздушным,Сотканным из серебра.Разбегаясь по пригоркам,Рассыпается росой,Сон один бредет тихонько,По земле идет босой.И над лесом, и над морем,Над высокою горойОн бредет, бредет в потемкахИ зовет меня с собой.Ну, а ночь за нами следомВсе спешит, куда?Дребезжит прозрачным светом,Тихо ждет утра.

Воздух качался на золотистых подвесках. Недопитая чашка кофе стояла на столе. В пепельнице лежала истлевшая сигарета. Время в Катиной вселенной текло в особенном ритме, тяжелой, тихо-спящей волной. А её волшебный взгляд порой значил больше, чем звуки её неземного голоса. Так же, как и голос, он подчинял себе своим таинственным магнетизмом.

Тихо скрипнула входная дверь. В прихожей раздались голоса, чей-то приглушенный смех.

– Это папусик. Он посидит немного и уйдет, – предупреждающе сказала Катя.

Все вместе прошли в большую комнату. Сергей Владимирович был не один. Его друг, сорокалетний, круглолицый, усатый, с большим разбойничьим носом, представился Василием. Поздоровавшись с ним, Катя извинилась, что так поспешно уехала из Москвы, никого не предупредив, но «так было надо».

– Да, конечно, – ответил Василий тоном глубокого понимания и посмотрел на Андрея со значением. – Когда меняют решения на полпути, то делают это без предупреждения.

Сергей Владимирович сообщил, что «сегодня мы гуляем», скомандовал Кате, чтобы она «сообразила какую-нибудь закуску», и принялся устанавливать в центре комнаты раздвижной стол. Потом отправился на кухню сам – видимо, знал, как она «соображает закуску».

Когда зазвенели столовые приборы, на столе, сервированном на четверых, стояли блюда с салатами, мясное ассорти, рыбные консервы, привезенные с Дальнего Востока, и красная икра. Была бутылка водки и шампанское.

– В хорошей компании небогатый стол кажется изысканным, а в окружении нелюдей нежное мясо превращается в сено, – поднял Сергей Владимирович первый тост. – Сегодня у нас дома и компания хорошая, все свои, и стол небедный. Выпьем за то, чтобы так было всегда.

Василий сообщил Кате, что его старший сын ходил на концерт известной рок-группы.

– Пришлось ему идти – чтоб не пропал твой билет. Ему понравилось. Теперь он целыми днями слушает только эту группу.

В ответ Катя сказала, что ничуть не сожалеет о своем поспешном отъезде, ведь

– …у некоторых наших поступков тот же вид, то же лицо, что и у нас, они наши дети. Иные вовсе на нас не похожи. Как негритята, прижитые во время сна.

И выпила шампанского.

Сергей Владимирович заговорил о морских путешествиях. Хождение под парусом было его хобби, его подлинной страстью. Его лицо, будь оно зеркалом, отражало бы лишь небеса, тихоокеанских чаек да созвездия Старого и Нового света.

– … мы были уверены, что возьмём кубок этой регаты. Почти вровень с нами шла «Надежда». Команда зеленых юнцов на ней выбивалась из сил. Мы наблюдали за тем, сколько лишних движений они делают. Отвязывают брасы, привязывают обратно, путаются в концах, в страховочных линях… Кто-то говорил, что не бывает КПД ниже, чем у паровоза. Скажу прямо: еще как бывает! То, что доставалось им с таким трудом, мы делали в лёгкую. Вот что значит опыт.

– Кто же пришел первым в этой регате, соревновании между упорной молодостью и опытной старостью?

– «Катрин», кто ж еще?

– Ваша яхта называется «Катрин»? – спросил Андрей.

– Папусик назвал яхту в честь меня, – гордо ответила Катя, передавая Андрею намазанный ею бутерброд.

Разливая водку, Василий обратился к Андрею:

– С Третьяковыми все ясно: отец носится по разноцветным морям, словно дельфин; дочь гастролирует по стране, срывает встречи и договоренности, а ты у нас чем занимаешься?

– На фирме работаю, – ответил Андрей, подхватив ложкой икринки, упавшие с бутерброда на скатерть. – Продажа фармацевтической продукции.

Василий, кажется, был чем-то удивлен.

– Да ну! – сказал он, подливая Кате шампанского. – А давно ты там работаешь?

– Только устраиваюсь. Недавно уволился из судебно-медицинской экспертизы. Там я проработал шесть с половиной лет.

Андрей посмотрел на Сергея Владимировича, придерживая возле рта рюмку, не скажет ли он что- нибудь, но тот слегка повел плечами, мол, что тут говорить, и выпил. Все выпили.

– А почему ушел? – спросил Сергей Владимирович заинтересованно. – Хорошая работа. Слышал, платят там неплохо.

– Надоела трупная романтика. Всё это пустое. Когда учился, эта работа меня спасала. Теперь хочу заняться бизнесом.

– Почему же? Доктор холодного тела – тоже неплохая специальность, – заметил Василий. – Была, наверное, какая-то причина уйти оттуда, какой-то мотив.

Андрей вопросительно посмотрел на него, и Василий сказал, будто спохватившись:

– Я просто спрашиваю, мне интересно, как это бывает у людей. Я, например, после Афгана служил на Дальнем Востоке, потом уволился, обосновался в Москве. Торгую медицинским оборудованием. Каждый мой жизненный период резко отличается от предыдущего. Можно сказать, сейчас я проживаю третью жизнь. И мне интересно, как ты, вот, например, пришел к этому необоримому решению – изменить свою жизнь, перейти на другой уровень.

– На последнем дежурстве вскрывали одного известного человека. Это было ночью, все шло с подачи начальника СМЭ. А знаменитости у нас проходят через руки заведующего, есть такой Фурман, интриган и талмудист. Хорошего человека на «Фу» не назовут. Вот он на нас и залупился, что не поставили его в известность, чтоб он хотя бы свою закорючку нарисовал на акте вскрытия.

– Странно, зачем ему это? – поинтересовался Василий.

– Есть у него страстишка, любит в компании ввернуть для поддержания разговора, – мол, да, это я вскрывал господина N, все думают, что его задушили, а на самом деле он был удавлен.

Сергей Владимирович немного подался вперед. Его оловянные глаза вдруг странно заблестели.

– А что, тот, кого вы вскрывали, был задушен?

– Я образно говорю. Этот заведующий, ходячая бульварная газета. Любит козырять пикантными подробностями, любит похвастаться причастностью к чему-то там. А тут его обошли, не подпустили к телу. Такое он не прощает. Мог я сгладить острый угол, но не захотел. Воспользовался случаем, уволился.

– А Кондауров был застрелен? – спросил Василий. – Или его убили из пистолета?!

Андрей метнул быстрый взгляд в сторону Кати. Она рассеяно смотрела куда-то в сторону.

«Я же не называл фамилию. Она им всё рассказала, но зачем, и какое им всем дело до этого?»

– Кто-то сел к нему в машину и застрелил из пистолета, – ответил он.

– Бандитские разборки, передел сфер влияния?

– Ну… Сергей Владимирович… что называется, пообщались на языке, понятном друг другу.

– Дальнейшее нетрудно представить тому, кто привык к запаху жареного мяса, – вставил Василий.

Андрею не нравился этот разговор, не нравились эти пошлые ярлыки – «бандиты», «бандитские разборки», «передел сфер влияния», – и он ответил уклончиво:

– Да, говорят, есть жертвы.

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату