Спустя еще несколько дней Олег отбыл на конференцию в Москву. Настя осталась в Петербурге и продолжала как ни в чем не бывало рисовать свои орнаменты и проектировать интерьеры. Никто из осведомленных о текущих событиях лиц так и не понял, что произошло. Анжелика и Антонина хранили молчание.
Раздевшись в коридоре, Вадим достал из кармана маленькую пластмассовую расчесочку и, найдя глазами зеркало, быстро причесался. Волосы у него, как и у всех мужчин, поредели с возрастом, но лысины не было и в помине. Анжелика рассмеялась.
– Что вас так насмешило, Анджа? – спросил Вадим. – То, что я все еще пытаюсь выглядеть получше?
– Нет, – ответила женщина. – Просто, когда я в первый раз увидела вас в своей прихожей много лет назад, вы тоже доставали из кармана точно такую же расчесочку. Я подумала: интересно, это та же самая?
– Полагаю, что нет. Я аккуратен и вещи живут у меня достаточно долго, но все же не настолько…
– Отлично, Вадим, – Анжелика два раза хлопнула в ладоши, изображая аплодисменты. – Я помню, сколько минуло лет. И знаю, что они не прошли мимо меня. Обмен любезностями можно считать законченным. Проходите в комнату.
Отношения Анжелики и Вадима можно было назвать продолжающимися много лет, а можно было сказать – нет у них никаких отношений. Во всяком случае, некая психологическая странность в этой истории, несомненно, присутствовала. Когда-то очень давно Вадим был сослуживцем Любаши по проектному институту. Именно она и познакомила его с подругой. Потом у них два раза с промежутком в семь лет начинался как бы роман, который оба раза ничем не кончился, а просто сошел на нет. Причину этого ни мужчина, ни женщина так и не поняли до конца, отчего в их отношениях осталась некая тянущая недоговоренность, которая, впрочем, после определенного возрастного рубежа ощущалась обоими не тягостной, а вполне живенькой и где-то даже приятной. Обоим было симпатично и безопасно думать и вспоминать о «переживаниях», которые несомненно присутствовали когда-то в их жизни, и в которых как бы еще не поставлена последняя точка. Особенно, учитывая, что все это когда-то происходило не просто так, а на фоне неких приключений, преступлений, поиска сокровищ и прочего выделения адреналина.
– Как молоды мы были, как молоды мы были… – сказал Вадим, усаживаясь в кресло. Он достал из кейса строгую черную папку и положил ее себе на колени.
– Что-то в вас, Вадим, все-таки осталось от рыцаря плаща и кинжала, – усмехнулась Анжелика.
– Конечно, – в тон ей откликнулся Вадим. – Разве вы не знаете, что бывших рыцарей не бывает? Это – пожизненное звание.
– Знаю, разумеется, знаю… Изволите ли – кофе?
– Анжелика, вы что, подражаете моему мальчику-клиенту, возлюбленному пропавшей Ольги?
– Это мой мальчик, а вовсе не ваш! – беззлобно огрызнулась Анжелика. – И они с Ольгой не были любовниками – в том-то, возможно, и все дело! Не хотите кофе, тогда рассказывайте!
– Вы знаете, Анджа, мне с самого начала казалось, что это дело не столько детективного, сколько психологического плана. То есть в нем, как сказал бы незабвенный Холмс, главное – это дедукция. Конечно, немаловажны в нашем детективном ремесле и различные спецсредства…
– Вадим, ради всего святого! – поморщилась Анжелика. – Кончайте павлинничать и говорите по существу. Удалось ли вам хоть что-нибудь нарыть с помощью этих ваших спецсредств?
– Увы, Анджа, годы не смягчили ваш нрав! – картинно всплеснув одной рукой (другой он продолжал придерживать папку), воскликнул Вадим. – А я так надеялся, что мне удастся хотя бы немного распустить перед вами хвост в своей нынешней литературно-романтической ипостаси. Ведь, казалось бы, что может быть литературнее частного сыщика…
– Короче, Склифософский! – прорычала Анжелика.
– Короче: ребятам необходимо снова встретиться со всеми, кто собирался заняться их карьерой, стать их продюсером или иным образом подгрести их под себя.
– С двумя из четырех они уже встречались. Владимир должен был вам рассказать…
– Не рассказал. Вообще не рассказчик.
– Он на грани. Слишком много на него всего свалилось. Ольга пропала, остальные, кроме него, музыканты ансамбля в полном ауте. Две пожилые продюсерши сидят на нитроглицерине. Художественный руководитель и так находится в психушке, стало быть, его нельзя волновать…
– Увы! С художественным руководителем в интересах дела все-таки придется побеседовать. Я сделаю это сам и постараюсь быть аккуратней. С продюсершами я уже разговаривал. Пожилые дамы – старая гвардия и крепче, чем вам, Анджа, кажется. С заинтересованными в ансамбле лицами Владимиру придется встретиться еще раз. Условие: при этих встречах должен присутствовать мой человек. В качестве осветителя, секретаря, телохранителя, таракана запечного – как угодно.
– Может быть, магнитофон?
– Нет. Вслух все равно ничего сказано не будет. Как вы себе это представляете? «Мы украли вашу солистку, теперь будете на нас работать?» У нас все-таки не Чикаго тридцатых годов… Очень многое можно только увидеть…
– Хорошо, я передам Владимиру. Да вы и сами можете…
– Лучше, если ему скажете об этом вы или Света. Он как-то все-таки на вас запрограммирован…
– Вадим! Вам он тоже показался похожим на биоробота? – оживилась Анжелика.
– Мороз по коже, если честно! Сплошная научная фантастика.
– Эге! Вы еще Кешку-Кая не видели! Вот это уж действительно…
– Бывшего Маугли? Отчего же не видел! Видел и даже разговаривал. Он – другой жанр, фэнтези или как оно там теперь называется…
– Кай рассказал вам, что произошло между ним и Ольгой?
– Он сказал: ничего не произошло. В сексуальном смысле, по-видимому, так и есть. Но вообще-то он мне врал.
– Как это? Кай все-таки пытался ее изнасиловать?
– Нет, ни в коем случае. Скорее уж – она его. Но потом произошло что-то такое, что намертво блокировало их обоюдное и молодое эротическое чувство.
– Что же это такое может быть? – недоверчиво спросила Анжелика. Опираясь на свой собственный жизненный опыт, она искренне полагала, что молодое и обоюдное эротическое чувство может намертво блокировать разве что недалекий ядерный взрыв.
– Я бы тоже очень хотел это знать… – протянул Вадим. – Здесь, может быть, и не ключ к разгадке, но весьма существенная деталь в общей мозаике. А что вы, Анджа, знаете о том, как прошли встречи с заинтересованными лицами, о которых мы говорили?
– Что конкретно вас интересует?
– Ну вообще-то мне, понятное дело, хотелось бы узнать, не причастен ли кто-нибудь из них к исчезновению Ольги.
– А что, это в принципе возможно? Когда Владимир излагал мне свои предположения, мы со Светой, честно сказать, сначала восприняли их как разновидность паранойяльного бреда…
– В принципе – возможно все. Мир шоу-бизнеса не очень похож на мир обычных людей. Там многие вещи вывернуты наизнанку или скорее искривлены, как в комнате кривых зеркал. По сути своей он и есть та самая комната. Знаете, такой аттракцион, где тонкие кажутся толстыми, низкие – высокими, старые – молодыми, красавцы – уродами и наоборот…
– Мир кривых зеркал… – повторила Анжелика.
– Звучит почти красиво, – кивнул Вадим. – По крайней мере интригующе. На самом же деле все имеет свою цену. Многие готовы платить. Это с одной стороны. С другой стороны из-за нефтяных котировок сейчас в нашей стране очень много денег, столько, что их даже не успевают все украсть… Но это вы, наверное, и сами знаете…
– Простите, но я не очень внимательно слежу за тем, как именно наше государство распродает нефть, – извинилась Анжелика. – Может быть, мне следовало бы быть более внимательной.
Способность многих мужчин с той или иной степенью ловкости произвольно приплетать одно к другому, публично демонстрируя тем самым функционирование своего логического аппарата и за счет этого повышая
