подарил Павел Петрович в благодарность за освобождение заложников и в память старой дружбы.
– Нет, ну я от вас просто тихо балдею! – радостно осклабилась Ирка. – Ну ты подумай, Любаша, совсем как в кино, а? Так, значит, эмчеэсовцы сцепились с националистами…
– Да вот здесь придется тебя, Ирка, разочаровать, – вздохнула Анжелика. – Боя, как такового, не случилось. Националисты с их бейсбольными битами явно не тянули против профи… На том все, можно сказать, и закончилось. Каю и Олегу была оказана квалифицированная медицинская помощь. Мужчины трогательно обнимались, ухали, скалили зубы, хлопали друг друга по плечам и вели себя точь-в-точь как павианы-самцы после удачно проведенной операции по захвату куска территории у соседней стаи. Запал был так силен, что даже обычно отчужденные «детдомовцы» и распухший Амаршан присоединились ко всеобщему мужчинскому действу. Про нас, женщин, вообще забыли, чему я, честно сказать, была только рада. Потом, после ритуального распития водки из жестяных крышечек, наши неожиданные спасители забрали окончательно деморализованных и разоруженных чернорубашечников и куда-то отбыли походным порядком, оставив нам Мишку по личной просьбе Кая. Я продолжала тихо радоваться тому, что мне обо всем этом думать не надо, и они, по счастью, как-то обо всем договорились и справились сами. Когда гусары с песней покинули город, все немного расслабились. Ольга захлопотала вокруг Кая, Антонина принялась рассказывать Мишке все по порядку, а моим подшефным павианом оставался Олег, который к тому времени держался уже исключительно на мужской гордости и честном слове.
– Ну, а сокровища-то? – не выдержала Любаша. – Я понимаю, что они никого в этой истории не интересуют, но все же: вы их нашли или нет?
– На обратной стороне дешевой иконки, которую много лет таскал с собой Кай, Большим Иваном был нарисован план зимовья и место тайника, в котором, в железном самодельном сейфе хранилась самая ценная часть могилевского клада. Ключом к сейфу служил перстень Большого Ивана. Обо всем этом Кай не вспомнил, но догадался с помощью Антонины. От пожара сейф, естественно, не пострадал, так как находился под полом зимовья, но достать и открыть его ребята сумели не скоро… Здесь должна вам сказать, подруги, что древние сокровища не произвели на меня особого впечатления. Все золото какое-то тусклое, все камни какие-то мутные…
– Ну, на тебя, Анджа, не угодишь! – всплеснула руками Ирка. – Сокровища ей, видишь ли, какие-то не такие! Я вот вообще в жизни никаких сокровищ не видела, кроме кольца с изумрудом, которое нашей главной бухгалтерше муж подарил на тридцать лет свадьбы! Она сказала, что оно сорок тыщ стоит, но ведь врет же, наверное…
– А что же теперь с ними будет? – спросила Любаша.
– С кем? – не поняла Анжелика. – С Каем? С «детдомовцами»? С националистами?
– С сокровищами, – уточнила Любаша. – Ведь это же огромные деньги, огромные ценности. Только этот крест Ефросинии Полоцкой… Нужна же какая-то охрана, надежное место… Где они теперь-то находятся?
– Я не знаю, – спокойно сказала Анжелика.
– Как?! – Любаша даже подскочила на стуле. – Как ты не знаешь?! А кто же тогда…
– Так получилось, – Анжелика пожала плечами. – И это почему-то кажется мне правильным.
– Хочешь, Анджа, я тебе хохму скажу? – сказала Света в телефонную трубку и хрипло засмеялась. – Такая смешная хохма, прямо усраться можно!
Анжелика поморщилась.
– Светка, ты что – пьяна? – спросила она. – Тогда давай лучше потом поговорим…
– Н-нет, я сейчас хочу! Ты просто должна, об-бязана меня выслушать, потому что это все из-за тебя!
– Из-за меня? – удивилась Анжелика. – А что же еще случилось?
– Ты еще помнишь Виталика? – язвительно спросила Света. – Он жил с твоей Антониной до того момента, пока она куда-то не удрала. Когда ты о нем упоминала, ты всегда делала так: пф-ф! – и такую гримасу, которая становилась у Настькиного питбуля, когда Сергей давал ему понюхать рюмку с коньяком. Так вот, Виталик съехал с их общей с Антониной квартиры, и теперь живет у моей Настьки! Представляешь, какая хохма! Это все те чертовы перевертыши, которые всегда были вокруг тебя, подруга. Они просто к тебе притягиваются, как железные опилки к магниту. Виталик должен был стать твоим зятем, а станет, кажется, – моим. Мой внук должен был быть внуком Олега, а стал – сыном или дочерью вашего с Олегом приблудыша. Ты должна была быть с Олегом, это все видели, что вы – пара, красивые, как черти, а вы всю жизнь на разных половинках планеты в одиночку вынашивали свою гордость и еще черт знает что… Все наоборот, Анджа! Перевертыши!
Анжелика внимательно и до конца дослушала не слишком связные Светкины излияния, а потом серьезно сказала:
– Светка, послушай теперь меня. Я, конечно, предполагала, что у Насти может на фоне беременности измениться гормональный фон, а, значит, и поведение, но не думала, чтобы так сильно. Светка! Ты можешь на нее как-нибудь повлиять? Если нет, попробуй задействовать Израэля. У нее же уже скоро вторая половина беременности начнется. Ей сейчас просто опасно сожительствовать с Виталиком. Виталик – крупный, сильный молодой человек, я думаю, достаточно сексуальный, тем более, что он обижен на Антонину, а Настя для него – новый объект. Это может быть вредно для ребенка! Настена не понимает, но ты-то должна понимать!
– Ха-ха-ха! – захохотала Светка. – Наша правильная викторианская Анджа не может поверить в то, что другие тоже – не лыком шиты. Если хочешь знать, сексуальный Виталик и гормонально отъехавшая Настька живут как братик с сестричкой, хотя и облизывают друг друга практически непрерывно. Виталик мне в этом поклялся, и я ему – верю! У них совместный деловой проект!
– У Настены с Виталиком? – искренне изумилась Анжелика. – Деловой проект? А можно узнать, в чем же он заключается?
– Можно! – торжествующе сказала Светка. – Проект, между прочим, уже не только запущен, но и уже дал первую прибыль. А на выставке офисной техники в Гавани получил, между прочим, медаль и заказов уже сейчас столько, что Настьке впору расширять свою контору. Только она об этом сейчас не думает, а думает, наоборот, о том, что надо бы квартиру побольше, чтобы с детской, и ремонт с дизайном, но Виталик ей пока и мечтать об этом запретил, чтобы она не перенапрягалась… И она уже водила его в гости к Израэлю, а Израэль потом звонил мне, и волновался, и спрашивал: не антисемит ли Виталик? Наверное, переживал за свою звезду Давида с алмазами и еврейских родственников. Я его уверила, что Виталик никакой не антисемит – правильно ведь?
– Вроде бы ничего такого… А что же проект? – напомнила Анжелика.
– Это такая компьютерная техника с настькиным дизайном и целыми наборами. Обставляешь, например, офис или квартиру техникой в стиле – «морское побережье» или «русский лес». Виталик даже придумал в комплект с каждым набором давать такой диск в подарок от магазина – где-то море шумит, где-то птички поют, а где-то мартышки кричат…
– Ага! Поняла! – быстро сориентировалась Анджа. – Молодцы, ребята! Очень креативно! Все эти серые ящики действительно были скучные и напрашивались… Оживление техногенной среды. Пост хай-тек. Я помню, в какой-то старой фантастике космонавты тосковали по родине и вешали порезанную бумажку на вентилятор и было похоже, что лес шумит…
– Ну, Настька, как ты понимаешь, старую фантастику не читает, да и Виталик тоже, так что это их совместное ноу-хау. Он, кстати, оказался весьма оборотистым, и уже через свою фирму оформляет патент… Начальство его, конечно, сразу повысило – сделало сначала старшим менеджером, а теперь – начальником отдела. Настька, конечно, всю славу – ему, ей-то самой, ты знаешь, сто лет ничего не надо…
– Верь, я действительно за них рада, – сказала Анжелика.
– Но Тонька-то твоя – какова, а! Р-раз и…
– Надо полагать, что некоторые склонности Антонины просто молчали до времени, – подумав, сказала Анжелика. – Все-таки она – дочь Олега. Да и сама, помнится, в ранней юности увлекалась Гринписовскими акциями…
– Ага, Гринпис! Как же! Убил лесоруба – спас дерево! – Светка опять пьяно захохотала и отключилась.
– Настик, ты куда это собираешься? – спросил Виталик.
