– Изменилось все, Альвик! – твердо сказала Альбина. – Артур погиб, и я не собираюсь придумывать ему другой судьбы и другой смерти. Он прожил свою жизнь именно так, как хотел сам. И я сама сделала именно то, что хотела сделать. Я больше не стану ждать его. Я хочу и буду ждать тебя!… Альвик! – вдруг, не боясь больше уронить себя, Альбина кинулась в его объятия. – Есть ли что-нибудь… какие-нибудь обстоятельства, при которых бы ты – не уехал? Скажи сейчас!
– Ну, если бы я был придворным менестрелем, тогда, наверное, я мог бы остаться с тобой, – мягко усмехнулся Альвик, гладя волосы женщины. – Но я воин, моя королева…
– Да, – кивнула Альбина, отстраняясь. – Я понимаю. Ты воин и ты – мужчина. Ты не мог поступить иначе…
– Благодарю тебя, – Альвик снова опустился на колено.
– Это я должна благодарить! – возразила королева, отвернувшись к окну. Там посреди двора на рыжем жеребце гарцевал и делал недвусмысленные знаки Арк, сияющий на солнце как золотая монета и уезжавший на юг вместе со своим покровителем. – Тебе пора. Отряд ждет.
– Да, моя королева…
Он вышел. Она смотрела в узкое окно. Витражи мешали смотреть. Хотелось бежать вслед, цепляться за стремя, провожать до ворот, до пыльной дороги, как обыкновенные женщины провожают своих солдат. Но она не могла себе этого позволить. Королева не может лично проводить ничем не примечательный отряд, отправляющийся в заштатную крепость на южных рубежах…
Дочка, ничего не понимая, таращилась круглыми глазенками и пыталась поймать прозрачные капельки, стекающие по щекам матери.
Альвик погиб три года спустя, на стенах своей осажденной крепости, воодушевляя личным примером гарнизон, который пал духом оттого, что помощь из столицы запаздывала, а запасы воды и провианта были почти исчерпаны. В конце концов помощь подоспела, крепость отстояли, а враг был отброшен далеко в бесплодные степи. Альбине очень хотелось казнить командира некстати замешкавшегося отряда, но она не могла сделать и этого – военная задача была выполнена, а монарх должен быть не только справедливым, но и милостивым.
Ей не с кем было даже поплакать о нем. С положенной свитой, с рожками и барабанами она отправилась на Ратушную площадь. Молодой нищий с веселыми глазами поклонился ей с шутовской почтительностью, так, что разлетелись в разные стороны живописные лохмотья.
– Приветствую вас, светлая королева! Пожертвуйте маленькую золотую монетку на пропитание жалкому нищему и он будет молиться за вас, ибо священники говорят, что прошения нищих в небесной Ратуше рассматриваются с меньшими проволочками, чем молитвы королей. Правда, они, скорее всего, врут, но поскольку доподлинно проверить невозможно – будьте на всякий случай щедры, светлая королева!
– Где Авенак? – спросила королева.
– Авенак скончался прошлой зимой, – услужливо подсказали из свиты.
– Авенак – такое же достояние города, как дворец или конный памятник моему прадеду на площади, – надменно сказала Альбина, вздернув подбородок. – Почему мне не доложили, что он болел или в чем-то нуждался? Корона позаботилась бы о нем.
– Только потому, что он не болел ни дня и имел все ему необходимое, ваше величество. Нищий просто заснул вечером на своих ступенях, а утром, когда пришли его обычные почитатели, он был уже совсем холодным…
Не глядя на нищего с веселыми глазами, Альбина велела щедро наградить преемника Авенака и отбыла во дворец, так и не переступив порог Ратуши. Свита осталась в полном недоумении, даже рожки на обратном пути дудели с какой-то необычно визгливой ноткой. Удивительное дело – оказывается, королева отправилась на Ратушную площадь вовсе не для того, чтобы на месте проверить, как вершатся дела города. Ей зачем-то понадобился немой нищий – воистину, невозможно предугадать произмышления королей!
Члены Государственного Совета в черных одеждах, похожие на стаю грачей, стояли вокруг мраморного, овального стола. Никто не знал, зачем королева Альбина пять лет назад воссоздала этот Совет – все ее правление было абсолютно авторитарным. Теперь стало ясно – Совет был создан ради этого дня.
– Мой старший сын умен и достоин, но слаб здоровьем, – каркающим, грачиным голосом читал Председатель Совета завещание Альбины. – Поэтому он будет заниматься экономикой и снабжением по мере сил своих. Мой второй сын отважен и могуч – он будет командовать всеми вооруженными силами нашей страны. Престол и корону я оставляю своему внуку Аврелию, старшему сыну моей дочери Ауриты, который сохранит и приумножит …
Юноша-ручей рассеяно смотрел на траурные мантии членов Государственного Совета, залепленные пушинками одуванчиков, и думал, что они похожи на горностаевые мантии наоборот. Собрался, почему-то вспомнил последний, так и непонятый им взгляд старой королевы. «Так правильно?» Правильно ли я веду себя сейчас? Кто ответит?
Когда его взгляд остановился на толстом кузене, тот подмигнул ему: «Держись, мол…» – достал из кармана яблоко и, пригнувшись, откусил огромный кусок.
Новый король, бывший когда-то юношей-ручьем, прислушался, облегченно вздохнул, словно получил какое-то послание, и подмигнул в ответ.
