запыленные сапоги, поношенный синий плащ с лиловой оторочкой, скрепленный на плече тяжелой тусклой брошью. Шляпы незнакомец не носил и темные кудри – полумрак не позволял рассмотреть их оттенка – свободно падали на лоб и широкие плечи. Крупные руки лежали на перилах балкона, и в пальцах одной из них что-то желтело. Альбине показалось, что это необычно большой перстень. На вид мужчине можно было дать лет тридцать с небольшим, и Альбина, привычно задержав взгляд на одежде (при дворе по одежде о человеке можно узнать почти все), не успела ничего подумать о его лице, когда снова прозвучал голос:
– Ничего не бойся, Альбина, никто здесь тебя не тронет… А теперь уходи. Приключение закончилось. Иди с миром, девочка! – он взмахнул рукой и точным движением бросил ей то, что она приняла за необычный перстень. Желтый огонек оказался обыкновенным цветком одуванчика, который упал к ее ногам. Машинально девушка наклонилась и подняла цветок, выпутав его из соломы, устилавшей пол.
Словно куклы на веревочках умелого кукловода, слаженно качнулись назад косой и его собутыльник со шрамом. Увидев путь свободным, Альбина, не думая больше ни о чем, быстро метнулась к двери. На пороге она задержалась на мгновение и, обернувшись, бросила прощальный взгляд на вступившегося за нее мужчину. И в тот же миг узнала его. Это был он – черноволосый незнакомец из ее детских и юношеских грез. Это он приезжал к воротам Фьёберрена на вороном коне и приплывал на крутобоком корабле из глубин ледяного океана. Сначала отец, а потом… Но этого же не может быть! Альбина прижала руку ко рту, и с силой впилась зубами в мякоть ладони, сдерживая рвущийся наружу крик.
Мужчина смотрел на нее, ничего не приукрашивая и ничего не отрицая в ней, его глаза ласкали, смеялись и грустили одновременно. И под его взглядом ее душа изменяла форму, таяла как воск свечи, чтобы превратиться, возродиться во что-то иное, и Альбине хотелось, чтобы это мгновение длилось вечно, и вместе с тем жгуче хотелось чего-то другого…
В этот миг незнакомец повернулся и скрылся в черном проеме двери. Альбина выскочила из харчевни, ни разу не вздохнув, перебежала дорогу, с разлету впрыгнула в паланкин, едва не опрокинув его и не повалив дожидавшуюся там Арманзель. Потом принцесса задернула занавеску и только тут перевела дыхание, согнувшись пополам и не сдержав стона от боли, полоснувшей по ребрам.
– Что с вами, принцесса?! – всполошилась Арманзель.
– Ничего, – все еще тяжело дыша, отозвалась Альбина. – Просто от волнения я забыла, что человеку обязательно нужно дышать…
Ничего не поняв, Арманзель поджала губы, покачала головой и тяжело, как жирная наседка из корзины, вывалилась из паланкина:
– Пойду позову носильщиков и охрану.
Альбина молча кивнула и чуть погодя прошептала со странным выражением на лице:
– Скорей, скорей…
Во дворце Альбина потребовала ванну, и сразу же после этого легла в кровать. Находчивая Арманзель объяснила придворным, что гадание произвело на принцессу огромное впечатление, и теперь ей надо отдохнуть. Альбина спала 18 часов кряду, и желтый одуванчик лежал на подушке рядом с ее лицом. Просыпаясь на мгновение, она накрывала его ладошкой.
Два года тайных поисков не дали ровным счетом ничего. Слишком мало было известно. Одежда, которая давно износилась, темный цвет волос (три четверти людей королевства темноволосы), высокий рост (но это могла быть иллюзия, потому что Альбина смотрела снизу). Трактирщик вспомнил постояльца и похвалил его щедрость, но совершенно ничего не знал о нем, кроме того, что тот путешествовал в одиночку и покинул трактир на рассвете следующего дня.
Своего замужества Альбина практически не заметила. Супруг и повелитель, будущий король-воин Альберт оказался кривоногим, худощавым и словно сплетенным из пеньковой веревки. К тому же он всегда был увешан какими-то железками и позвякивал и полязгивал при ходьбе.
Все обряды, сопутствующие свадьбе, девушка перенесла с равнодушием каменного утеса, непоколебимо возвышающегося посреди бушующего моря. Первая брачная ночь оставила Альбину в некотором недоумении – как-то все это представлялось ей совершенно иначе. Да и на страсти слуг, которые Альбина наблюдала в детстве из-за пыльных занавесей, мимолетные, судорожные объятия супруга походили не слишком.
В конце концов, она философски пожала плечами и занялась обычными делами. Альберт не слишком беспокоил молодую жену и нечасто появлялся в ее покоях. Тем временем посланники Альбины, увязая на раскисших после дождя дорогах, мчались в самые отдаленные уголки страны в поисках таинственного незнакомца. Альбина знала, что с ним все будет совсем иначе.
Дядя-король скорее всего знал о странных идеях племянницы и наследницы престола, но пока Альбина подчинялась его воле, делал вид, что ни о чем не подозревает. Лишь один раз старый король вызвал ее к себе и, по обыкновению глядя чуть поверх головы молодой девушки, произнес:
– Надеюсь, ты помнишь о своем долге, Альбина? Я уже слишком стар…
Несмотря на добрый летний день, очаг в королевских покоях пылал в полную силу. Король сидел в удобном старом кресле с витой высокой спинкой, закрыв колени мохнатым пледом и явно наслаждался живым огнем. На высокой каминной полке острый взгляд девушки приметил флаконы из темного стекла, в которых явно находились лекарства. Да и сам воздух в комнате казался каким-то не живым, как будто расположены здесь не королевские апартаменты, а древний заброшенный склеп.
Впервые Альбина задумалась о том, сколько же лет королю. Она внимательнее присмотрелась к дяде. В неверном свете огня король казался просто ужасающе дряхлым. Многочисленные морщины, пробороздившие костистое лицо короля, делали его похожим на гравюры Смерти, которыми так и пестрели старинные тексты. Сухие, покрытые пигментными пятнами руки, похожие на лапки паука, чуть заметно дрожали.
– Ты умна и, наверное, уже все поняла про принца Альберта… – вновь раздался сухой голос короля. – Но одновременно ты еще слишком молода, и разные, не идущие к делу управления государством идеи тревожат твою душу. Тебе душно здесь, и кажется, что истина скрывается где-то за поворотом дороги… Я решил, что пока я жив, тебе будет полезно увидеть еще хоть что-то, кроме стен замка… Ты посетишь государя соседнего королевства, который еще старше меня, и увидишь, что проблемы монархов везде, в сущности, одинаковы…
Повелительный жест, и Альбина, поклонившись, покинула эту загробную обитель. Мрачные львы привычно скалились облезлыми мордами с резных подлокотников дядиного кресла ей вслед.
Трижды вдовый правитель соседнего государства, которого все, от последнего нищего до канцлера, называли Старый король, попросту испугал Альбину. Он грозно шевелил бровями и шумел как сухая зимняя гроза. Кажется, он был не слишком сердитым и от души благоволил юной принцессе, но, привыкнув бояться дядю, Альбина так и не сумела расслабиться и действительно искренне поговорить со Старым королем. Увидеть в чужом краю также удалось не слишком много, так как иностранная принцесса вызывала у подданных Старого короля веселое любопытство, которое, в свою очередь, смущало Альбину.
Зато оба принца оказались по-своему забавными. Старший из них любил беседовать на самые разнообразные темы, младший, Тамариск, – почти не разговаривал, но скалился вполне доброжелательно и чем-то напоминал раздобревшего Альберта.
Со старшим принцем по имени Раваризен Альбина вела длительные вечерние разговоры и многое (как и предупреждал ее дядя) в его судьбе казалось ей странно созвучным. Это был особый опыт в ее жизни – разговаривать с равными себе и почти сверстниками, и поэтому рассказы Раваризена и Тамариска Альбина запомнила на долгие годы.
– Я жил наверху огромной старой башни, – меланхолично рассказывал старший принц. – Она была серая, стены выкрошившиеся и поросшие сверху таким гладким-прегладким мхом. Каждая его подушечка казалась единым целым и трудно было поверить, что он состоит из тоненьких, почти прозрачных волосинок. Я знал об этом, но часто отковыривал подушечки и проверял: А вдруг мне в прошлый раз показалось?
Дед, мать и вся наша семья давно не жили в замке и тем более в башне. Внутри крепости был выстроен дворец из розового камня, наверное, очень красивый, но мне места в нем не было.
Мой дед, король, он очень старый, и никто уже точно не знает, сколько ему лет. Он нарочно перепутал и переправил все дворцовые летописи, его это, кажется, забавляет. Но у него отличное здоровье и здравый ум, так что страной он правит до сих пор без чьей-либо помощи.
