через их горы. Горы, отвесные, неприступные, с острыми вершинами, помогали усиям.
Рассказ об усиях возмутил Александра:
– Дороги в моем государстве должны быть безопасными. Я не буду платить дань разбойникам. Они раз и навсегда забудут, как нападать на торговые караваны, а тем более на царей!..
Горные усии послали к царю своих представителей сообщить, что они откроют проход и пропустят армию, если получат вознаграждение, которое им платили персидские цари.
Александр был взбешен. Эти горные племена не желали ему подчиниться, стали у него на пути в тот момент, когда ему, царю царей, свободный проход в верхние районы был крайне необходим. Царь послал сообщить, чтобы утром усии явились за получением дани в теснины.
Ближе к вечеру, когда в горах стал меняться свет, македонцы принесли в жертву барана и совершили возлияния. Прорицатель Аристандр заверил, что знамения добрые. Македонцы запели пеан.
С неба, недавно усыпанного звездами, внезапно повалил снег, холодный и жалящий. Вершины гор чернели в круговерти.
Перед сигналом сбора Гефестион и Птолемей стояли и смотрели вниз на жилища усиев.
Птолемей повернулся к Гефестиону:
– Ты что такой грустный? Ведь мы уходим навстречу лучшему?
Гефестион улыбнулся и ответил:
– Да будет так.
И снова замолчал, опершись на копье и глядя на горы, едва просматривающиеся за падающим снегом.
– О чем ты? – снова спросил Птолемей.
– Я думаю о нашем жертвоприношении, – ответил он. – Когда люди принимаются за справедливое дело – надо вверять его небу, это справедливо.
Птолемей не успел ответить – раздался сигнал сбора.
Ночью по опасной горной тропе, запорошенной снегом, не занятой усиями, с легковооруженным отрядом в несколько тысяч человек, ведомым местными проводниками, царь двинулся к их жилищам.
В неожиданной ночной атаке усии были перебиты прямо в постелях, дома разграблены и преданы огню.
Ранним утром македонский отряд бросился к теснинам, где собрались усии за получением дани.
Варвары, напуганные быстротой неприятеля, лишенные всех преимуществ, которые мог дать им узкий горный проход, при приближении воинов Александра немедленно отступили и обратились в бегство. Многие попадали в пропасти, многие были перебиты преследующими их македонцами, а еще больше было уничтожено воинами Кратера на высоте, где усии хотели спастись.
Путь в верхние горы был открыт.
Положение резко изменилось, когда Парменион с половиной войска, состоявшей из тяжеловооруженных пехотинцев, фессалийских всадников и обоза свернул на большую царскую дорогу и оказался перед Персидскими воротами. Разведка сообщила, что отсюда можно гораздо быстрее дойти до Персеполя, а это было крайне необходимо, чтобы успеть захватить сокровищницы. И Парменион убедил Александра идти именно этим маршрутом.
Еще в дороге Александр получил письмо от Тиридата, правителя города. Он предупреждал царя: если Александр успеет занять Персеполь, пока не займут его персидские войска, идущие на защиту города под командованием сатрапа Ариобарзана, он, Тиридат, не будет сражаться, он просто сдаст город.
Перед Персидскими воротами отряды, которые вел Парменион и к которым вскоре присоединилась вторая половина армии под предводительством Александра, неожиданно натолкнулись на сооруженную из гранитных блоков стену, закрывшую перевал и оказавшуюся непреодолимой преградой.
За стеною стоял Ариобарзан с сорока тысячами человек пехоты и всадниками, решившими защитить Персидские ворота.
Александр с македонской пехотой, конницей, сариссофорами и стрелками расположился здесь лагерем и ранним утром начал штурмовать стену. Град метательных камней и стрел, сбрасываемые с высоты обломки скал и окружающий с трех сторон разъяренный неприятель обрушились на армию Александра.
Тщетно македонские воины пытались взобраться на скользкие от недавно выпавшего снега скалистые стены. Позиция персов была неприступна.
Трубы протрубили отход. Для Александра это было позорное отступление в свой лагерь. Павшие остались лежать непогребенными. Раненых и больных на труднопроходимых тропах пришлось бросить, иначе смерть вместе с ними ждала бы остальных. Многие раненые тащились следом, цепляясь за своих друзей, пока еще могли идти или ползти, – и падали, и умоляли, и проклинали или выкрикивали последние приветы. И их голоса эхо разносило по горным ущельям, покрытым ослепительным снегом.
Об эти скалистые стены, казалось, должны были разбиться все усилия мужества, а между тем от взятия этого прохода зависело все. В Персеполь вел только этот проход, и он должен был быть взят!..
Парменион на военном совете предложил достичь Персеполя обходным путем, который потребует многодневного перехода. Но зато этот путь был безопасен.
Александр от негодования, вызванного предложением Пармениона, взорвался. Таким яростным царя давно никто не видел.
– Меня считают непобедимым. Эта слава не раз парализовала врага в начале сражения и спасла тысячи жизней. Ариобарзан должен быть разбит!.. Немедленно!.. Мы обязаны срочно искупить позор, который испытали возле Персидских ворот. Приведите пленных…
Царь первым задал вопрос вошедшим пленным:
– Нельзя ли обойти узкий горный проход и выйти персам в тыл?
– Нет.
– Почему? – в упор глядя в глаза допрашиваемому, сурово спросил царь.
– Горы слева и справа от тропы покрыты густыми лесами и сейчас занесены снегом и совершенно непроходимы для вооруженных воинов в тяжелых доспехах.
Александр метался по шатру в поисках решения. И, как при Гранике, жизнь и доброе имя царя спас Клит. Он привел в царский шатер простого пастуха, который пас в этих местах своих коз. Пастух свободно владел греческим, так как был греком из Ликии и юношей попал в персидский плен.
– Есть очень хорошая тропа, – сообщил он. – Она известна только мне.
Парменион в сердцах воскликнул:
– Можно ли ему верить?!
– Необходимо! – грубо оборвал старейшего военачальника царь.
Александр, не раздумывая, решился на эту самую опасную экспедицию в своей жизни.
Кратер со своей фалангой, частью стрелков и конницы остался в лагере со строжайшим приказом при помощи сторожевых огней скрыть от неприятеля разделение армии. Кроме того, ему было приказано с первыми сигналами македонских труб по ту сторону стены приступить к штурму.
Сам царь с несколькими фалангами, с гипаспистами, стрелками и конницей под предводительством Филоты выступил ночью и перешел через горы опасными тропами по глубокому снегу.
К утру позади уже были преодоленные с трудом высокие горы. В случае неудачи возвращение было невозможно!
Впереди простиралась равнина, через которую вела дорога в Персеполь.
После небольшого отдыха Александр разделил свое войско. Аминте и Филоте с их отрядами он приказал спуститься в равнину и соорудить мосты через Аракс, чтобы преградить персам отступление к Персеполю, если они будут побеждены.
Сам Александр с частью армии двинулся к проходу. Передвижение армии по покрывающему горы лесу было значительно затруднено сильной снежной бурей и темнотою ночи. Перед рассветом скрываемые снежной круговертью македонцы приблизились к форпостам персов. Они были перебиты. Не удалось спастись и второй линии персов.
В персидском лагере не подозревали, что происходило совсем рядом. Персы спокойно отдыхали в своих шатрах в полном убеждении, что снежная буря сделает нападение неприятеля, находящегося внизу, перед горами, невозможным.
