старалась успокоить она себя.
Царь был странно, лихорадочно весел, много говорил о своих подвигах, сравнивал себя с Ахиллом, Гераклом и даже Зевсом-громовержцем. Но Птолемей, заметив, что царь раскраснелся и что его начинает бить озноб, обратился к нему, стараясь перекричать собравшихся гостей:
– Александр, ты нездоров. Если у тебя начинается лихорадка, тебе нельзя так много пить.
– Все уже проходит. Мне значительно лучше, – храбрился Александр. – Ничего страшного.
Он замолчал и вдруг тихо сказал:
– Пойду лягу. Немного посплю.
Царь встал, шатаясь направился к выходу. Телохранители последовали за ним.
У выхода Александр лицом к лицу столкнулся с Медием, своим новым другом.
– Я пришел за тобой, Александр. У меня уже накрыты столы. Выпей с нами вина за новый поход. Почти нас своим присутствием.
Веселый, остроумный Медий пришелся царю по душе. Их дружба после смерти Гефестиона крепла с каждым днем. Не обращая внимания на сильный жар, так как в Вавилоне это не было редкостью, в сопровождении избранных – Птолемея, Пердикки, Неарха, Евмена, Селевка, Певкеста и нескольких особо приближенных персидских вельмож – Александр согласился отправиться на ночной пир к Медию.
Снова пошел по кругу кубок Геркулеса. Едва пирующие осушили кубок, виночерпий Иолл наполнил его снова, предварительно попробовав вино со своей ладони.
Царь жадно, большими глотками стал осушать кубок, но внезапно передал его Птолемею, застонав, схватился за живот и рухнул с трона на пол.
Друзья отнесли Александра на руках во дворец и положили его на ложе. Лекарь, срочно вызванный к царю, не смог быстро облегчить его страдания. Измученный сильной болью Александр с трудом уснул, во сне метался, бредил. Его била лихорадка, преследовали тяжкие видения.
Он Снова шел по пустыне, увязал в раскаленном песке.
Шел один.
Где же друзья?.. Он снова томился от жажды, губы его высохли, потрескались…
В предсмертном бреду Александр летел в пропасть, беспомощно стараясь закрыть лицо от острых мечей, кинжалов, стрел, копий, которые безжалостно вонзались в него.
«Ты по-прежнему хотел бы завоевать мир? Но зачем тебе мир без любви?»
Это был нежный и печальный голос Таиды.
Гетера в образе плакальщицы, подставив руки, старалась замедлить его падение в пропасть.
Александр с трудом разомкнул глаза. Таида-плакальщица исчезла. У его изголовья вместо Таиды стояли военачальники. Царь задыхался. Жизнь, казалось, покидала его. Он хриплым голосом позвал:
– Неарх, где Неарх?
– Александр, я здесь!
– Через три дня отплываем. Я выздоровлю… выздоровлю, – голос не слушался царя.
– Мы ждем тебя, царь! Флот готов к отплытию в Аравию, – еле сдерживая слезы, проговорил мужественный флотоводец.
Многие вышли, не скрывая слез.
– Сколько раз был он на краю гибели.
– Удар меча расколол его шлем и едва не раскроил голову.
– А камень, едва не ослепивший его!.. А стрела, которая прошла через его грудь!..
– Но он всегда побеждал смерть.
Оглядев присутствующих мрачным взглядом, Птолемей сурово и очень тихо сказал Неарху, чтобы слышал только он один:
– А поразило его коварство.
Неарх прошептал:
– Трудно поверить… Яд!..
Все подавленно молчали.
Александр уже ничего не видел вокруг: он снова впал в забытье. В его слабеющем сознании эхом отдалось:
«Зачем тебе мир без любви?»
А из мглы на него надвигалось лицо Диогена.
«Сможешь построить гармоничное государство в этом несовершенном мире?»
Умные проницательные глаза философа стремительно растворились в черноте.
И снова он увидел Таиду. Она набросила на лицо черную прозрачную ткань и исчезла в зеленом луче света.
Один из военачальников, стоящий у ложа царя, сказал Птолемею:
– Сегодня покинул мир Диоген!
Птолемея пронзило страшное предчувствие. Он всмотрелся в мокрое от жара лицо царя. Александр, словно почувствовав его пристальный взгляд, открыл запавшие глаза. Голос его был еле слышен:
– Завтра срочно отплываем!
Неарх поспешил его заверить:
– Твой приказ для нас закон, царь! К отплытию в Аравию все готово.
Александр хотел поблагодарить Неарха, но не сумел – голос отказал ему. Многие заплакали.
– Боги, спасите нашего царя!
– Нашего полководца!
– Нашего друга!
Царь становился все слабее. Его попытки победить болезнь напряжением воли, той демонической силой, которая до сих пор ломала всякое сопротивление, на этот раз были бесполезны.
Военачальники плотным кольцом окружили ложе. Александр переводил взгляд с одного лица на другое.
Выступив вперед, Пердикка спросил:
– Александр, мы все молим богов о твоем здоровье. Но если… кому ты оставишь свое царство?
Александр собирался сказать что-то, но горло сдавило приступом кашля. Пердикка выпрямился и пробормотал:
– Он сказал – наилучшему!
Отдышавшись, Александр поманил к себе Пердикку, неимоверным усилием стащил с пальца перстень с царской печатью с изображением Зевса на троне и протянул его другу. Он избрал себе заместителя на то время, пока сам был слишком слаб, чтобы править. Более это не означало ничего.
В наступившей тишине снаружи послышался многоголосый гул.
Птолемей вышел взглянуть. Вскоре возвратился, подошел к ложу, склонился над царем:
– Александр, снаружи стоят воины, прошедшие с тобой все походы, и новые, молодые… Они хотят увидеть тебя.
Глаза Александра широко раскрылись. У него пропал голос, поэтому он только кивнул в знак согласия, взглядом прося впустить всех.
Евнух Багой, особо приближенный к царю в последнее время, осторожно приподнял подушки и голову Александра.
Воины вошли в спальню, чтобы проститься со своим полководцем и царем. Они плакали так сильно, словно завтра уже не увидят восхода солнца.
Воины шли и шли.
– Он приветствовал меня взглядом.
– Он вспомнил меня.
– Он улыбнулся мне.
И только молодой воин, почти мальчик, прошептал:
– Мир рушится!
И в этот миг Александр Великий навсегда покинул мир. Через несколько дней ему должно было исполниться тридцать три года.
Птолемей тихо обратился к ушедшему в другой мир Александру:
