напавшего на них. И почти сразу же последовал следующий бросок, теперь уже направленный на одного Ротанова, гораздо более точный и более стремительный, чем первый. И все же Ротанов вновь сумел увернуться. Голова змея со страшным грохотом ударилась в стену храма. Во все стороны брызнули осколки камня, стена треснула, змей вновь взревел и на секунду потерял ориентировку после удара. Этого оказалось достаточным для того, чтобы Ротанов оказался рядом и глубоко, по самое плечо, погрузил руку с ножом в пасть змея. Он сделал это почти инстинктивно, не особенно рассчитывая на успех, лишь отыскивая уязвимое место в бронированной со всех сторон, похожей на наконечник огромного тарана голове. Нож был длинным, казалось, неведомый оружейник специально рассчитал длину и прочность этих голубоватых негнущихся лезвий. Змей попытался сомкнуть челюсти и окончательно заклинил нож, причинивший ему неожиданную боль.
Теперь на какое-то время он был лишен возможности пользоваться своим главным оружием — острыми полуметровыми клыками и длинными рядами челюстных зубов, но и Ротанов остался без ножа… Чудовище разъяренно ревело, ослепленное болью. Ротанов обернулся к женщине. Она стояла у стены, совсем не в том месте, куда он отбросил ее в начале поединка. Стояла спокойно во весь рост, гордо скрестив руки на груди и откинув голову. Ни тени страха или тревоги не было на ее лице, он почувствовал, что в ее неестественном спокойствии кроется нечто важное.
Змей изловчился и ударил снова. Ротанов рванулся в сторону, но на этот раз не совсем удачно. Его нога попала в скользкую кашу из плодов. Он почувствовал, что теряет равновесие, и в ту же секунду оказался на полу. Высоко над ним толстая двухметровая шея сократилась и раздулась. Щиток головы был теперь направлен прямо в его грудь. Он подумал, что на этот раз ему уже не увернуться. Подумал об этом совершенно спокойно и отрешенно, словно речь шла о ком-то постороннем. Смерть под этой многотонной глыбой мяса казалась ему слишком нелепой и оттого нереальной. А между тем голова уже двинулась вниз, ускоряя свое смертоносное движение. Женщина, до сих пор безучастная, вдруг сделала шаг вперед и выбросила руку, словно закрывая его беспомощное тело. Ее губы шептали что-то, какие-то слова, незнакомые и странные. Голова змея вдруг дернулась, словно наткнулась на невидимую преграду. Рванулась назад и исчезла.
Ротанов уже был на ногах. Несколько секунд он смотрел на женщину, стараясь осмыслить только что виденное.
— Я знаю древнее заклятие, иногда оно помогает…
— Ну конечно, заклятие… Как я сразу не догадался! Это же так просто!
— Ты мне не веришь?
— Я во что хочешь поверю, если этот монстр оставит нас в покое.
Она отрицательно мотнула головой.
— Это невозможно. Он не оставит нас в покое… Я не должна была, но он хотел тебя убить, и вот теперь он знает…
— Знает что?
Она молчала, он бросился к ней, схватил за плечи и встряхнул. Наверху, у кромки стен, ворочалось и шуршало чудовище, и Ротанов подумал, что короткая передышка сейчас кончится.
— Ну же, у нас мало времени! Скажи, что он знает, что?
— Он понял, что я не борейка. Они охотились за мной много лет и теперь не оставят в покое… Змей, это так… Змей не самое страшное. Гораздо страшней остров Рин. Если бы ты послушался меня и остался в храме. А теперь…
Она не договорила, потому что сверху на них обрушился тяжелый шелестящий клубок щупалец. Ротанов боролся несколько минут. Но противостоять этим живым канатам было невозможно. Они оплетали, сдавливали тело, мешали дышать. Толстые и мощные, похожие на тело земного питона, необычайно гибкие и подвижные щупальца в несколько минут сделали то, что было не под силу клыкастой пасти. Ротанов почувствовал, что не может двигаться. Он был скован, он задыхался и почти ничего не видел вокруг, кроме этих извивающихся, покрытых сухой и горячей кожей, отвратительно упругих и живых веревок.
Змей расправил одну за другой пары шелестящих и звенящих крыл, похожих на паруса древних фелюг, тяжело оторвавшись от здания храма, взлетел и медленно начал набирать высоту, унося с собой плотно спеленатых Ротанова и женщину.
Позиция, выбранная Лартом, казалась удобной, почти неприступной. Единственная тропинка, ведущая между осыпей по крутому склону горы, здесь обрывалась. На вершине горы оказалась небольшая, плоская как блюдечко площадка, защищенная со всех сторон обломками скал и тяжелыми валунами. Олег прилег за выступ и осмотрелся. Ни один человек не смог бы подняться сюда незамеченным. Пока не кончатся заряды, им здесь ничто не грозит. Роям дорого обойдется этот бой.
Два часа, с той самой минуты, как на Олега обрушился обломок ствола, рои гнали их через лес, прижимая к скале и отрезая от поселка бореев.
Казалось, реактивные снаряды падали с деревьев, как перезревшие плоды. Им ни разу не удалось увидеть своих преследователей, так искусно маскировались рои. Когда Олег понял, что батареи, заряженные в шлюпке, вновь начинают терять свою силу, они сменили позицию. И вот теперь они на вершине скалы стрика. Рои наверняка уже окружили эту одинокую гору и не выпустят их отсюда. До заката, возможно, удастся продержаться, а там посмотрим, ночью у них появится шанс прорваться.
Олег повел прицелом вдоль тропинки. Ни движения, только мертвые камни поблескивали в голубоватом окуляре прицела. Рои осторожны, они не станут, лезть напролом, подставлять свои драгоценные головы под выстрелы. Они придумают что-нибудь иное, какую-нибудь очередную пакость. «Честный поединок не для роев», — заметил Ларт, а он хорошо знал тех, о ком говорил. Не прошло и получаса, как внизу, на тропинке, показался парламентер, размахивающий черным листом джуты, — у бореев это означало что-то вроде белого флага.
— Не верь ему. Рои предложат мир, они дадут тебе награду, если ты согласишься уйти с этой скалы.
— Давай хотя бы послушаем, что он скажет.
— Слушать роя опасно. Убей его.
— Разве бореи убивают тех, кто приходит с веткой джуты?
— Нет. Но для тех, кто начал войну с роями, не существует законов.
— Значит, мы не первые? Кто-то уже пробовал справиться с роями?
— У бореев много храбрых воинов. Они нарушили запрет и не вернулись. Никто не узнал, как они погибли. Мы тоже не вернемся.
Олег поставил карабин на предохранитель и прислушался. Звук шагов идущего по тропинке человека не долетал до них, он слышал лишь свист холодного предрассветного ветра.
— У нас тоже есть свои правила. Мы их не отменяем даже для роев.
Олег расстегнул рюкзак с немудреными запасами, взятыми с собой из шлюпки, и достал несколько банок с яркими этикетками. Здесь были консервированные соки, фруктовое желе — пожалуй, это подойдет. Расстелив на камне бумажную обертку, он стал сервировать на ней импровизированный ужин, добавив горсть душистых плодов, сорванных по дороге.
— Зачем ты это делаешь сейчас, ты голоден? — не выдержал наконец Ларт, со все большим изумлением наблюдавший за его приготовлениями.
— У людей принято встречать гостей за столом.
— Это рой гость? Ты хочешь угостить роя?! — Ларт попятился. — Он не примет твоего приглашения, человек, а если примет, так знай — отведавший пищу за одним столом с роем не может вернуться в племя. У него одна дорога — остров Рин.
— Мы уважаем чужие законы и правила. Но сейчас это касается только меня одного. Ты можешь не есть. Никто тебя не принуждает.
Ларт, не скрывая своего возмущения, отошел в дальний угол площадки. Послышался шум осыпавшейся земли, и через несколько секунд на площадке показался рой. Это был важный и очень серьезный рой. Три сверкающие полосы, украшавшие его плащ, говорили о высоком ранге посла. Олег шагнул навстречу.
— Легка ли была дорога? — начал он разговор с обычного приветствия бореев.
Рой усмехнулся.
