97Пьяна от крови, Франция в те дниБлевала преступленьем. Все народыСмутила сатурналия резни,[218]Террор, тщеславье, роскошь новой моды, —Так мерзок был обратный лик Свободы,Что в страхе рабству мир себя обрек,[219]Надежде вновь сказав «прости» на годы.Вторым грехопаденьем в этот векОт Древа Жизни был отторгнут человек.98И все-таки твой дух, Свобода, жив,Твой стяг под ветром плещет непокорно,И даже бури грохот заглушив,Пускай, хрипя, гремит твоя валторна.Ты мощный дуб, дающий лист упорно, —Он топором надрублен, но цветет.И Вольностью посеянные зернаЛелеет Север, и настанет год,Когда они дадут уже не горький плод.99Вот почернелый мрачный бастион.[220]Часть крепости, обрушиться готовой,Врагам отпор давал он испокон,Фронтон его, изогнутый подковой,Плюща гирляндой двадцативековой,Как Вечности венком, полузакрыт.Чем был, что прятал он в тот век суровый?Не клад ли в подземелье был зарыт?Нет, тело женщины, — так быль нам говорит.100Зачем твой склеп — дворцовый бастион?И кто ты? Как жила? Кого любила?Царь или больше — римлянин был он?Красавиц дочек ты ему дарила,Иль вождь, герой, чья необорна сила,Тобой рожден был? Как ты умерла?Боготворимой? Да! Твоя могилаПокоить низших саном не могла,И в ней ты, мертвая, бессмертье обрела.101А муж твой — не любила ль ты чужого?Такие страсти знал и Древний Рим.Была ль ты, как Корнелия,[221] сурова,Служа супругу, детям и роднымИ нет! сказав желаниям иным,Иль, как Египта дерзкая царица,Жила лишь наслаждением одним?Была грустна? Любила веселиться?Но грусть любви всегда готова в радость влиться.102Иль, сокращая век твой, как скала,Тебя давило горе непрестанно?Иль ты богов любимицей былаИ оттого сошла в могилу рано?И туча, близясь грозно и туманно,Обрушила на жизнь твою запрет,А темный взор, порой блестевший странно,Был признаком чахотки с детских лет,И цветом юных щек был рощ осенних цвет?103Иль старой умерла ты, пережившейСвой женский век, и мужа, и детей,Но даже снег, твой волос убеливший,Не обеднил густой косы твоей —Твоей короны в пору лучших дней,Когда Метеллой Рим любил хвалиться.Но что гадать! Меж римских богачейБыл и твой муж, и знала вся столица,Что гордостью его была твоя гробница.
