шагом, поступок за поступком я раскрывал перед Николаем Чудотворцем душу. Не знаю, явь это была, или сон, или бред. Но я видел перед собой два огромных глаза, они пронизывали меня насквозь, от них было не укрыться. И улыбку в седой бороде. Глядя на это доброе лицо и чувствуя полное изнеможение, я дал ему клятву, что если выживу, не сойду с пути, на который сейчас встал.
Наступило утро. Солнечное, радостное – первое после многих дней дождя. Так захотелось жить, радоваться солнцу, траве, людям. Душу охватила благодарность за то, что живешь в этом прекрасном мире. Я понял, что выжил. Появились силы, стремления, желания. Я словно заново родился. Опираясь на палку, решил выйти погреться на солнышке. И понял, к своему удивлению, что могу обходиться без нее. Час за часом силы возвращались ко мне. К концу дня я понял, что буду жить. Это произошло со мною 28 апреля 1994 года. Я переродился. Главное, самое главное – я обрел смысл своей ненужной, исковерканной жизни. Только вера спасает человека, делает его чище, добрее, отзывчивее на чужое горе.
Путешествие в Палестину. Первые чудеса
Когда дядя-епископ вернулся из Палестины, святитель Николай должен был отправиться в эту страну по пастырским делам. В Палестине святитель поселился неподалеку от Иерусалима в селении Бейт-Жала (библейская Ефраффа), которое находится на пути в Вифлеем. Существуют предания, которые рассказывают о чудесах, которые святитель Николай совершал по пути в Палестину.
Во время долгого морского пути в Палестину пресвитер Николай предвозвестил наступающую жестокую бурю и силой своей молитвы усмирил ее. Вскоре здесь же на корабле он совершил еще одно чудо: молитвой воскресил юношу матроса, который упал с мачты на палубу и разбился. Во время путешествия корабль часто приставал к берегу, и Николай врачевал недуги местных жителей, подавал им утешение в житейских скорбях. Во время посещения святых мест Палестины, Николай пожелал однажды ночью помолиться в храме. Он подошел к закрытым на замок дверям, и двери чудесным образом открылись, чтобы он мог войти в храм.
Верить или нет этому преданию? Согласитесь, современному человеку поверить трудно. Как это так – «чудесным образом»? Сами собой взяли и открылись? Запертые на замок двери?! А я вот вам перескажу еще одну историю.
«В 1913 году я во второй раз гостил в Оптиной Пустыни. Меня поместили с одним иеромонахом, студентом Казанской Духовной Академии, о. А., в скиту.
Как-то, выходя на литургию, мы забыли взять ключ и захлопнули за собою дверь; она механически заперлась, и чтобы ее отворить, нужен был особый винтовой ключ.
Что делать? Не разбирать же стекло в окне?
После литургии рассказали эконому о. Макарию о нашей оплошности.
Он был человек молчаливый и даже немного суровый. Да в экономы в монастыре и нельзя выбирать мягкого и любезного – слишком расточал бы добро.
Ничего не сказав, он взял связку ключей и пошел к нашему жилищу. Но оказалось, что сердечко подобранного им схожего ключа было меньше, чем горлышко нашего замка. Тогда он поднял с полу тоненькую хворостинку, отломил от нее кусок, приложил к сердечку ключа и стал вертеть… Но сколько мы ни трудились, было напрасно, ключ беспомощно кружился, не вытягивая запора.
– Батюшка, – говорю я ему, – вы, видно, слишком тоненькую вложили хворостинку! Возьмите потолще, тогда туже будет!
Он чуточку помолчал, а потом ответил:
– Нет, это не от этого… А от того, что я без молитвы начал.
И тут же истово перекрестился, произнося молитву Иисусову.
«Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго».
Начал снова крутить с тою же хворостинкою, и замок сразу отперся.
После я и на своем, и на чужом опыте много раз проверял, что употребление имени Божия творит чудеса даже в мелочах. И не только сам пользовался и пользуюсь им доселе, но и других, где можно, тому же учу». Митрополит Вениамин (Федченков), «Промысел Божий в моей жизни»
Не правда ли, этому рассказу верится уже легче?
Может быть, оттого, что описываемые события отстоят от нас не так далеко, как жизнь святого Николы Угодника. Да и имя митрополита Вениамина у многих нынче на слуху. Тогда расскажу вам еще историю – свою, личную.
Как-то раз возвращались мы из паломнической поездки в Псково-Печерский монастырь. Надо заметить, что в обитель мы никогда не ездим прямым автобусом «Санкт-Петербург – Печоры» – очень уж у этого автобуса неудобное расписание. Едем до Луги на электричке, потом на электричке же из Луги до Пскова, а там на автобусе до Печор. Соответственно, и обратно выбираемся тем же путем – местным автобусом и электричками. И вот, однажды автобус Печоры – Псков сломался в пути. Это значило, что мы не успеваем на электричку до Луги, что в свою очередь влечет опоздание на последнюю электричку из Луги в Питер. И это бы ладно, в конце концов, можно переночевать на вокзале в Луге и спокойно ехать домой первой утренней электричкой. Беда была в том, что мне вечером сестра должна была привезти моего сына, которого она забрала на время нашей поездки к себе. Вовке тогда было лет 6, не больше. А с сестрой мы договорились так: она довозит ребенка до подъезда, высаживает, и дальше он уже бежит домой сам (сестре надо было успевать на работу, работала она сутками). И вот, вышли мы из сломавшегося автобуса в Старом Изборске, стоим на берегу какого-то прудика. А у меня перед глазами картина: мой 6-летний сын звонит и звонит в двери квартиры, в которой никого нет. И сестра уже уехала на работу. Что он будет делать один всю ночь на лестничной площадке?! И что вообще подумает?!! Ведь перепугается малыш, плохо ему будет… И взмолилась я всем сердцем: «Господи! Матушка Богородица! Отче Николай! Помогите моему мальчику! Помогите мне, глупой и неразумной!» Знаете, когда я это про себя воскликнула, словно ветерок какой-то мне в лицо легонько подул… Теплый, ласковый ветерок. И тут же водитель нас позвал: «Поехали! Я починился!» А потом он гнал автобус так, что только колеса визжали на поворотах. И случилось чудо – мы успели к поезду на Лугу! Это действительно было чудом, потому что опаздывали мы в пути почти на час, и нагнать это время надежд ни у кого из пассажиров не было. Но больше всего мне запомнился тот ветерок – ответ на мою молитву, тот миг, когда я вдруг отчетливо поняла: меня услышали, и все будет хорошо.
Историю эту я слышала еще с детства от своей бабушки, Капустиной Валентины Ивановны, Царство ей Небесное.
Во время Великой Отечественной войны, в 1943 г. в семействе произошло несчастье: единственная корова заболела – стала волочить задние ноги. Было понятно, что долго она не проживет, – а где брать молоко? У бабушки к тому времени было двое маленьких сыновей и новорожденная дочь – моя мама.
И вот поздно вечером сидит моя бабушка, кормит грудью дочь и просто обливается слезами от безысходности. Дом заперт, дети спят… Вдруг перед ней появляется женщина, вся в черном, как монашенка, и говорит очень тихим, спокойным голосом, чтобы она помолилась перед иконой Николая Чудотворца. И так же тихо, как появилась, так она и исчезла. Надо сказать, что у бабушки в каждой комнате на самом видном месте стояли иконы. Была среди них и большая древняя икона cвятителя Николая.
Бабушка обошла весь дом: все спят, двери по-прежнему заперты… Откуда взялась нежданная гостья? Однако, страха у бабушки почему-то не было. От всей души помолилась она перед иконой, прося помощи, а наутро, как всегда, повела корову в стадо.
Корова шла еле-еле, почти волоча за собой ноги… По дороге повстречались бабушке мужчина и две женщины из колхоза, ведущие трех коров на бойню мясокомбината. Одна из этих коров была совсем старая, другая – молодая, но бракованная по вымени (как ее бабушка называла «трехсисяшная»), а третья – молодая здоровая корова, забракованная за свой крутой нрав. Мужчина сам заговорил с бабушкой и предложил обменять больную корову на здоровую. Слава Богу, ветеринары пошли навстречу, и вечером бабушка была дома с новой коровой.
Корова оказалась молочной, давала молока по ведру, но свой нрав проявляла и тут: не один раз поддавала рогами маминому брату Александру, когда тот водил ее с пастбища. Она – трудно себе представить – подлезала под колючую проволоку в запретную зону на аэродром, чтобы полакомиться там сочной травой, пока не заметит часовой.
Я, Морозов Дмитрий Иванович, пишу вам из мест лишения свободы. Сижу, к сожалению,
