И сумел. Сумел же Маресьев летать без обеих ног, смог вернуться в строй и одноглазый штурмовик. И снова летал он в разведку, и снова не знал ошибок его точный глаз.
Помимо разведывательных полетов Иван Драченко водил свой грозный ИЛ и на штурмовку. У летчика к ненавистному врагу был свой счет, и он торопился получить по нему. В октябре 1944 года Ивану Григорьевичу Драченко присвоили звание Героя Советского Союза. Он был одним из немногих летчиков, который стал кавалером Ордена Славы трех степеней.
И вот теперь этот человек стоял передо мной в коридоре госпиталя, мы держали друг друга за плечи и всматривались. На лице Ивана была черная повязка, но другой глаз был все тот же: веселый, насмешливый, непередаваемой красоты.
– Ну, как ты, что?- почти одновременно спросили мы друг друга и рассмеялись.
Неожиданная встреча взволновала нас обоих. Мы ушли в сад, сели на скамейку.
Иван Драченко жил и работал в Киеве. О многих своих фронтовых товарищах он ничего не знал: где они, что с ними? И мы принялись вспоминать.
Ах, эти воспоминания боевых, давно прошедших лет! Прошедших, но не забываемых никогда. Война с фашизмом стала частью всей жизни нашего поколения. «Никто не забыт! Ничто не забыто!» Эти слова стали как бы символом отношения народа к своим героическим сынам.
Теперь трудно припомнить, в какой последовательности развивались наши воспоминания, однако твердо помню, что мы много говорили о недавнем «открытии» имени Михаила Девятаева, тоже летчика и тоже, как и Драченко, побывавшего в фашистском плену.
Михаил Петрович Девятаев, как я уже писал, был сбит в бою в июле 1944 года и попал в плен. Какие только мучения не перенес он в концентрационном лагере, но ни на одну минуту не оставляло его решение совершить побег и вернуться в свою часть. Наконец возможность бежать представилась – и какая возможность! Однажды с группой военнопленных он работал на аэродроме. Поблизости стоял заправленный для полета бомбардировщик «Хейн-кель-111». И пленные под руководством Михаила Девятаева решились на отчаянный шаг – они захватили самолет. Девятаев поднял в воздух тяжелую машину. Самолет с пленными на борту направился через линию фронта и благополучно совершил посадку на нашей территории.
После дерзкого побега пленных в лагере начался настоящий переполох. На место происшествия, на аэродром на острове Узедом, примчался сам рейхсмаршал Геринг. В бешенстве он учинил страшный разнос, срывал погоны с офицеров. Комендант лагеря военнопленных и несколько охранников были приговорены к расстрелу.
О подвиге героя узнала вся страна, весь мир. Михаилу Петровичу Девятаеву было присвоено звание Героя Советского Союза.
Сейчас он водит по Волге быстроходный корабль на подводных крыльях. Недавно, в дни празднования 19-й годовщины образования ГДР, с острова Узедом пришли радостные вести: в Карлсхагене был торжественно открыт монумент в честь подвига советского летчика Девятаева и его товарищей.
Как бывшего штурмовика, Ивана Драченко интересовала судьба тех, с кем он вместе летал. Я ему рассказал, что его фронтовой товарищ Талгат Бегельдинов живет в Алма-Ате, работает в Управлении ГВФ.
– Значит, летает?- спросил обрадовано Иван.
– Нет. Уже не летает. Заместитель начальника Управления.
Летал из наших ребят только Дмитрий Глинка. Он водит пассажирские лайнеры на международных трассах.
– А Дунаев? Помнишь?- спросил Иван.
– Коля Дунаев здесь, в Москве. Работает во Внуково.
– Значит, тоже поближе к самолетам… Генерал В. И. Алексеев, Батя, был уже на пенсии, И. Кузьмичев жил в Мичуринске, работал в обществе по распространению политических и научных знаний. Евгений Меншутин, мой ведомый, закончил после войны институт цветных металлов и сейчас работает в министерстве. Коля Шутт в Кишиневе, в Досаафе. Рассказал я и о своем фронтовом технике Иване Лавриненко. Он теперь инженер-подполковник, работает в авиаучилище.
– Все возле авиации, все,- с грустной ноткой говорил Драченко, покачивая головой.
Невеселые воспоминания вызвал у него мой рассказ о судьбе Ивана Корниенко. Корниенко тоже побывал во вражеском плену. После войны он не оставил авиацию, поехал служить на Дальний Восток. Корниенко работал инструктором по технике пилотирования, помогал молодым летчикам осваивать новую технику. В одном из полетов Иван разбился.
О гибели Корниенко мы узнали от его жены Раисы.; Она приехала в Москву хлопотать о пенсии.
Несколько иначе сложилась судьба еще одного нашего фронтового товарища. Однажды по телевидению передавался спектакль «Барабанщица». На титрах с фамилиями авторов спектакля мелькнуло знакомое имя: композитор Леонид Афанасьев. Оказывается, композитора хорошо знал Иван Драченко: быший летчик из 948-го штурмового полка. Летчики знали его по музыке к популярной песне «Первая эскадрилья».
Нас было двенадцать верных друзей – Надежные руки и крылья, Нас было двенадцать веселых парней – Первая эскадрилья.
За фронтовые подвиги Леонид Афанасьев награжден двумя орденами Красного Знамени, орденами Отечественной войны I степени, Александра Невского, медалями.
Во время тяжелого ранения его парализовало, и он потерял речь. И все же воля летчика поборола страшные недуги. Он вновь вернулся в любимое небо и в январе 1945 года повел в бой свою первую эскадрилью.
В 1951 году майор запаса Л. Афанасьев с отличием закончил консерваторию в моем родном городе Алма-Ате. За дипломную работу «Концерт для скрипки с оркестром» ему была присуждена Государственная премия.
Сейчас бывший штурмовик – автор нескольких симфоний, одна из них посвящена летчикам. Он написал музыку к двенадцати кинофильмам,- в том числе к фильму «Прыжок на заре», показывающему армию сегодняшнего дня, новое поколение летчиков, пришедшее на смену ветеранам.
А грянет беда – подросли сыновья,
И тоже мечтают о крыльях!
Нас будет двенадцать, как прежде, друзья,
Первая эскадрилья!
…Многих мы вспомнили с Иваном в ту памятную встречу. День медленно клонился к закату, когда мы поднялись со скамейки. По аллеям сада тихим шагом прогуливались люди в больничных пижамах. Большинство попало сюда из-за последствий войны – давали знать себя фронтовые увечья. Иван жаловался на сильные головные боли.
– От глаза,- говорил он, трогая черную повязку.-
Что-то они, сволочи, нарушили тогда… Ну, а ты? Где это
обгорел так? С курорта? Неужели что-нибудь заварится опять? Как думаешь?
Это не было любопытством праздного человека. Говорил фронтовик, хорошо знающий, что такое война и все, что с ней связано.
– Посмотрим,- ответил я.- Но думаю, что не посмеют.
эпилог
– Товарищ Маршал Советского Союза! Полковник Луганский по вашему вызову прибыл!
Командующий противовоздушной обороной страны Маршал Советского Союза С. С. Бирюзов, выслушав мой рапорт, выходит из-за огромного служебного стола.
В приемной командующего дожидается множество народу с эмблемами различных родов войск. На нескольких столиках непрерывно звонят телефоны. Бесшумные адъютанты и помощники привычно ведут прием посетителей, отвечают на телефонные звонки. Иногда раздается короткий густой звонок над дверью,
