89.
20 июня 1958 г.
Улан-Удэ
Дорогая Наташа!
С 20 мая нахожусь в разъездах по всей республике, являюсь работником диалектологической экспедиции. Только вчера вечером, т. е. 19 июня, дня на три приехал в Улан-Удэ, где нашел твое письмо, благодарю тебя от души.
Настроение лучше, но работа не совсем хорошая, ибо целыми днями приходится иметь дело с колхозниками, которые рассказывают мне старинные былины, легенды (устные), песни и загадки.. По вечерам работаю над словарем; нет условий, все время на колесах: на чемодане сплю, на чемодане чай пью и т. д. Сама работа тоже не вдохновляет меня, ибо мне нет никакого дела до фольклора монгольского народа, на то есть специальные люди. Но, к сожалению, во всех советских учреждениях существует закон — произвол директора: приказано — сделано. Желание исполнителя не интересует никого.
От души рад успехам В. Э., сегодня напишу ему письмо.
Только в этом году я понял, что значит много работы: буквально некогда (иногда) пообедать.
С июня происходит расширение нашего института. Как филиал АН он расширяется в областной институт краеведения. Меня, видимо, включили в штат научных сотрудников сектора тибетоведения. Дай Бог, чтобы они дали мне возможность работать над тибетскими ксилографами.
Ната! Напиши, что нового у тебя, ездишь ли в Ригу со своими на отдых? Я считаю, что нужно отдыхать там, где это наиболее выгодно.
Пиши, как живешь и что читаешь интересного из области индийских тайн.
С приветом, целую много-много раз.
Твой Биди.
90.
22 августа 1958 г.
Улан-Удэ
Моя хорошая Наташа!
Я сегодня приехал в Улан-Удэ и застал три твоих письма Очень тронут, настолько тронут, что не нахожу, как благодарить тебя.
Я до сих пор работаю по договору, но, начиная с конца июня, шла работа по укрупнению нашего института и включению его в состав Сибирского отделения АН СССР. В связи с этим было принято решение президиума АН СССР и расширили наш институт от 30 до 205 научных сотрудников. При этом меня включили в штат научным сотрудником тибетского сектора, но министерство финансов обещает финансировать лишь с 1 января 1959 г. А до этого времени опять придется жить по-прежнему: то работать по договору, то не работать.
Киносценарий мой, как тебе писал, обком КПСС направил в Москву в Министерство культуры с ходатайством, но когда это Министерство сможет мне сообщить ответ, я не могу знать.
Сейчас я больше занят составлением словаря; чем ближе подхожу к концу, тем больше появляется работы.
Одним словом, я до сих пор еще не устроился по-настоящему. Все это меня угнетает. Все же думаю, что осенью или в начале этой зимы я смогу попасть в Москву на один месяц. Если это случится, то буду прилагать все усилия, чтобы встретиться с тобою. Мне очень хочется увидеть тебя, за последний месяц я видел тебя во сне уже два раза; как будто бы мы с тобою сначала катались на лодке по очень живописному озеру, потом вдруг очутились под большим деревом на свежей траве. Даже во сне, когда с тобою вместе, я чувствую счастливым во всем.
С 20 июня по 20 июля я попал на горный минеральный источник, далеко в горах, там отдыхало около 80 человек, больных сердцем и нервными болезнями. Я принимал ванны и работал над составлением словаря. Теперь чувствую, что действительно эта вода хорошо подействовала на мои слабые нервы. Но на сердце никакого впечатления не произвела.
Передай привет В. Э., маме и другим своим близким.
Целую горячо-горячо.
Твой Биди.
Жду письмо.
91.
6 октября 1958 г.
Улан-Удэ
Дорогая Наташа!
Спасибо за письмо! С б сентября по сегодняшний день я был в экспедиции в Саянских горах по сбору лекарственных трав для тибетской медицины. Нас было семь человек. Испытали наслаждение от красоты вечно снежных Саянских гор, но немало претерпели всяких бед.
В Саянских горах примерно до середины растет лес, повыше — сплошной кедрач, а еще выше — голые скалы, т. е. пики совершенно недоступные. Нам пришлось дойти до конца леса, где начинаются ложбины между гранитными пиками, там растет более 30 разновидностей лекарственных трав.
Первое время с непривычки к высокогорному климату у меня повысилось кровяное давление и пошла кровь из носа. Потом все пришло в нормальное состояние. Мы разбили лагерь, т. е. поставили палатку, через неделю (около 13 сентября) разразилась страшная пурга — ветер со снегом, сила ветра достигала иногда 9—10 баллов. Мы все залезли в спальные мешки, палатка наша держалась еле-еле. Когда пурга кончилась, а она продолжалась более 15 часов, мы оказались засыпанными снегом, за это время мы не ели и не пили.
На другой день после пурги пришли к нам люди с долины и рассказывали, что там, внизу, по- прежнему лето. И перед отъездом опять забушевала пурга, но мы спустились без каких-либо потерь. Зато в ясные дни в горах настолько чудесно, что не хватает слов выразить эту красоту. Здесь нет зверей; только очень высоко, на вершинах скал, бегают горные козлы; местные люди называют их оронго. Они с неописуемой ловкостью прыгают со скалы на скалу. Охотники говорят, что иногда им удается убить такую козу, их копыта настолько упругие, что похожи на резину, и клейкие, видимо, поэтому они прыгают, не падая, так легко с одной гранитной вершины на другую.
После такого путешествия я очень устал, но больше уже не поеду в командировку и регулярнее буду вести переписку.
С сегодняшнего дня я принят в штат научных сотрудников Института культуры и перебираюсь на новую квартиру. Пока ты пиши на адрес института: Улан-Удэ, ул. Кирова, 27, Комплексный Научно- исследовательский институт СО АН (Сиб. отд. Акад. Наук), иначе БКНИИ СО АН, Дандарону Бидии.
Если пришлешь мне «Тибетское искусство», буду бесконечно благодарен. Пошли по указанному адресу.
Настроение было более или менее хорошее. Я мечтал попасть в Москву в том случае, если утвердят мой сценарий, но пока не отвечают из министерства культуры. Мне очень и очень хочется видеть тебя. Когда судьба сведет меня с тобою снова?
Передай привет В. Э. и всем другим. Пиши быстрей.
Целую много-много раз.
Твой Биди.
