делать. Подозреваю, что вы стащили ее у бошей не для того, чтобы использовать самим. Также сомневаюсь, что эта штука может заинтересовать частное лицо…
Фрэд чешет нос.
— Может, патрон собирается загнать лампу америкашкам.
— Так я и думал. В таком случае мы можем договориться. Вот мое предложение: вы возвращаете свободу мне и Жижи, а я передам лампу заинтересованным лицам. За свою работу я ничего не прошу, но хочу быть уверенным, что товар пойдет к симпатичным мне клиентам…
Я говорю это совершенно искренне. Он это понимает, но хочет покопаться в моей мотивации.
— Кто нам поручится, что, выехав из страны, ты не толкнешь эту штуку фрицам? Они бы отвалили тебе много бабок, да еще повесили бы Железный крест…
— Если бы я хотел поступить именно так, зачем мне было приходить сюда? Чтобы получить в брюхо новую порцию маслин?
— Чтобы спасти свою лярву…
— Эй, нельзя ли повежливее! — подает голос Жизель.
Это доказывает, что даже в самых опасных обстоятельствах девчонки дорожат соблюдением внешних приличий.
Я подхожу к Фрэду и кладу руку ему на плечо.
— Не смеши меня, и так все губы потрескались, — говорю. — Знаешь, что бы произошло, если бы я сговорился с фрицами и отдал им лампу? Попросил бы окружить твою хазу усиленным отрядом полиции, приставил бы к губам рупор и сказал…
То, что происходит затем, почище рассказов о колдунах и покруче истории одного малого по имени Самсон, который метил своих врагов ослиной челюстью…
Прежде чем я успеваю до говорить фразу, снаружи доносится громкий замогильный голос — голос, орущий в рупор с жутким акцентом, но с соблюдением всех знаков препинания:
— Внимание, внимание! Предупреждаем, что вилла окружена. У вас есть три минуты, чтобы сдаться По истечении этого времени мы подожжем дом.
Хочу вам сказать сразу, что, если бы призрак Наполеона уселся ко мне на колени и стал играть на гармошке, я бы удивился куда меньше, чем сейчас.
Дверь открывается. Вся шайка Фрэда во главе с карликом вваливается в комнату, вопя.
— Немцы окружили дом! — орут они. — Их больше сотни. Нам хана!
Полностью разделяю это мнение. Фрицы — это полный финиш и для меня. Пока я вел борьбу против банды, можно было бить от души; силы были примерно равны, поскольку у меня остались надежные связи в полиции. Теперь все переменилось: если бы я знал, что дела пойдут так, сидел бы тихо. От фрицев не уйдешь Поимка в компании шайки бандитов, обвиняемых в краже секретных документов, гарантирует Жижи и мне по бесплатному деревянному костюмчику.
— Нас сдал эта гнида! — визжит карлик.
Он поворачивается ко мне. Фрэд хватает свою пушку.
— Падла! — вопит он. — Мусор поганый, он нас одурачил…
Я энергичным жестом велю ему заткнуться.
— Господи, да пошевелите вы мозгами, идиоты! Вы слышали, что сказал парень в рупор? Если мы не выйдем из дома с поднятыми руками, они нас сожгут. Вы что, думаете, мне хочется сыграть Жанну д'Арк?
Они замолкают. Фрэд опускает свой шпалер на несколько сантиметров. Я раздраженно продолжаю:
— Те педерасты, которые собираются сдаться, могут выходить. Если они хотят, чтобы им совали в задницу раскаленное железо, выбивая показания, это их дело. Лично я предпочитаю пустить себе пулю в котелок, чем дать гестаповцам разрезать меня на куски
Фрэд убирает пушку
— Он честный парень, ребята.
Тип снаружи теряет терпение:
— Внимание, внимание! У вас осталась одна минута.
Карлик кривится от ярости.
— Что делать, Фрэд? — спрашивает он.
— Попробуем удрать через погреб!
Все выбегают и мчатся к лестнице. Я делаю малышке знак, и мы следуем за ними.
Моя девочка белая, как молоко, и трясется от страха.
— Бедненькая моя, — шепчу я ей по пути в погреб, — в тот день, когда ты решила пойти на свидание со мной, тебе следовало остаться дома.
Погреб огромен. В нем всего одна бочка и ящик шампанского, зато автоматического оружия до хрена.
— Ого, ребята, — кричу я, — с этим можно выдержать длительную осаду.
— В кого ты хочешь стрелять? — спрашивает карлик. — Снаружи темно, как у негра в жопе.
— Будем стрелять наугад, просто для того, чтобы показать им наши намерения. Отдушины выходят на все четыре стороны дома Мы сможем держать подступы к дому под прицелом и не дать им подойти.
Длинный Фрэд устало пожимает плечами:
— Ну и что это нам даст?
Он прав. Именно потому, что он прав, я начинаю беситься.
— Хотя бы займем время. Может, ты хочешь поиграть в белот?
Я беру автомат и несколько магазинов. Это оружие кажется мне великолепным. Я подхожу к отдушине и вглядываюсь. Совсем не так темно, как утверждал карлик. По-моему, он просто не мог дотянуться мордой до окна. В бледном свете луны я вижу силуэты, копошащиеся у решетки ворот. Я делаю остальным знак закрыть пасть. Несколько теней входят на территорию поместья.
— Ну, парни, разбирайте стволы и палите в кучу! — говорю я.
Несколько человек, в том числе Фрэд, подчиняются и становятся к другим окнам. Эти отдушины оказываются прекрасными бойницами.
Я тщательно выбираю мишень, потом высовываю ствол автомата наружу и нажимаю на спуск. Ночь разрывает короткая очередь. Две тени падают. Моя стрельба вызывает серию проклятий и в то же время заставляет «кенгуру» подать признаки жизни. Ничто не подстегивает энергию лучше запаха пороха.
Со всех сторон начинается пальба.
Только не думайте, что фрицы стоят сложа руки… Пардон! Если бы вы могли присутствовать при их реакции, то спросили бы, где тут туалет.
Не знаю, из чего они в нас стреляют, но это производит тот еще грохот. Ой-ой-ой! Скоро весь дом окружен огнем Эти сволочи хорошо подготовились к празднику и запаслись всем необходимым! По дому лупят десятиметровые струи огня. Вокруг нас начинается потрескивание, халупа загорается. Пахнет жареным, и температура заметно повышается.
— Нам крышка! — стонет карлик.
Чтобы заставить замолчать, я пинаю его в задницу, причем для выполнения этого общественно полезного дела ногу мне не приходится поднимать особо высоко.
— Заткнись, малыш! Если трусишь, выходи под пули.
Фрэд, оказавшийся довольно симпатичным парнем, смотрит на меня вопросительно.
— Куда она ведет? — спрашиваю я, указывая на железную дверь.
— В сад. В нее завозят уголь…
— А в глубине сада есть выход?
— Калитки нет, но в заборе дыра…
— Предпримем вылазку?
— Это кажется мне отчаянным решением, но другого выхода я не вижу.
Я подхожу к Жизель, едва не падающей в обморок.
— Держись рядом со мной, не отставай. Мы попытаемся прорваться.
Я говорю ей эти слова едва слышным голосом, и они придают ей немного мужества.
