Потом девчушка подходит к молодой белокурой европейке в джинсах и футболке, становится напротив нее и восхищенно созерцает минут десять. Европейка смущается, находит в сумке конфету, протягивает. Но девчушка, испугавшись, убегает, не зная, можно ли брать у белых конфету.
Около меня сидит молодой парень. Он слышал, что мы с Игорем говорили по-русски, видимо, летит в Москву, хочет поболтать, но у меня нет сил.
Напротив англичанка лет пятидесяти в короткой юбке воркует с ослепительным индийцем лет тридцати, мягко касаясь его то локтем, то коленом.
Ноутбук на коленях, в который они все время заглядывают, помогает ей клеить смущающегося парня. Местные мужчины смотрят на парня с завистью, местные женщины смотрят на англичанку с ненавистью.
Лично мне как раз нравится геополитическая идея заслать самолет молодых индийцев куда-нибудь в Ивановскую область. Индийцы для наших – лучшие мужья: женщины у них в страшном дефиците, сперма льется из ушей, а мифологемы жизненного сценария примерно такие же, как у ивановских женщин. И дети получатся красивые.
Одна проблема: им у нас будет холодно.
– Однажды я чуть не умер. Я пошел на работу без шапки, а потом сказали, что было минус двадцать, – говорит Шумит.
– А почему ты не посмотрел на термометр? – удивляюсь я.
– Увидел, что солнце сияет, и подумал, что при таком солнце не может быть холодно. Первый год в СССР я все время падал на льду. Я не умел ходить по скользкому. А в Университете Патриса Лумумбы нам всем полагалось сдать зачет по физкультуре. И там были лыжи. Но никто из нас не понимал, как на них ездить... я и сейчас этого не понимаю!
– А я никогда не видела серьезного индийского кино, – жалуюсь я.
– И ты не знаешь Сатьяджита Рея, получившего перед смертью «Оскар» за выдающийся вклад в кинематографию? Он был фантастически популярен среди французов... тот самый, что снимал фильм, продавая золото жены. Его имя я слышал здесь из уст Сокурова. Но он не единственный... У нас огромное количество хороших режиссеров.
Советский кинематограф оказал немалое влияние на жизнь Шумита. Если бы его двоюродный брат, старший сын Калпаны Датта и генерального секретаря Компартии Индии, не окончил ВГИК, не пристрастился к алкоголю и не раздраконил на богемный образ жизни чемодан с семейными бриллиантами и изумрудами, законным наследником которых являлся Шумит, у Шумита была бы другая жизнь...
Он учился бы физике не в Университете Патриса Лумумбы, а в каком-нибудь Оксфорде. Никогда бы не узнал, что такое мороз. Никогда бы не женился на русской и не стал отцом двух русских девочек. Никогда бы не развелся и не познакомился со мной. Именно это и называется карма...
Есть масса трактовок, но мои учителя утверждали, что карма – это диалектический путь, который делает нас с каждым шагом и который мы изменяем с каждым шагом. Не карма награждает и наказывает нас, а мы сами просим ее об этом, следуя своему пути или отходя от него.
Закон кармы не определяет, а только шлифует и прилаживает наши амбиции к нашим деяниям.
Когда-то тема окостеневшей кармы держала в Индии кастовую систему и карма трактовалась как приговор. Сегодняшний системный кризис индуистских ценностей упирается еще и в то, что кастовая система не позволяет стать индуистом человеку, не родившемуся от родителей-индуистов.
Это вынуждает брахманов бороться против контрацепции и абортов. Однако люди с высоким образованием и доходами делают аборты, пользуются контрацепцией и редко имеют больше двух детей.
По мере увеличения среднего класса в стране индуизм будет все больше и больше маргинализироваться и становиться религией неграмотных и бедных.
Население будет верно ритуалам, но понятие кармы постепенно приобретет контуры буддистского нравственного самоограничителя, работающего изнутри, а не диктуемого представителями религиозного бизнеса. И шутка русских буддистов «знал бы карму, жил бы в Сочи...» не будет казаться индуистам кощунственной.
Я долго жду самолета в этом ночном стеклянном Вавилоне. Я думаю, как важны либеральные ценности для полирелигиозной Индии. Война начинается там, где религиозные правила выходят из-за забора прихода.
Тогда приходит христианин и запрещает аборты и многоженство.
Потом приходит мусульманин и запрещает ходить без чадры и есть свинину.
Потом приходит сикх и запрещает стричься и ходить без кинжала.
Потом приходит индуист и запрещает есть говядину и не помнить о кастах.
Потом приходит джайн и запрещает убивать комаров и мух.
Потом...
О, как мне хотелось к своим! Когда стайка аэрофлотовских стюардесс зацокала каблучками, я отметила, что наши самые элегантные. А в таком аэропорту толпы стюардесс из разных стран, просто мировой показ коллекции стюардесских форм. Аэрофлот я осознаю как продолжение России. И в общем, не зря...
– Здрасьте, Мариванна, что-то вы не очень хорошо выглядите! – сказала милая блондинка в летной форме, когда мы взлетели. – Пойдемте-ка в хвост, я вас там положу на пустые кресла, подушки принесу, вам надо поспать.
Видно, я уже была совсем серого цвета. И обессилела так, что первый раз в жизни спала в самолете от края до края и мне вразнобой снилось все, что написано здесь.
Колумб искал Индию – нашел Америку. Индийцам повезло, иначе их отстреляли бы, как индейцев. Есть позиция Христофора Колумба, который, отправившись в Индию и приняв за нее Америку, пытался просветить аборигенов с высоты своей, как ему казалось, уникальной культуры. Есть позиция Марко Поло, который, отправившись в Азию, восхищался и учился мудрости устройства иной цивилизации. Думаю, что истина посередине.
В молодости я услышала слово «Ауровилль» и лишилась из-за этого покоя. Для тех, кому оно не знакомо, сообщу, что это город Солнца, построенный на берегу Индийского океана недалеко от Мадраса, придуманный как макет одухотворенного интернационального человеческого сообщества.
Ауровилль существует как духовная лаборатория человечества, в которой присутствуют все мировые религии и представители всех стран планеты. Он основан в 1968 году индийским философом Шри Ауробиндо и его соратницей француженкой Миррой Альфасса.
Они купили участок пустыни, засадили редкими растениями, по сути дела, создали гигантский ботанический сад и стали строить в нем царство справедливости. В церемонии закладки города приняли участие представители 124 стран, в том числе СССР.
Как я уже говорила, в основе космогенной теории Шри Ауробиндо лежит спираль. Посему если посмотреть на Ауровилль сверху, видно, что он спроектирован как закрученная по спирали галактика. В самом центре стоит храм, представляющий собой огромный шар, покрытый золотыми пластинами.
В центре храма находится огромный хрустальный шар – самый большой хрустальный шар в мире, изготовленный фирмой «Карл Цейс» за астрономические деньги. Свет попадает в зал из отверстия в потолке и умножается в хрустале. Искусственного освещения здесь нет.
На крыше установлено зеркало, управляемое компьютером, в течение всего дня оно поворачивается так, что пока есть солнце, свет попадает с потолка в хрустальный шар. В храме нет углов, а перед входом в зал выдаются белые носки. Вверху шара комната для медитаций.
Сегодня город Ауровилль – проект ЮНЕСКО и Министерства образования Индии и состоит из множества ашрамов, у каждого из которых есть свой гуманитарный проект. Правила жизни в Ауровилле достаточно жесткие, все заработанное идет на общие нужды. Желающим стать жителями города Солнца выделяется земля под строительство дома.
Пути попадания в Ауровилль неисповедимы. А хартия его содержит всего четыре пункта: 1. Ауровилль не является чьей-либо собственностью. Ауровилль принадлежит всему человечеству. Однако для того, чтобы жить в Ауровилле, надо быть добровольным служителем Божественного сознания. 2. Ауровилль – это место бесконечного познания, неутомимого прогресса и неувядающей юности. 3. Ауровилль – это мост
