Русская литература сегодня. Жизнь по понятиям

литературы: здесь наиболее выразителен пример «Вагриуса», чья политика в области качественного книгоиздания ничем по сути не отличается от толстожурнальной. И третий, наконец, тип составляют издательства универсальные или, во всяком случае, претендующие на универсальность. И тут уж безусловно лидирует «ЭКСМО», ведущее агрессивную и, похоже, отрефлектированную деятельность по захвату всех возможных сфер и ниш книжного рынка, в силу чего с этим грифом выходят и сочинения Иосифа Сталина, и бесчисленные детективы, триллеры, лавбургеры, и книги Виктора Астафьева или Юрия Давыдова, и новые произведения таких фаворитов книжной моды, как Татьяна Толстая, Людмила Улицкая и Виктор Пелевин.

Перспективными, хотя пока, впрочем, не слишком успешными представляются попытки привлечь квалифицированных экспертов и/или литературных звезд к ведению тех или иных проектов, книжных серий. Таковы серии «Оригинал», которую вел Борис Кузьминский в издательстве «ОЛМА-Пресс», «Неформат», составляемый Вячеславом Курицыным в издательстве «Астрель», «Лекарство от скуки» в издательстве «Иностранка», курируемое Борисом Акуниным.

На фоне традиционной практики, предполагающей формирование издательских портфелей из рукописей, предложенных авторами, выделяются эксперименты, когда издатель берет на себя функции заказчика и продюсера собственных проектов. В этих случаях, диктуемых нередко стратегией импортозамещения или желанием развить успех, выпавший на долю той или иной книги, ведется специальная работа по раскрутке и/или перепозиционированию уже известных писателей, появляются, например, фантомные авторы и/или возникают межавторские серии (здесь первенство держит опять-таки «ЭКСМО»). Реже, но все же встречаются и пробы по стимулирующему воздействию на творческие намерения авторов и тем самым на литературный процесс. Такую пробу предприняли, в частности, «Вагриус», конкурсом «Жизнь состоявшихся людей» решивший переломить традиционно негативное отношение писателей и общества к так называемым «новым русским», и группа компаний «Пальмира», построившая свою стратегию на конкурсном поиске рукописей и книг, которые, с одной стороны, отличались бы повышенной сюжетной динамикой, а с другой – отвечали девизу: «Взгляни на будущее позитивно».

Оговорившись, что и эти инициативы пока не увенчались принципиально значимым успехом, нельзя тем не менее не предположить, что издательства в дальнейшем будут все настойчивее претендовать на роль заказчика, продюсера, а в перспективе, возможно, и распорядителя не только книжного, но и литературного рынка. Сведется ли при этом и литература к бизнесу – вопрос, что называется, открытый.

См. АВТОР; АВТОР ФАНТОМНЫЙ; ИМПОРТОЗАМЕЩЕНИЕ В ЛИТЕРАТУРЕ; ЛИТЕРАТУРНЫЙ ПРОЦЕСС; МЕЖАВТОРСКИЕ СЕРИИ; ПОЗИЦИОНИРОВАНИЕ В ЛИТЕРАТУРЕ; СТРАТЕГИЯ АВТОРСКАЯ

СУМЕРКИ ЛИТЕРАТУРЫ

Выражение стало крылатым благодаря Алле Латыниной, именно так назвавшей свою статью («Литературная газета». 21–27.11.2001), где разбор романов, в течение десятилетия отмечавшихся Букеровской премией, привел критика к печальному выводу о «кризисе» и «закате» современной русской прозы: «И похоже, ничего того, что было бы стыдно не прочесть, литература за минувшее десятилетие не произвела». И дальше: «Да, это десятилетие литература проиграла. При всем том, что ей была вручена козырная карта – свобода слова. Мы вступили в эпоху литературных сумерек. Вопрос: что надо делать, чтобы прогнать тьму? Тревожно бить в бубны и тамтамы, топать ногами, жечь костры? Или, помолясь, тихо отправляться спать в надежде, что утро придет само собой?»

Столь энергичная постановка проблемы, заставляющая вспомнить аналогичную и так же взбудоражившую литературное сообщество статью Виктора Ерофеева «Поминки по советской литературе» в «Литературной газете» за 1989 год, которая не только вызвала многомесячную дискуссию на страницах «ЛГ», но и разделила практикующих сегодня критиков на три оппонирующих друг другу лагеря.

Сторонники гипотезы о «кризисе» и «упадке» современной литературы будто соревнуются в выборе все более и более сильных аргументов, заявляя, как это сделал Михаил Золотоносов («Русский журнал». 22.01.2004), что у нас сегодня вообще «нет талантливых писателей. Исписались даже те, кто начал интересно, например, Владимир Маканин, Владимир Сорокин. Быстро исписалась Татьяна Толстая, большего убожества, чем «Кысь», и вообразить трудно ‹…› Дмитрий Быков, ничтожный и бездарный кривляка, слывет чуть ли не гением и сам производит в писатели кого попало… Некоего Липскерова реклама называет культовым. Ольга Славникова тоже сошла в Москве за писательницу, уже в каких-то жюри…‹…› Проект “Акунин” – это раковая опухоль на теле литературы, бессмысленная стилизация, внедряемая путем зомбирования покупателей»

Альтернативную точку зрения представляет Андрей Немзер, который, доказывая, что романы В. Астафьева, Ю. Давыдова, Г. Владимова, В. Маканина, А. Дмитриева, М. Вишневецкой и др. обладают безусловным художественным достоинством, с вызовом назвал сначала свою статью («Новый мир». 2000. №?1), а затем и книгу (М., 2003) «Замечательным десятилетием русской литературы». Достойно внимания, что еще более высоко состояние текущей литературы оценивают некоторые представители патриотической ветви нашей словесности. «Мне кажется, – пишет, в частности, Петр Алешкин, – в последние годы произошел небывалый расцвет литературы народов России, который сравним в истории русской литературы разве только с Серебряным веком. Во всех жанрах и направлениях литературы, таких, как реализм с его ответвлениями (новый метафизический реализм, традиционный реализм), модернизм, постмодернизм, фэнтези, фантастика, криминальный роман с его многочисленными ответвлениями ‹…›, так вот, во всех этих направлениях литературы в настоящее время созданы выдающиеся произведения, которыми долгие годы будет гордиться не только русская, но и вся мировая литература».

И наконец, наиболее осмотрительные эксперты, полагая полемическую атаку А. Латыниной, М. Золотоносова и других зоилов на современных писателей частным случаем створаживания литературы, не склонны в то же время и завышать оценку нынешнего положения дел. «Я, – говорит, например, Наталья Иванова, – не считаю это десятилетие “замечательным”. Я считаю его переходным. Переход никогда не бывает замечательным, это значит, что люди из одного пункта вышли, а в другой еще не пришли».

Критики, скептически или амбивалентно оценивающие текущую литературу, предлагают и свои варианты выхода из сложившейся ситуации. Одни ждут появления большого писателя или литературы больших идей. Другие – как Александр Агеев – надеются, что литераторы выйдут наконец из состояния аутизма, ибо «в истории русской литературы никогда еще не было десятилетия, ознаменованного таким откровенным неуважением писателя к читателю, такой тотальной установкой на монолог: плевать, мол, я хотел, читаете вы меня или нет, понимаете или нет, а я свое скажу, самовыражусь на полную катушку». Третьи – как Николай Александров, а вместе с ним и многие издатели, литературные менеджеры и продюсеры, – ссылаясь на сюжетную анемию, неизобретательность, языковую устарелость даже и наиболее удачных сегодняшних книг, видят выход в технической переподготовке, переобучении современных писателей, так как, по словам уже упомянутого Н. Александрова, «этот комплекс проблем сейчас для литературы гораздо более актуален, нежели проблемы социального или идеологического порядка».

См. АУТИЗМ И КОММУНИКАТИВНОСТЬ; КРИТИКА КНИЖНАЯ; КРИТИКА ЛИТЕРАТУРНАЯ; ЛИТЕРАТУРНЫЙ ПРОЦЕСС; ПРОДЮСИРОВАНИЕ В ЛИТЕРАТУРЕ; СТВОРАЖИВАНИЕ ЛИТЕРАТУРЫ

СЮЖЕТ В ЛИТЕРАТУРЕ, ОСТРОСЮЖЕТНАЯ ЛИТЕРАТУРА

от франц. sujet – тема, событие или связь событий.

Понятия «сюжет», «сюжетостроение» – из наиболее проработанных отечественной и мировой литературной мыслью. Так что нам незачем умножать число сущностей сверх необходимого. Достаточно, во-первых, сослаться на самые простенькие (и конвенциально одобренные) определения: сюжет – это «последовательность событий в художественном тексте» (Вадим Руднев), «последовательность изображенных событий» и «способ сообщения о них» (Сергей Кормилов), «цепь событий, повороты и перипетии действия, взаимоотношения персонажей, выраженные через действия, протекающие в художественной реальности» (Юрий Борев). А во-вторых, заметить, что в практической плоскости споры вскипали вокруг проблемы не всякого, но преимущественно так называемого острого,