но их взгляды точно так же, как и взгляды собравшихся охотников, следопытов, торговцев, и их семей, были прикованы к дверям Грейта. Путник заметил троих в облачении друидов, с выражением беспокойства и нескрываемого гнева на лицах. Заметил Путник и бросавшееся в глаза отсутствие капитана Анддрета и Амры Чистоводной. Интересно, что с ними произошло. Видимо, Грейт устранил их — оба были хорошо известны, как его противники.
Затем двери в особняк Грейтов распахнулись, и все мысли Путника смыло волной всепоглощающей ненависти.
В позолоченных доспехах, в развевающимся лиловом плаще, с ниспадающими на плечи золотыми волосами, Лорд Певец Дарен Грейт вышел наружу. Он весь будто светился. Куда-то исчезла седина в волосах. Под ловкими пальцами пел позолоченный яртинг, посылая в толпу аккорды триумфа и магии.
Почти все собравшиеся замерли, заворожённые этим блистательным появлением, и все без исключений — даже с подозрением глядевшие на Грейта друиды — затихли.
— Здравствуйте, друзья! — воскликнул Грейт. Его голос был громким и глубоким, он разнесся над толпой, достигнув скрывающегося в тени Путника. — Вы пришли ко мне с вопросами и сомнениями, так получите же ответы и вздохните с облегчением!
Путник чувствовал магию, излучаемую музыкой яртинга и голосом Лорда Певца, боролся с ней, своей волей подавляя волю барда, чтобы продолжать думать о Грейте как о самом ненавистном противнике, о чудовище, которого он редко видел, но знал слишком хорошо. Дарен Грейт, которого знал Путник, был не тем храбрым, самоуверенным героем, которого видела сейчас толпа, но слабым, стареющим трусом.
Волшебству барда все-таки не удалось подчинить Путника.
— Сегодня начинается новая страница в истории нашего славного города, здесь, на самом краю Лунолесья! — продолжал Грейт. — Или, скорее, сегодня заканчивается страница старая. Слишком долго в этих лесах и на наших улицах царила зловещая угроза, бесшумная и с безжалостной сталью в руках — угроза, которую некоторые звали Путником, а другие Призрачным Убийцей.
По толпе пронесся ропот.
— Что ж, довольно! Сегодня я и мой сын Мерис положили конец ужасному Призрачному Убийце!
В ответ раздались радостные возгласы. Путник, находившийся прямо там и слышавший объявление о своей смерти, мог улыбнуться, если бы его не переполняло отвращение к оратору.
Прежде чем продолжить, Грейт дождался, пока стихнут восторженные восклицания.
— Этой ночью мой сын и несколько слуг прикончили его, — он указал на собравшихся следопытов. Дживс и Дартан кивнули. — Кроме того, мы схватили трех сообщников Призрачного Убийцы — троих рыцарей-отступников из Серебристой Луны.
В толпе раздались вздохи. Путник нахмурился.
— Вы, конечно, помните троих путешественников во главе с женщиной, которые пришли в город и начали задавать вопросы? Леди Арья Венкир, явившаяся в Куэрварр с заданием расследовать исчезновения посыльных — исчезновения, которым они с Призрачным Убийцей и стали причиной! С двумя спутниками она пыталась выведать, что нам известно про эти страшные преступления, чтобы безнаказанно продолжать совершать их!
Среди собравшихся раздались протестующие реплики. Некоторые спрашивали о доказательствах, другие о мотиве.
У Грейта был идеальный ответ.
— Она — шпион маларитов! Узрите сами! — он показал небольшую резную лапу на кожаном шнурке, когти которой был усеяны застарелыми пятнами крови. Раздались испуганные крики; многие узнали пугающий символ звериного бога Чёрной Крови.
— Это висело на шее леди Венкир и является достаточным доказательством, даже если её деяния в точности неизвестны!
Толпа потонула в возгласах страха и мольбах о помощи. Люди просили своего защитника Грейта уберечь их. Некоторые требовали смерти Арьи.
Путник оскалил зубы и крепче стиснул рукоять меча под плащом. Ему пришлось собрать в кулак всю свою волю, чтобы не бросится на Грейта.
На лице барда он заметил промелькнувшую ухмылку, но, кажется, больше её никто не увидел.
— Не бойтесь, друзья Куэрварра! — провозгласил тот. — Эти вандалы и лжецы не останутся безнаказанными. Призрачный Убийца уже заплатил за свои злодеяния, но рыцарей-предателей также ждет правосудие. Сегодня, на закате, всех троих повесят прямо на этой площади, и вы сможете стать свидетелями наказания, ожидающего предателей и слуг тьмы.
Площадь погрузилась в молчание. Даже здесь, в далеком от очагов цивилизации поселении немногие помнили случаи столь жестокого правосудия. Те, кто требовал расправы, застыли от осознания того, что она и вправду может осуществиться. Затем несколько человек — подкупленных Грейтом, решил Путник — стали хлопать. Толпа подхватила аплодисменты, все сильнее и сильнее, пока не раздались крики. Громче всех звучало «Дарен Грейт» и «Быстрорукий».
Путник не придавал этому особого значения, но дальше слушать не мог. Арья! Имя прозвучало в его сознании, а следом вспомнилось и лицо девушки.
Такого он позволить не мог. Это было неправильно, и не только лишь потому, что его возлюбленную ждала казнь. Это было неправильно, потому что за преступления Грейта должны были ответить три невинных человека, которые боролись с этими преступлениями. Более того, это чудовище подрывало устойчивость города, подвергая сомнению предводителей и манипулируя мнением простых добрых людей. В хаосе погибнут не только трое рыцарей. Смерть — единственный результат всего этого безумия.
Путник не знал, откуда у него появилось подобное стремление к правосудию — видимо, из того же источника, что заставлял его чувствовать сожаление каждый раз, когда он убивал невинного, сожалеть о каждом стражнике, каждом охотнике, каждых мужчине или женщине, обманутых словами или действиями тех чудовищ, которых он так сильно ненавидел.
Чувство справедливости, забытое и погребенное под долгими годами боли, заполнило его, те моральные ценности, которых он, должно быть, придерживался, прежде чем нашел смерть от рук Грейта и его жестоких приспешников.
Призрак Тарма опустился на колени рядом с Путником и схватил его за руку. Путник удивленно уставился на него. Дух пытался что-то сказать, но Путник чувствовал только исходящий от него поток противоречивых эмоций: радость, любовь, волнение, гнев, страх. Прежде Путник не видел, чтобы его отец вел себя подобным образом, и сейчас это застало его врасплох.
Вспомнив о страшной цели, которая привела его сюда, Путник нахмурился.
— Почему ты не говоришь со мной, Тарм Тардейн? — спросил он. — Разве ты не мой отец? Разве я не твой сын? Ответь мне!
Потрясенный этими словами призрак просто застыл без движения, и Путник не чувствовал никаких эманаций духа, кроме печали.
Затем он услышал еще один призыв к Лорду Певцу, прокатившийся по площади, а следом аплодисменты, и развернулся, чтобы погасшим взглядом уставиться в ненавистное лицо Грейта. Путник чувствовал, как внутри бьется холодная сила его призрачной ярости, выжидавшая, чтобы захватить контроль.
Закипая от лицезрения злодеяний, совершенных Дареном Грейтом, лицемером, случайно заполучившим любовь и восхищение жителей Куэрварра, и вместе с тем предавшим этих жителей, Путник собрался выйти на глаза толпы. Он мог представить, какой эффект произведет на собравшихся подобное появление. Народ в панике разбежится, рассеется, как мошкара, еще прежде, чем его надломленный голос выкрикнет имя Грейта.
Бросившись вперед, с мечом, устремленным к Лорду Певцу, он зарубит любого стражника, который вздумает напасть. Он расшвыряет охотников, как саранчу. Под его клинком падет даже великан Бильгрен. Наконец, оставшись без защиты, Грейт съежится от страха перед Путником и его мечом — его мстящим, справедливым мечом.
Дух Отмщения сделает свое дело.
Так, возможно, и случилось бы, если бы из закоулка позади него не высунулась рука и не зажала Путнику рот.
