одиночку она никогда не смогла бы победить Мериса, даже отдохнув, при оружии и в полном доспехе. Он превосходил девушку. Что она здесь делает? Позволяет Путнику увидеть её еще раз, увидеть, как её убьют?
Но спастись бегством девушка не могла. Рыцарь в Серебре никогда не бежит, никогда не оставляет друзей и любимых. Она будет сражаться с Мерисом до смерти — наверное, до собственной смерти, но, по крайней мере, не погибнет трусом, каким был Мерис.
А потом Арья краем глаза заметила кое-что, и в её сердце сверкнул луч надежды.
— За Пустоши! — выкрикнула она, бросаясь вперед в отчаянном рывке.
Мерис, пойманный таким бешеным натиском врасплох, поставил кромсателем верхнюю защиту и одновременно хлестнул топором понизу, чтобы подсечь девушке ноги. Тогда меч развернулся в руке Арьи — поворот запястья, ослабивший хват, — и длинный клинок зашел под лезвие кромсателя, отводя его. Кромсатель перерубил сталь клинка, и девушка отбросила бесполезный эфес. Её левая рука метнулась вперед и схватила метательный нож с пояса юноши, а правая схватилась за его запястье изо всех сил. Топор, который девушка проигнорировала, зацепил её под колено, чтобы сбить с ног.
— Что ты… — начал Мерис, потянув за топор.
— Трюк, которому я научилась у Путника, — хмыкнула девушка.
И Мерис закричал от боли, когда Арья воткнула нож в его незащищенное запястье.
Кромсатель выпал из обмякшей руки, но Мерис успел свалить Арью наземь. Девушка все еще сжимала его запястье и потянула юношу за собой. Падая, свободной рукой она схватила призрачный клинок, лишь по чистой удаче не порезавшись — и зажала его между ними двумя, рукоятью к доскам пола. Когда Мерис упал, он наткнулся своим весом на меч. Лезвие вошло в левый бок.
Двое замерли так на мгновение, Арья под пронзенным Мерисом, застывшим, опираясь на колени. Из его рта потекла кровь, и юноша непонимающе посмотрел на рыцаря.
Затем его глазам вернулось безумие, и, вместе с ним, ярость. Мерис плюнул кровью в лицо Арьи, вынудив её моргнуть. Его ладонь провела по полу и нашла сломанный меч девушки. Следопыт схватил рукоять и ударил Арью эфесом в лоб, оглушив и отбросив девушку от себя. Затем Мерис поднялся, будто не замечая торчащий в боку клинок. Он перехватил разрубленный меч и занес его над Арьей, готовясь нанести последний удар.
И остановился, когда позади раздалась леденящая кровь мелодия.
Мерис развернулся.
Путник, снова на ногах, пел песню темной красоты, колыбельную, провожавшую спящего в бесконечную ночь, песню бархатной нежности и безымянного страха. Слова были на эльфийском; то была погребальная песнь, умолявшая о прощении и обещавшая отомстить.
Мерис на миг замер без движения, глядя на Путника широко распахнутыми глазами. Потом пришел в себя и рубанул обломком меча, целясь в голову. Темный воин плавным движением уклонился и вытянул обе руки. Он вырвал клинок из тела юноши и вонзил его туда вновь, в грудь.
Мерис опустил взгляд на меч и издал слабый вздох. У смуглокожего юноши онемели конечности, он осел, но Путник подхватил его тело и поднял лицо к себе.
— Кто? — потребовал он. — Скажи мне, кто?
На самом деле ответ уже и не требовался: Мерис сорвал повязку с его левой руки, и касаясь голой кожей, Путник узнал правду благодаря призрачному отклику, через кромсатель. Но какая-то часть его хотела убедиться.
Мерис почти мечтательно улыбнулся.
— Призрачная Леди, — сказал он.
Путнику казалось, что он должен чувствовать удивление, боль или страх, но он не чувствовал ничего. Только холод.
Веки Мериса в последний раз опустились.
Еще мгновение Путник сжимал остывающее тело, всматриваясь в лицо, которое так сильно ненавидел, лицо последнего из своих мучителей, человека, который украл его мечту.
Почему-то злости он не чувствовал. Только печаль.
— Как? — спросила Арья, когда он помог ей подняться. — Как ты это сделал? Имя… я думала, твое имя тебя уничтожит.
— Моим именем навсегда останется «Рин Тардейн». Не «Рин Грейт», — ответил призрачный путник.
Прежде чем они покинули «Свистящий Олень», он оглянулся на тело Мериса.
— Прощай, брат, — прошептал Путник.
Глава 23
30 Тарсах
Закат застал Путника на куэрваррской площади. Плащ мужчины колыхался на ветру. Дождь закончился, тучи рассеивались, но по-прежнему дул сильный ветер, угрожающий сорвать плащ с любого, кто осмелился бы выйти наружу. Несмотря на это, на площади толпился народ, слышались разговоры и крики. Хотя городок прямо-таки кипел жизнью, неподвижная фигура Путника осталась почти никем не замеченной.
Стража, которую вновь возглавил капитан Анддрет, быстро захватила двор дома Грейтов и сейчас разбиралась с пленниками. Выжившие охотники — пятнадцать человек, некоторые ранены настолько тяжело, что без посторонней помощи не могли передвигаться — были заключены в куэрваррскую тюрьму и, когда та переполнилась, в те самые темницы, где чуть ранее содержались Анддрет и другие куэрваррцы, сохранившие верность Гету Стонару.
Охотникам предстояло находиться в заточении до тех пор, пока их окончательную судьбу не решат, но Арья уже убедила Анддрета отказаться от мысли казнить их через повешенье. Не следует так строго судить людей, верных своему господину, тем более, если они считали его добродетельным, благородным героем, сказала она капитану.
За Стонаром послали гонца в сопровождении отряда стражи для защиты. Помимо этого, еще одной их задачей было убедиться в постигшей Амру и предыдущих посыльных судьбе. К группе присоединился один из друидов — Дубовый Дом просто не мог проигнорировать пропажу двух своих членов, в том числе своей предводительницы.
Народ собрался на площади, чтобы выслушать рассказ Арьи и её товарищей о событиях последних дней. Под недремлющим одобрительным взором каменноликого Анддрета рыцари рассказали о замыслах Грейта, о похищениях и убийствах, а также о зверствах Мериса и его дружков. Действия харизматичного Лорда Певца с его заговором после спокойной мирной жизни под руководством Стонара ввергли город в беспорядок. Но, когда жестокие события последних дней стали известны и правда раскрылась, большинство горожан лишилось иллюзий о Грейте и обратилось к тем лидерам, которым они могли доверять: к Стонару и Анддрету.
Арья решила промолчать о событиях пятнадцатилетней давности — Путник сомневался, что смог бы вынести пересказ своего убийства. К тому же, он продолжал жить в тайне — в тайне, которая вынуждала всех горожан, кроме разве что самых любопытных (и глупых) детей, держаться подальше, пока он отдыхал и выздоравливал. Серебряное кольцо вернулось к нему на палец, помогая ранам затянуться, шрамам — исчезнуть. Через подобную процедуру Путник проходил уже столько раз, что почти не чувствовал зуда, сопровождающего заживление.
Это не касалось четырех его ран. Со смертью Грейта и Мериса плоть, которую они поразили, наконец-то могла исцелиться. Хотя до конца жизни он будет носить эти шрамы и разговаривать шёпотом, Путник все равно чувствовал себя почти целым.
