Сергей очнулся и отстранился. Это конечно же снова была Эя. И глаза ее на этот раз были печальны и серьезны, а в руках она неловко сжимала все тот же маленький цветочек.
– Это потом, – устало покачал он головой. – Пока не расскажешь.
И он снова взял ее за свободную от цветов руку.
Сергей передал ей только одно изображение – Лея, удаляющаяся по ветке, но зато – несколько раз. В ответ он получил неясный хаотичный поток разноцветных образов. Он сосредоточился, но ничего не было понятно. И он снова передал дриаде образ удаляющейся Леи. В ответном потоке он смог различить что-то похожее на гусеницу и бабочку.
Ее унесла гигантская бабочка? – мысленно спрашивал он, пытаясь нарисовать картинку как бабочка с бесцветными крыльями – вдруг все их образы носят конкретный характер? – хватает Лею и уносится ввысь. А в ответ – образ полета, причем явно все выше и выше. Умерла? – снова спрашивал он, пытаясь мысленно представить как Лея перестает жить и ее плоть разрушается прямо на глазах. Правда он не знал, как дриады устроены внутри, картинка получилось расплывчатой и неясной, и на этот свой посыл он не получил никакого ответа.
Общение у них было долгим, но кроме образов гусеницы, бабочки и свободного парения в воздухе он больше ничего разобрать не смог. Наконец, сильно устав, Сергей отпустил руку Эи и открыл глаза.
Дриада выглядела так, словно ее долго и изощренно мучили.
Мелко подрагивая, она неуверенно обняла его, протягивая уже порядком помятый цветок, и под ее взглядом Сергей устало кивнул головой.
– Ладно, сдаюсь, – тихо сказал он. – Тем более, что уже пообещал.
Сергей обнимал и ласкал девушку и думал только о Лее – это ее тело, ее кожа, ее тепло и ее любовь. И если он сейчас откроет глаза, то увидит ее густые пепельные волосы, ее нежный внимательный взгляд, ее открытую улыбку, утонет в синеве ее глаз. Но он только сильнее жмурил глаза, боясь разрушить это наваждение, боясь снова потерять Лею, только что вновь приобретенную, хоть и в мыслях, и совсем на короткое время. И он не думал тогда, что потом разочарование будет еще горше, а боль утраты – еще острее…
Он проснулся один.
Устало поднялся.
Встретился глазами с гусеницей, куда-то упорно ползущей.
– Принцесса, ты только не лезь, – недовольно сказал он ей.
Гусеница, подъев все приглянувшиеся ей листья, видно решила сменить место своего жительства, оставляя его совсем одного, и отвечать на глупости не собиралась.
Сергей механически умылся. Прошелся по ветке, в тайне ожидая за каждым сгустком зарослей увидеть Лею, спокойно сидящую на ветке. Она подойдет к нему, обнимет, и все будет хорошо… и все будут счастливы. Впрочем, так он думал уже более спокойно – боль утраты все-таки несколько притупилась. Опросил дерево – Леи среди этой массы живых существ, заполонивших дерево, по-прежнему не было. На всякий случай он в очередной раз кинул клич по дереву – Лея, где ты? Отзовись! Лея, приди! Мне плохо!
Подождал немного – никто на этот призыв как обычно не откликнулся. Поплавал в бассейне, посидел в кресле, вяло помахал рукой какой-то дриаде, на секунду задержавшейся напротив него и тут же растворившейся в зарослях, без всякого интереса посмотрел на сооружение над головой, краем глаза ловя любое движение – а вдруг это Лея?
– Ладно, что уж сидеть, – сказал он сам себе, устало поднимаясь. – Надо чем-то заняться, а то закисну.
Он недолго колебался куда направить свой путь – вверх или вниз. Желание идти вниз перебороло.
В его потайном месте за время его отсутствия зарослей несколько прибавилось и пришлось отодвигать их руками, чтобы увидеть ту, так притягивающую его мысли, ветку.
Он сидел и ни о чем не думал. Время шло, никто не появлялся, а он все сидел и сидел. Это ведь было последнее живое существо, которое хоть как-то было ему близко.
Она вышла буквально на секунду. Дриада, так похожая на Элору. Сорвала плод и снова исчезла. А он тоже не стал больше ждать, и все также апатично развернулся и, направившись к спуску, ведущему к космическому боту, прыгнул в заросли в установленном месте. Он скатился по листу, почувствовав, что его изгиб несколько изменился, и ему пришлось во время скольжения несколько раз перекатиться вправо, чтобы попасть на старое место приземления.
На ветке у ближайших зарослей что-то теплое коснулось его. Сергей обернулся. Полупрозрачная дриада с темно-зелеными волосами неуверенно протянула ему свой венок цветов. Он устало покачал головой, отводя в сторону ее руку, и тут случайно увидел ее глаза. И такая в них стояла мольба и отчаяние, словно речь шла о ее жизни и смерти.
Сергей остановился, приблизился к дриаде, мягко, чтобы не повредить хрупкие косточки, взял ее за подбородок, развернул лицом к себе, заглядывая в ее глаза. Да, все правильно, ему не показалось. В них стоял настоящий страх. Все словно сдурели, вяло подумал он, свободной рукой беря ее венок и вешая его на ближайший сучок. Лицо дриады мгновенно вспыхнуло радостью и огромным облегчением. Она стремительно обняла его, прижимаясь всем телом. Впрочем, потереться щекой он ей не позволил – это движение уж слишком резало его сердце.
Хоть она и была ужасно красивой, как и все дриады, но тем не менее секс с ней был не долгим. Они разошлись без всякого сожаления или попытки задержать партнера. Краем глаза он успел заметить как из боковых зарослей, шелестя крыльями, вышел дриад и был тут же стремительно атакован его бывшей партнершей. Сергей даже не усмехнулся про себя – ему совершенно не хотелось думать ни про этот мир, ни про его обитателей и их нравы.
А мир этот между тем потихоньку темнел.
10) У заброшенного космического бота
Он сидел на верхней части космического бота, машинально срывал с ближайших веток мягкие розовато-серые плоды, похожие на ягоды, и думал.
Итак, что мы имеем, меланхолично размышлял он. Какой-то аппарат из металла. Явно – искусственного происхождения. Конечно, самое лучшее для меня, это если он местный. Тогда, значит, где-то здесь, на этой самой планете, находятся существа, владеющие высокими технологиями. И найти их – всего лишь вопрос времени. Другое дело – если он прилетел из космоса… Сергей осторожно погладил теплый корпус, словно он мог рассказать о том мире, откуда он прибыл.
В этом случае тогда все несколько сложнее, продолжил Сергей свой поток умозаключений. Но… что мы видим? Кто-то прилетел – это раз. Второе – явно потерпел аварию. (Конечно, данная поза корабля могла быть вполне естественной для него, но Сергей отбросил эту мысль, как маловероятную). И какие выводы из этого следуют? Опять же, во-первых, раз уж авария, то наверняка была и спасательная экспедиция. А во- вторых, раз уж летели из космоса, в такую даль, то значит им здесь что-то было нужно. И из всего этого следует, что кроме этого корабля сюда должны были прилетать и другие корабли – разные научные экспедиции и все такое прочее. И даже если эта планета совсем не заинтересовала этих исследователей, то должны же остаться какие-нибудь базы или маячки? Пусть даже полностью автоматические.
Сергей меланхолично доел сочную мякоть ягоды, вытер тыльной стороной ладони рот и заметно отросшую бороду.
Мяса бы сейчас, в который раз грустно подумал он. Но не убивать же этих беззащитных доверчивых зверьков? И Сергей, вздохнув, взял следующий плод, слегка напоминающий клубнику, но только идеально черного цвета.
Так что, подвел он итог, в любом случае надо настойчивее изучать планету, понаблюдать за небом, посмотреть на звезды. И если здесь нет технически развитой цивилизации, то следует искать места маячков и баз. Что будет делать когда найдет их, Сергей думать не стал – там на месте будет видно, решил он, главное – это сначала найти. К тому же, вдруг осенило его, наверняка один из них должен находиться где-то поблизости от разбившегося звездолета. Хотя, – задумался Сергей, – где здесь лучше всего разместить маячки? Казалось бы, наверху, ближе к космосу. Но ведь дерево растет и изменяется. А маяк или база, это
