– Почти ничего. Правда, я не знаю, с какого периода времени вас интересует и что конкретно.
– Ну как там Закир? Женился ли он наконец? Дети?
– А Закир вот погиб, – погрустнел Густав. – На операции. В стычке размазало упавшей плитой так, что целый день вдвоем с Ники соскребали и смогли набрать только маленький пакетик. – Старик совсем сник. – Вот и все, что от него осталось. Так что сами понимаете – среди нас его уже не будет никогда.
Помолчали, думая каждый о своем. Сергей вспоминал Закира, его шутки, успех у женщин, презрение к смерти – бывший спецназовец все-таки.
– Будешь? – показал он глазами на все еще запотевшую бутылку.
Густав кивнул.
Сергей разлил по стаканам. Выпили за упокой души.
– А вы, смотрю, молодой еще совсем, – сказал раскрасневшийся от водки Густав. – Такие же как и там, в прошлом. Видать, тоже рано погибли.
– В смысле? – не понял Сергей.
Густав понимающе улыбнулся. Подмигнул.
– Ну как же, – откинулся он на шатком стуле. – В наше с вами время только с умершего в радиусе пяти минут езды к установке удавалось записать на матрицу. И только если человек еще не остыл. И, соответственно, таким он и записывался в матрице – своего возраста, со своими повреждениями. Я вот умер старым. Поэтому и восстанавливаться могу только со своих семидесяти шести лет.
– Это точно? – спросил Сергей, только сейчас вдруг пораженный простой и внезапной мыслью: а ведь получается что Элора тоже умерла совсем молодой, в девятнадцать лет, и значит, там, в Мегаполисе, фактически после нашей с ней свадьбы, она проживет совсем немного.
– Абсолютно, – утвердительно кивнул Густав. – Вы этого не знали?
– Честно говоря, я тут многое чего еще не знаю, – ответил Сергей.
– В нашем случае, – грустно засмеявшись, сказал Густав, – совершенно уместны разговоры о том, кем ты был в прошлой жизни, так как у каждого таких жизней наверняка было уже много, и профессии тоже, вполне возможно, были разные. И судьбы. – И он молча налил себе полную рюмку водки, явно вспоминая что-то свое. Сергей подумал о Лане и ее рассказах о своей жизни и утвердительно кивнул головой на вопросительный взгляд старика.
– Вы и здесь-то чужой, шеф. Откровенно говоря. И там не были своим, – сказал вдруг Густав, усмехаясь старческими губами.
– Вы были в курсе? – спросил Сергей не споря с этим утверждением.
– Конечно, – утвердительно кивнул Густав, беря свою рюмку. – К нам, наверное, ко всем подъезжали люди из отдела Давора. Предлагали шпионить за вами, просто докладывать о вас. Я отказался. Да они сильно и не настаивали. Поэтому я и решил, что кто-то из наших уже успел согласиться.
– А сейчас стучишь? – спросил Сергей Густава.
Тот виновато развел руками, опустив глаза.
– Что поделаешь – жизнь у меня такая, – вздохнул он. – В смысле – работа. Да и всегда такой была. И будет тоже. Вы ведь и сами знаете. То же вынуждены были докладывать про нас Рейнольдсу – ни для кого это не было секретом. А тот – докладывал на своих подчиненных, в том числе и на вас.
Сергей кивнул. Он никогда не сомневался, что работники его отдела в Мегаполисе сами неплохо знали положение вещей.
– А кто из группы закладывал параллельно? – спросил он. – Случаем, не знаешь? – Сергею было просто любопытно, кто же из них всех это мог быть? Просто так. Ради интереса.
Густав отрицательно покачал седой головой.
– Одно могу сказать – это был не я.
Сергей кивнул – Густаву смысла нет скрывать то, что прошло для него сорок лет назад и давно уже потеряло какой-то смысл.
– Ну а у тебя-то как жизнь складывается? – спросил Сергей.
– Из всех своих жизней, – с трудом произнес старик пьяным голосом, – можно сделать один неутешительный вывод – я никогда не доживал до второй половины своего восьмидесятидвухлетия. И значит – жить мне осталось всего ничего.
И он, роняя стакан в недоеденный салат, снова потянулся за водкой.
– А вы знаете, Серж, сейчас я совершенно спокоен, – проговорил старик, дрожащей рукой медленно наливая водку в рюмки. – Хоть и жил кто-то из меня раньше, и умер потом. Но я ведь знаю, что у него есть копия и что его можно всегда восстановить и он продолжит свою жизнь. И поэтому я за себя спокоен.
– Но ведь ты когда умрешь от старости и твою копию не сохранят, – возразил Сергей где-то в глубине души понимая, что некрасиво говорить с умершими о их смерти, но и не смог удержаться, чтобы наконец выговориться. – И поэтому, умирая, ты ничем не отличаешься от простых биологических людей. У тебя ведь точно такая же смерть, как и у них. Ты на тот момент уникален, и умираешь, унося эту уникальность с собой и навсегда. И никто тебя уже не восстановит.
Густав удивленно посмотрел на Сергея.
– Вы еще молоды, – наконец сказал он нетрезво. – Вам мало что терять. Будете постарше, и вас перестанут тревожить подобные мысли.
Кузнецов пожал плечами. Он хотел было спросить про смерть Коуриса, что же с ним такое произошло, но тут к ним вдруг подошла Кэрол.
– Приветик! – радостно закричала она, спокойно присаживаясь к Сергею на колени и обнимая его за шею. – Угостите водкой?
Густав молча пододвинул стоявшую здесь третью рюмку и наполнил ее до краев.
– За победу! – засмеялась девушка, стараясь чокнуться с каждым.
– За победу, – прокряхтел Густав.
Выпили.
– Ух ты! – замахала руками Кэрол. – Крепкая какая! Как вы ее пьете?!
– Да вот все мучаемся, – усмехнулся Густав, протягивая девушке листья салата.
Сергей молчал.
– Сергей, – протянула она задумчиво. – Вы мне напоминаете одного человека. Но это было очень давно.
А ты, наверное, единственная в этом мире, кто никого мне не напоминает, в ответ подумал он.
Кэрол подождала немного.
– Скажите вашему товарищу, – обиженно посмотрела она на старика, – что он все молчит? Не вежливо это. В присутствии девушки.
– Серж, – криво усмехнулся старик, – что же вы это?
И тут Кэрол вдруг переменилась в лице.
– Так ты – Серж?! – вдруг сказала она сильно округлив глаза и трезвея прямо на глазах. Вся ее развязность и светский лоск мгновенно сошли с ее тонкого лица. – Не Сергей?
– Это одно и то же, – пожал Кузнецов плечами, удивляясь такой ее реакции.
– А для меня – нет, – ошарашено сказала она. – Это же разные имена!
Сергей пожал плечами.
– Теперь я все понимаю, – пробормотала девушка, меняясь на глазах. Тон вдруг изменился на какой-то детско виноватый, испуганный и радостный одновременно. Покраснев, она поспешно встала с коленок Сергея. – Вы же Серж Харви! Правильно?! Извините, – торопливо произнесла она. – Я – такая дура. – И она как-то мгновенно исчезла.
Некоторое время мужчины с удивлением смотрели ей в след.
– Как-то она резко меняется при вас, – наконец сказал Густав, в задумчивости посматривая на бутылку. – Совсем на нее не похоже.
– Заметил, что это только после того, как я сказал, что меня зовут Серж, – произнес Кузнецов.
Густав покачал головой.
– Наверное, вы с ней встречались в прошлых жизнях. Что-то там у вас произошло. Но только давно. По имени и вспомнила.
– Возможно и так. На память свою никогда не жаловался, и точно помню – такой девушки не было в
