добыче энергоносителей. Это ускорит крайне опасное для нас изменение баланса сил не только в Средней Азии, но и на всех территориях к востоку от Урала.
Это будет изменение глобального масштаба – однако его значение и характер всецело зависят от будущего развития Китая: если третья волна кризиса после США и Южной Европы накроет его, подобная пугающая нас сегодня интеграция окажется практически безопасной для России.
Китай: надежда мира и новые тревоги
Центр экономической мысли перемещается в Китай
Мир приближается к поворотному пункту развития человеческой цивилизации. Таким было общее заключение, которое сделали эксперты из различных стран на серии прошедших недавно в Пекине и Шанхае международных конференциях по проблемам глобального развития и взаимодействия различных мировых центров. С китайской стороны организаторами этих международных встреч были такие влиятельные общественные центры, как Китайский фонд внешнеполитических проблем и Шанхайский институт международных отношений. С российской – международный фонд «Диалог цивилизаций».
Специалисты разных стран достаточно подробно и дотошно исследовали современный этап мирового экономического и политического кризиса, стараясь выработать общую точку зрения на происходящее и прояснить перспективы развития человечества. И, несомненно, на первый план дискуссии выходили вопросы ближайшего будущего – как пойдет кризис, какие ответные меры может принимать мировое сообщество или, наоборот, не в состоянии принять, как это показали последние встречи G8 и G20.
Происходящие в последние годы обсуждения такого рода все более ярко и внятно показывают тотальное банкротство либеральной экономической мысли, неспособной даже воспринять проблемы, стоящие перед современным миром. Фактически, в отличие от конференций, организуемых преимущественно западными странами, здесь прозвучал конкретный материалистический анализ истоков и объективных параметров протекающего мирового финансового кризиса.
Сейчас в Вашингтоне и во всех европейских столицах, включая, впрочем, и Москву, по-прежнему доминирует так называемый «Вашингтонский консенсус», сформировавшийся в начале 80-х годов и оформленный окончательно в конце десятилетия. Он является общей установкой западных стран на предельную либерализацию всех экономик – максимально развязывание частной инициативы, максимальное освобождение бизнеса, приватизацию, снятие всех барьеров для бизнеса и принудительное устранение государства из экономики в максимально возможных масштабах. По сути дела, это разрушение всех преград на пути экспансии крупнейших корпораций и превращения их из национальных в глобальные.
Именно в рамках «Вашингтонского консенсуса» шли, а в социально-экономической сфере идут и по сей день преобразования в России, несмотря на крупнейшие катастрофы и поражения, которые за последнее время потерпело это направление. Достаточно назвать и финансовый разлом 2008 года, и менее объемные кризисы 1997–1999 годов, не говоря уже о складывающихся итогах российских либеральных реформ.
Именно «Вашингтонский консенсус» диктует социально-экономическую политику не только почти всего постсоветского пространства, но и почти всех неразвитых стран.
Благодаря ему, собственно говоря, постсоветские государства впадают в отсталость и превращаются в недоразвитые придатки более мощных центров экономической силы…
«Вашингтонский консенсус» полностью исчерпал себя еще во время кризиса 1997–1999 годов, к которому он, собственно, и привел. Его порочность в том, что он не позволяет развиваться странам, менее развитым, чем Европа, Соединенные Штаты Америки и Япония, превращая их не более чем в источник ресурсов и рынок сбыта для глобальных корпораций.
Именно поэтому мир отворачивается от либеральной экономической мысли, все более полно сознавая, что она выродилась в не более чем обоснование нового глобального колониализма, банкротство которого происходит на наших глазах.
Западные экономические конференции становятся все менее содержательными: из-за жесточайшего диктата пресловутой «политической корректности» на них зачастую просто не о чем говорить. Обсуждение мелких деталей интересно лишь для узких специалистов, а обсуждение фундаментальных вопросов развития на основе либеральной парадигмы попросту невозможно в силу ее вопиющей неадекватности.
В результате центр современной экономической мысли – пока на уровне международных дискуссий – постепенно перемещается на восток, прежде всего в Китай.
Страны, отказавшиеся от либерального подхода к выработке своей социально-экономической политики, демонстрируют весьма заметные на фоне остальных успехи. На постсоветском пространстве это модернизирующийся Казахстан и Белоруссия, при скудости своих ресурсов являющаяся нормальной цивилизованной страной, а не кусочком вымирающей Африки. За его пределами это Малайзия и, конечно, Китай, давший имя единственно адекватной в современных условиях модели развития.
Китайская модель развития – ключ к успеху
Стержнем китайской модели развития является жесткий государственный контроль за «командными высотами» экономики – в первую очередь ее финансовой системой и лишь затем за инфраструктурой и сырьевыми отраслями. Это обеспечивает эффективное развитие хозяйства в интересах общества в целом, а не отдельных фирм и спекулянтов.
Китайская экономическая политика основана на идеях устойчивого развития (хотя этот термин практически не употребляется). Ее ключевой постулат: денежная масса должна эмитироваться по потребностям не внешнего рынка, как предусматривает «Вашингтонский консенсус», а исключительно по потребностям национальной экономики.
Государство же должно вмешиваться в хозяйственное развитие не только в качестве необходимого регулятора, но и в качестве непосредственного организатора развития.
Американская пропаганда старательно продвигает расистский по своей сути тезис о том, что китайская культура, являясь по сути культурой гениального по эффективности (что американцы, скрепя сердце, все же вынуждены признать) копирования, в принципе не способна к созданию ничего принципиально нового. Это-де обрекает Китай на стратегическое поражение в глобальной конкуренции и делает всякое долгосрочное сотрудничество с ним не только бессмысленным, но и смертельно опасным, как опасен всякий союз с заведомым неудачником.
В этой пропаганде нет ничего принципиально нового: американские «аналитики» и их либеральные подпевалы в Москве еще с 1992 года настойчиво проповедовали неизбежный, по их мнению, распад Китая. Зачем развивать отношения со страной, которая не сегодня-завтра рухнет? – вопрошали нас тогда не потому, что верили, а для того, чтобы не допустить стратегического союза наших стран.
Эти планы провалились во всех отношениях. Но сегодняшняя пропаганда неспособности китайцев к творчеству особенно забавно (да и цинично) выглядит на фоне высочайших достижений технического и общественного развития, впервые открытых именно китайской цивилизацией, – от фарфора, компаса и ракет до бумажных денег.
Весьма существенно, что китайское руководство хорошо понимает как необходимость, так и сложность перехода от массового копирования чужих технологий (пусть даже сопровождающегося их совершенствованием) к открытию качественно новых технологических принципов. Системная работа в этом направлении, масштабы которой неуклонно увеличиваются с каждым годом, началась более 10 лет назад. Тогда Китай, как пылесосом, стал собирать со всего мира (далеко не только из России, как у нас иногда думают) самых разнообразных специалистов, стремясь не только получить от них конкретные знания, но и перенять культуру создания нового.
К настоящему времени нет однозначного ответа на вопрос о способности Китая преодолеть качественную ступень к открытию новых технологических принципов (на сегодня ее преодолели лишь США и Великобритания, да еще наша страна не до конца, несмотря на все усилия либерального руководства, покинула этот уровень). Однако настойчивые усилия и некоторые локальные технологические прорывы, совершенные Китаем (в частности, в рамках политики качественного технологического рывка, начатой как раз осенью 2008 года, в момент перехода глобального кризиса в открытую фазу), позволяют предположить, что в течение следующего десятилетия эта задача будет решена.
Строго говоря, в Китае успешно построена усовершенствованная и приспособленная к рыночным условиям модель советской экономики.
