Предателя Иисуса Христа Иуду Симонова Искариота пытались оправдать неоднократно, особенно в первые века христианской эры. Всякая такая попытка немедленно объявлялась ересью, последователи которой жестоко преследовались христианской церковью. Впрочем, апологеты предателя не унимались вплоть до новейшего времени. Рассказ Хорхе Луиса Борхеса «Три версии предательства Иуды» как раз представляет собой такую апологию под маской беспристрастности. Впрочем, в наше просвещённое время Борхеса не анафемировали и на его интеллектуальное ёрничанье мало кто обратил внимание. Христианство как религия выдохлось настолько, что уже не способно даже на проклятие. Но именно на анафему претендую теперь я, ибо в своей апологии Иуды избираю стратегию не защиты, а нападения. Я намерен не просто оправдать «сына погибели» (Ин: 17,12), но обличить истинного предателя Иисуса Христа, которому приложимо данное определение. Пусть меня после этого сожгут на костре, а имя предадут вечному проклятию, если только моя апология заденет за живое утратившую последний авторитет церковь. Боюсь, однако, что мой труд сонно проигнорируют и он затеряется среди прочих невостребованных сочинений великой библиотеки Самиздата…
Я, разумеется, не намерен оспаривать сам факт «предательства» Христа Иудою. Моя цель — доказать, что предательство было фиктивным. Иуда совершил свой поступок вызывающе демонстративно, не таясь, и уж совсем безосновательно приписывать ему, как это делает апостол Иоанн, низменный мотив сребролюбия. С опровержения этого обвинения и начну: «Мария же, взявши фунт нардового чистого драгоценного мира, помазала ноги Иисуса и отерла волосами своими ноги Его; и дом наполнился благоуханием от мира. Тогда один из учеников Его, Иуда Симонов Искариот, который хотел предать Его, сказал: Для чего бы не продать это миро за триста динариев и не раздать нищим? Сказал же это он не потому, чтобы заботился о нищих, но потому, что был вор: он имел при себе денежный ящик и носил, что туда опускали» (Ин: 12, 3–6). Обвинение Иуды Искариотского в воровстве содержится только у Иоанна, а Иисус Христос учит: «Если же согрешит против тебя брат твой, пойди и обличи его между тобою и им одним; если послушает тебя, то приобрел ты брата твоего; если же не послушает, то возьми с собою еще одного или двух, дабы устами двух или трех свидетелей подтвердилось всякое слово» (Мф: 18, 15–16). Никто кроме апостола Иоанна не обвиняет Иуду в воровстве. Следовательно, его свидетельство правомерно подвергнуть сомнению. Правда, апостол Петр говорит о Иуде, что он «приобрел землю неправедной мздою» (Дея: 1, 18), но речь всё-таки идёт о приобретении, а не о воровстве, и потом, насколько мзду, за которую земля была приобретена, правомерно назвать неправедной, предстоит ещё отдельный разговор. Но против обвинения Иоанна можно выдвинуть ещё одно возражение: Иуда Искариотский, надо полагать, неоднократно раздавал милостыню: «А как у Иуды был денежный ящик, то некоторые думали, что Иисус говорит ему: купи, что им нужно к празднику, или чтобы дал что-нибудь нищим» (Ин: 13, 29). Следовательно, о нищих он всё-таки заботился, иначе Иисус поручил бы раздачу милостыни другому апостолу. Наконец, возражение третье — в опротестовании самой формы обвинения Иуды в воровстве: он был вор, потому что имел при себе денежный ящик. Используя такую, с позволения сказать, логику, и апостола Петра можно обвинить в мокрушничестве: он был убийца, потому что имел при себе нож! Итак, обвинение Иоанна против Иуды лишено второго свидетельства, самопротиворечиво и абсурдно. Я бы назвал его клеветой.
Обратимся теперь к обличению Иуды Искариотского апостолом Петром: «И в те дни Петр, став посреди учеников, сказал (было же собрание человек около ста двадцати): мужи братия! Надлежало исполниться тому, что в Писании предрек Дух Святый устами Давида об Иуде, бывшем вожде тех, которые взяли Иисуса; он был сопричислен к нам и получил жребий служения сего; но приобрел землю неправедною мздою, и когда низринулся, расселось чрево его, и выпали все внутренности его; и это сделалось известно всем жителям Иерусалима, так что земля та на отечественном их наречии названа Акелдама, то есть, земля крови. В книге же Псалмов написано: да будет двор его пуст, и да не будет живущего в нем; и: достоинство его да примет другой» (Дея: 1, 15–20).
Апостол Пётр ссылается на 108 псалом, в котором, в частности сказано: «Когда будет судиться, да выйдет виновным, и молитва его да будет в грех; да будут дни его кратки, и достоинство его да возьмет другой. Дети его да будут сиротами и жена его — вдовою. Да скитаются дети его и нищенствуют, и просят хлеба из развалин своих. Да захватит заимодавец все, что есть у него, и чужие да расхитят труд его. Да не будет сострадающего ему; да не будет милующего сирот его; Да будет потомство его на погибель, и да изгладится имя их в следующем роде. Да будет вспомянуто пред Господом беззаконие отцов его, и грех матери его да не изгладится. Да будут они всегда в очах Господа, и да истребит Он память их на земле, За то, что он не думал оказывать милость, но преследовал человека бедного и нищего и сокрушенного сердцем, чтобы умертвить его. Возлюбил проклятие, — оно и придет на него; не восхотел благословения, — оно и удалится от него. Да облечется проклятием, как ризою, и да войдет оно, как вода, во внутренность его и, как елей, в кости его. Да будет оно ему, как одежда, в которую он одевается, и как пояс, которым всегда опоясывается. Таково воздаяние от Господа врагам моим и говорящим злое на душу мою!» (Пс: 108: 7-20). Сомнительно, чтобы слова: «Да захватит заимодавец все, что есть у него, и чужие да расхитят труд его», — распространялись на Иуду Искариотского, ибо у него, как у всех других апостолов, не было никакого имения — иначе Иисус попросту не избрал бы его в число Своих учеников! Когда один богатый юноша вопросил, что ему делать, чтобы наследовать жизнь вечную, то получил ответ: «Одного тебе недостает: пойди, все, что имеешь, продай и раздай нищим, и будешь иметь сокровище на небесах; и приходи, последуй за мною, взяв крест» (Мр: 10, 21). Это требование, несомненно, распространялось на всех учеников Христа, в том числе и на Иуду Искариотского. Но если хотя бы в одном пункте ссылка на 108 псалом неприемлема по отношению к Иуде, то мы можем и должны усомниться, а правомерно ли Пётр на него ссылается в данном конкретном случае? Да, Иисус поминает в одной из Своих молитв сына погибели: «Тех, которых Ты дал Мне, Я сохранил, и никто из них не погиб, кроме сына погибели, да сбудется Писание» (Ин: 17,12). Но вот имел ли Он в виду при этом 108 псалом — большой вопрос. В книге Псалмов есть другое место, на которое, как я здесь утверждаю, ссылается Иисус: «Да придет на него гибель неожиданная, и сеть его, которую он скрыл для меня, да уловит его самого; да впадет в нее на погибель» (Пс: 34, 8). Почему же Пётр ссылается на 108-й псалом, а не на 34-й? Сомнительно, чтобы Иисус Христос распространил проклятие не только на сына погибели, но и на его семью, в частности, детей. Это противоречит всему Его учению, в частности, заповеди: «Вы слышали, что сказано: люби ближнего твоего и ненавидь врага твоего. А я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас, да будете сынами Отца вашего небесного, ибо Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных» (Мф: 5, 43–45). Если Христос учит так относиться к врагам, то уж тем более не стал бы Он предавать проклятию детей врагов!!! Итак, ссылка апостола Петра на 108-й псалом при обвинении Иуды Искариотского, равно как и отсутствие ссылки на псалом 34-й, лукава. За Петром, впрочем, это водилось. Не зря же Иисус сказал ему однажды: «Отойди от Меня, сатана! Ты Мне соблазн, потому что думаешь не о том, что Божие, но что человеческое» (Мф: 16,23). Ясна и цель, с какой апостол Пётр слукавил: «В книге же Псалмов написано: „да будет двор его пуст, и да не будет живущего в нем“; и: „достоинство его да приимет другой“. Итак, надобно, чтобы один из тех, которые находились с нами во все время, когда пребывал и обращался с нами Господь Иисус, Начиная от крещения Иоаннова до сего дня, в который Он вознесся от нас, был вместе с нами свидетелем воскресения Его. И поставили двоих: Иосифа, называемого Варсавою, который прозван Иустом, и Матфия, И помолились и сказали: Ты, Господи, сердцеведец всех, покажи из сих двоих одного, которого Ты избрал
