Была суббота. Ночь полна народа.Как первого не мнил, ни как четвёртогоЯ третьего. «Мы все его и рода» —Кто так сказал про через сито тёртого?Не знаю, повстречались ли мы взглядом,Он ехал в Парагвай, а я так в Кордову,Но точно помню, что мы были рядом.Катушку покупал он там битфордову.Его почти что выдумал я этимНабором слов, не знает его имениНикто почти… Фонариком посветим,Не доит ли коровьего он вымени?Я знаю его вкус и предпочтенья.Я вижу его луносозерцания…Пока я не вхожу в круг его чтенья,Запрещены в России прорицания.Он не умрёт. Нет, это невозможно.Читая строки эти, догадаетсяНеужто Мир, что я в нём беспоможноЖду, когда он без Бога настрадается.В таинственном грядущем мы могли быДрузьями стать, однако и соперниками.Под полною луной часами глыбыЛюблю с ним созерцать зрачками-вперниками.То, что я совершил, непоправимо.Связь моя с ним теперь неотчуждаемая,А время мчится неостановимо,Всё ближе цифра самоподтверждаемая.На книгу Тысячи и Одной НочиТретьего жизнь похожа повседневная.Стихи читая, щурит ли он очи?Звучит ли в его чтенье нотка гневная?Ни одного поступка нет на свете,Который не был бы еврейской рыбою.В великом Третий Ангельском СоветеБоднул Второго с нежною улыбою!Ни одного такого нет деянья,Которое не стало б первым в серииЕму подобных. Ангел воздаяньяЗа зло и за добро стоит в придверии.И почему, вздохну я, мрак со тьмоюНе скроют эти строки бесполезные?Когда слезами счастья я омоюЭти глаза свои, уже бесслезные?
ДОКАЗАТЕЛЬСТВО
По ту сторону двери человекИспорченность свою опять сугубит
