высаживаемся и смотрим на это чудо природы. Конца и края нет. Завораживающее зрелище, особенно на закате. Степь зовёт тебя в даль, вперёд к путешествиям и приключениям, добавляет перца в кровь. Наверное, у степных костров сняться особые сны, где нет места рутине и пошлой обыденности, сплошные романтические встречи, битвы и подвиги. Надо как-нибудь попробовать.
Степь цветёт, краски цветочных полян разлетаются по молодой зелёной траве. Волнистость поверхности равнины почти не выражена, это мешает увидеть всю палитру в её многообразии, повыше бы забраться! Красиво. Но мне кажется, что осенью будет еще красивее, без дурного цветового напора, на полутонах в размытых границах небольших долин и распадков и на контрасте однородных разноцветных полей. Ну, посмотрим еще на эту красоту, в сентябре.
Степь живая. Удивительно живая, особенно после тёмной и мрачной тайги, окружающей Замок. Матёрая хвойная тайга птицей и зверем нелюбима, нечего им там делать, подлеска нет. Если в хозяевах леса калиброванные кедры, как на Ангаре, в Богучанах, где я долго прожил в палатке, занимаясь полезным физическим трудом на стройке ГЭС, - то земля внизу коричневая, в мёртвой хвое, кедры ничему расти не дают. Лишь изредка птички селятся поверху, да бурундуки и белки бегают, шишку ждут. Внизу живности мало. Но когда шишка идёт, тут уж все прибегают, и, прежде всего, человек с колотом. Основной зверь бродит по местам недавних пожарищ, где уже начал прорастать лес смешанный, да по долинам речушек и ручьёв, по редким таёжным полянам.
В степи же - простор, разнотравье, огромная кормовая база. Иди, куда хочешь. И обзор. Никакой медведь на тебя из чащобы не прыгнет. Вот и бегают зверята, как эти суслики неподалёку. Или вообще сидят сиднем, как сурки, - жирные, морды наглые. По настоянию деда Монгол вчера шлёпнул одного. Я что-то как-то… ну, грызун всё же, хоть и не грызунского размера. Ровно, что крысу съесть. Так же, помню, первый раз я нутрию попробовал. Справился с эмоциями, да и жрать хотелось под такие запахи. Коломийцев сам ободрал сурка и затушил с травками - вкусно. Но это не мясо.
Мясо стоит напротив нас.
А мы с Шамилем посматриваем на него через оптику и спорим о высоком и низком.
- Просто там в религию влезла политика, - то ли утверждает, то ли ждёт подтверждения Монгол.
- А где она не влезла, Шам? Для политики религия - инструмент номер раз, базовый аргумент. 'У русских нет протестантской этики, поэтому они бездельники. А у нас есть, и мы тянем мир за собой'. Слышал такое, да?
- 'Мусульмане агрессивны из-за Корана', - подсказывает Шамиль.
- Точно, еще один отработанный политштамп. Политическая религиозность становится закваской, в получающемся 'тесте' тут же заводятся 'резкие', 'прозревшие', 'разеватели рта' и все тут же начинают навязывать другим свои взгляды, вещать от имени народа и Господа. Первыми врагами становятся 'не прозревшие' единоверцы, и начинается метание урн.
До 'мяса' километра полтора, если смотреть невооружённым взглядом - просто темная 'живая линия' на границе неба и земли. Стада. Вчера мы наблюдали их гораздо ближе. Причалив на очередной излучине, обнаружили огромное стадо, медленно мигрирующее к северу всего в пятистах метрах от берега. Животные были похожи на американских бизонов, неплохо изученных всеми нами методом просмотра качественных и не очень вестернов, и, по-моему, это они и есть. Но уже как бы и не американские. Зверь внушает уважение. Массивный черепище, рога расходятся в стороны, слабо загибаясь кверху, разлёт приличный, меж ними - суровый выдающийся затылок. Точный вес животных мне определить трудно. Большой у них вес, не менее полутора тонн. И это мясо, уж не знаю, как оно на вкус, не пробовал. Ну и шкуры. Кстати, где-то читал, что американские поселенцы мясо бизонье особо-то не жаловали, стреляли более из шкур, отличного материала для приводных ремней громоздких паровых машин.
Первый раз эти неисчислимые стада мы увидели на первой же остановке у 'чешского барака', когда ждали организационного решения Замка и осматривали огромный склад 'металлической локалки'. Теперь пристаём и смотрим, каждый раз поражаясь количеству этих существ.
Знаете, если арабы повадились забредать сюда, то я их понимаю.
Другое дело, что охотится на такую добычу пешим ходом - чистой воды самоубийство. Если вся эта рогатая лава внезапно снимется с места - каюк, от охотников останутся лишь несколько мокрых грязно- бурых пятен. Огромное стадо работает, как три колхоза, вместе взятые. После прохода армады на теле степи широкой полосой остается вспаханная и заботливо унавоженная земля. Нет уж, тут нужна засада на возвышенности или на переправе у ручья. А лучше всего - быстрая колёсная техника. Интересно, про лошадей я даже не вспоминаю! Определённо, на этом берегу напротив Замка просто необходимо ставить поселение с развитой сетью охотничьих кордонов. Вышку возводить - обязательно, чтобы подняться над плоскостью.
Однако сейчас мы выглядываем не бизонов.
Ждём, когда появятся, и появятся ли вообще, жирные чёрные точки над ними. Эти летающие объекты мы видели всего два раза и очень далеко.
Мясо - это очень хорошо. Чёрные точки - очень плохо.
Потому что это большие птицы. В первый раз их было всего две штуки, они медленно парили над далёким от нас стадом. Разновидность орлов? Кондоров? Чёрт его знает, орнитологов тут нет. Но то, что это хищники, сомнений не вызывало. В следующий раз мы насчитали пять особей, уже более активных, барражирующих кругами, расходящихся в стороны, опускающихся ниже. Расстояние было примерно два километра. Птицы полетали, посмотрели и исчезли.
Сегодня птиц ещё не видели. Время идёт, устали сидеть. Так бы мы и свернули наблюдение - я, во всяком случае, уже спрятал бинокль, - если б не знаменитая въедливость Монгола.
- Есть контакт, - сообщил он.
Проклятье, на бреющём они подкрадываются, что ли? Как крылатые ракеты. Я спешно выдрал из чехла 'бушнелик', содрал с окуляров крышки. Чёрт! Вспомнил о камере. Бросил бинокль прямо в мураву - опять придётся линзы чистить. Торопливо уложил 'соньку' в ладонь, захватил - пип! - заработал 'стиди кам', так… изображение успокаивается, камеру держу двумя руками, смотрю через видоискатель. Съёмке мешает контрсвет, надо бы поиграть с настройками, но сейчас некогда. Ладно, потом посмотрим на результат, может, на ноуте буду вытаскивать.
- Шам, фотик не забудь!
Шамиль ничего не забывает, в руках уже по инструменту, он и в бинокль успевает смотреть.
- Начинают! Вниз пошли.
Стадо пришло в движение. Над степью нарастает рокот, переходящий в гул. Считаем…
- Семь?
- Так.
Семь здоровенных 'орлов'. Четыре чёрно-коричневые птицы, имитируя атаку, пугают с боков, выжимая стадо вперёд. Одна подвисает в стороне, потом совершает длинный разворот и на малой высоте заходит сбоку в психической атаке, наперерез выстраивающейся колонне набирающих скорость бизонов. Хвост колонны сбивается - завал! Но крупные тела животных почти мгновенно поднимаются на ноги и с удвоенной скоростью начинают догонять основное стадо.
- Шам, атака!
Две птицы почти синхронно пикируют и бьют в самый хвост отставшей группы. Не видно, зараза! Хвост стада постепенно втягивается в основную массу. Тем временем остальные члены хищной стаи собираются к точке успешного завершения охоты и, плавно притормаживая огромными крыльями, с пробежкой садятся рядом.
- Вот это да! - поворачивается ко мне Монгол, в глазах которого блестит гордая память всех кочевых тюркитских племён, память былых соколиных охот.
Но на этом дело не закончилось.
Стадо остановилось.
И тут из темной массы реликтовых копытных отделилась большая группа матёрых самцов, решивших разобраться с налётчиками, ударный отряд, цвет племени. Почти строгое каре разом ударило в землю, дрогнуло и страшным тараном освирепевших бойцовских самцов понеслось к пернатым убийцам. Те разумно не стали дожидаться заведомо проигрышной сечи. Взлетели 'орлы' не сразу, сначала снялись
