плохой погоды, так как ей пришлось идти несколько часов в глубокой грязи под проливным дождем и после того встретить совершенно свежего неприятеля. В этом сильном поражении, весть о котором быстро распространилась по всей Италии, ни одни человек не погиб, кроме Людовика дель Обици и двух его людей, которые упали с лошадей и утонули в болоте. Редкие неудачники!
Он же рассказывает о битве при Кастракаро, происшедшей в 1467 г. между венецианцами и флорентийцами, следующее: До этой битвы произошло несколько мелких стычек между обеими армиями; впрочем, сообразно с обычаями того времени, ни одна из сторон не действовала наступательно, не осаждала городов и не давала случая к генеральному сражению; все сидели по своим палаткам и вообще действовали поразительно трусливо. Наконец произошла битва, длившаяся согласно правилам полдня. Было несколько раненых лошадей, несколько пленных воинов, но убитых не было ни одного.
Этих примеров, которые могли бы быть дополнены еще очень многими, совершенно достаточно, чтобы убедиться, что потери в итальянских войсках XV столетия были самые незначительные. Впрочем, нужно сказать, что копья, мечи и стрелы были совершенно бессильны против лат и шлемов. Даже если рыцарь падал с лошади, то нанести ему смертельную рану было очень трудно и было гораздо выгоднее взять его в плен и затем принудить заплатить большой выкуп.
Мы довели описание наемных войск до XV столетия для большего удобства читателя и чтобы раз и навсегда с ними покончить. За это время в разных европейских государствах появилась отличная пехота, которая вскоре стала оказывать заметное влияние на исход сражений и тем дала действительный толчок военному искусству. Поэтому мы должны вернуться на несколько лет назад и коснуться английских лучников и швейцарских копейщиков.
3. Английские лучники и швейцарская пехота[67]
Наилучшую пехоту XIV столетия составляли, без всякого сомнения, английские свободные землевладельцы, отлично обученные стрельбе из лука. Начальниками их были дворяне, отнюдь не считавшие командование пехотой за бесчестье, и сам король много заботился об организации этой пехоты. Они обучались постоянно стрельбе из лука, сначала по обязанности, а затем это сделалось одним из любимых народных удовольствий. Почти каждая деревня имела свои стрельбища, и ловкость лучников была просто удивительна; они свободно выпускали 12 стрел в минуту, и многие могли второй стрелой попасть в выпущенную перед тем и засевшую в мишени.
Главным их оружием были луки из рябинового дерева длиной в 5 футов, пускавшие крепкие стрелы с крючками на 240 ярдов.[68] Стрелы имели на одном конце острие, на другом — перья. Они связывались в пучки и носились на поясе, иногда в сумке; колчанов не употребляли.
Перед самым боем лучник развязывал связку и клал несколько стрел под левую ногу острием вперед, откуда и брал их по мере надобности. Наполеон III в своем сочинении об артиллерии говорит относительно ловкости английских лучников, что тот из них, кто, будучи в 1-м разряде, на расстоянии 200 ярдов из 12 выпущенных стрел давал хотя бы один промах по человеку, считался плохим стрелком.
Личная свобода и самостоятельность английских землевладельцев делали набираемых из них лучников бесстрашными и уверенными в себе — качества, которые дворянство старалось как можно более в них поддержать и укрепить, обращаясь с ними очень мягко и нередко слезая сами в бою с лошадей и сражаясь пешком, чем как бы доказывали свое уважение к подобному способу сражения.
Французское дворянство, напротив того, обращалось со своей пехотой очень сурово, всячески притесняло в лагере и без пощады давило в бою, например при Креси, где рыцари пошли в атаку через ряды своих же генуэзских арбалетчиков.
Число лучников, которое Англия могла вывести в поле, было очень велико. По словам Фруассара, английское войско в 1386 г. доходило до 10 000 жандармов и 100 000 лучников, считая в том числе отряд, который герцог Ланкастерский повел в Кастилию.
Он же говорит, что в 1394 г. английский король вторгся в Ирландию с 4000 рыцарей и оруженосцев и 30 000 лучников; им всем еженедельно выдавалось жалованье, и потому они были вполне удовлетворены. Ирландцы же имели только легкую и регулярную конницу, не знавшую ни седел, ни стремян и вооруженную копьями и дротиками.
Генуэзские арбалетчики пользовались также большой известностью и часто нанимались соседними государствами большими отрядами. Так, Филипп Валуа имел их при Креси 15 000 человек, и, по словам Патера Даниила, они служили ему также и на море, что вполне возможно, так как Генуя была морским государством.
Английские лучники, по-видимому, часто сражались и с жандармами, не устрашаясь тяжелого вооружения и блеска гордых рыцарей. При постоянных пограничных войнах между Англией и Шотландией они нередко даже одерживали верх над шотландскими дворянами, что заслуживает внимания, так как это первый пример победы пехоты над конницей. Чрезвычайно интересно проследить по этим войнам постепенное возрастание значения пехоты. Сэр Вилльям Валлах, в высшей степени способный человек, ввел значительные улучшения в тактику. Его дарования как полководца показывает сражение при Стирлингте в 1297 г., где он позволил части английской армии спокойно переправиться через реку Форте, затем атаковал ее и совершенно уничтожил на глазах прочей армии, лишенной возможности подать ей помощь.
В сражении при Фалькирке в следующем году интересно, как Валлах применил новый способ противодействия пехоты коннице. У него было всего 1000 конных воинов и около 30 000 пеших лучников и копейщиков, у английского же короля Эдуарда I — 7500 жандармов и, как говорят, 80 000 пехоты. Тем не менее, несмотря на это превосходство противника в силах, особенно в коннице, Валлах по обстоятельствам должен был принять бой. У одного из шотландских хроникеров мы находим очень подробное описание боевого порядка шотландцев. Валлах построил свою пехоту на слегка покатой равнине в круги наподобие каре, внешние ряды которых были составлены из копейщиков; они встали на колени и выставили вперед копья; внутри каре расположились лучники, которые должны были стрелять через головы копейщиков. Конница была поставлена в резерве, вероятно, с целью бросить ее на противника, когда его ряды будут расстроены пехотными каре. Однако благодаря перевесу сил англичан, опытности, приобретенной ими в боях на материке, с одной стороны, а с другой — новизне идеи построения для шотландцев и недостаточной их стойкости каре их были прорваны, и шотландское войско потерпело страшное поражение.
В описанном построении шотландской пехоты можно видеть прототип позднейшего перемешивания пикинеров с мушкетерами, столь долго державшийся в европейских армиях. Кроме того, мы усматриваем здесь воплощение идеи каре, шахматного порядка построения и помещение кавалерии в резерве — принципы, признаваемые и теперь.
Неколько позже, в 1314 г., в сражении при Баннокбурне мы видим со стороны Роберта Брюса полное подражание тактике его великого соотечественника; он также построил пехоту в каре, а конницу поставил в резерве. И здесь подавляющее превосходство в коннице было на стороне англичан, так что Брюс не мог и думать мериться с ней в открытом поле. Непосредственно перед началом боя произошла горячая схватка между отрядом шотландских копейщиков Рандольфа и 800 английскими рыцарями Клиффорта, в которой первые одержали верх. Затем выступили вперед английские лучники, которые начали очень удачно обстреливать копейщиков, лишенных всякой возможности им отвечать. Король (Брюс) немедленно схватил свою конницу, энергично атаковал неприятельских лучников и отбросил их; когда же против него выдвинулась английская конница, он отвел свою пехоту, которая стояла непоколебимо, как угрюмые скалы ее родины, и так как лошади в то время не имели еще предохранительного вооружения, то многие из них были ранены и убиты, и в рядах английской конницы начался беспорядок, которым и воспользовался Брюс: он двинул вперед своих всадников и одержал победу. Начиная с этого времени становится заметным влияние английских лучников. В битве при Халидон-Хилле близ Бервика в 1333 г. шотландская конница спешилась и атаковала в пешем строю, но так была мужественно встречена королем Эдуардом и сильно
