назначались для отражения атак конницы, были так длинны и крепки, что, если только пехота стояла сомкнуто, кавалерии не было почти никакой возможности прорвать ее ряды. Аркебузы и мушкеты также давали возможность пехоте причинять большой вред коннице, не подвергая себя большой опасности, и если пехота даже и была несколько расстроена, то коннице предстояло еще одолеть алебардщиков, которые со своими секирами были также опасным врагом. С того момента, когда улучшение огнестрельного оружия дало возможность аркебузирам и мушкетерам поражать и жандармов, несмотря на их тяжелое предохранительное вооружение, наступил коренной переворот, и превосходство пехоты было совершенно обеспечено. Однако в течение еще очень долгого времени по изобретении огнестрельного оружия сила удара пули была столь мала, что она пробивала латы только с очень близкого расстояния, и то при прямом попадании. Поэтому предохранительное вооружение, усиленное при изобретении пороха, еще долго оставалось в употреблении, и конница, признав в огнестрельном оружии опасного врага, стала сама им пользоваться.
Рыцари, или тяжелые всадники, очень скоро приняли петронели; это были гладкие стволы на прямом куске дерева; огонь передавался фитилем. При этом один конец упирался в грудную кирасу (poitrail), а другой поддерживался вилкой или другим упором, прикрепленным к седлу. Пока пули не могли пробивать кирас, эти петронели давали некоторое преимущество коннице над пехотой, не носившей полного предохранительного вооружения, которое во время введения огнестрельного оружия делалось очень толстым; в середине XVI столетия предохранительное вооружение было облегчено, но недолго, так как уже к концу этого столетия броня некоторое время была тяжелее, чем когда-либо.
Постоянные улучшения в аркебузах потребовали улучшения лат, причем, чтобы не увеличивать веса всего снаряжения, были отброшены некоторые другие его части. Прежде всего, во второй половине XVI столетия были сняты наножники и железные башмаки; за ними подверглись понемногу той же участи передник (braconniere), тассеты, наплечники и т. д. Вместо того стали носить высокие тяжелые кожаные сапоги и простые крепкие погоны. Это видоизмененное снаряжение продолжало затем существовать в течение почти целого столетия. По мере улучшения огнестрельного оружия стало изменяться отношение пехоты к коннице в пользу первой. Отчасти по этой причине, отчасти вследствие трудности приобретения больших лошадей конница стала утрачивать свое первенствующее положение.
Постепенные улучшения в огнестрельном оружии возбуждали в коннице постоянное стремление принять его и обратить в свою пользу. Новое оружие стало быстро распространяться во всех конницах Европы. За петронелями скоро последовали аркебузы с колесным замком, изобретенным в 1515 г. в Нюрнберге; они скоро вошли в коннице во всеобщее употребление, так как были удобнее для стрельбы с коня. В начале XVI столетия появилось еще новое оружие — пистолет; некоторые производят это название от Пистойи, города в Италии, где он якобы впервые был изготовлен; Деммин же, очень авторитетное лицо, говорит, что оно происходит от pistallo, что означает в переводе пуговица, украшение. Как говорят, пистолеты вошли в употребление в Англии в 1521 г. и во Франции в 1531 г.; они были у французской пехоты, стрелявшей из них под прикрытием пикинеров, при Черизоле в 1544 г.; в 1557 г. в битве при Сен- Кентене мы их встречаем у немецких всадников.
Изобретение пистолета с колесным замком было очень выгодно для конницы, так как она получила в нем оружие очень для себя удобное и вместе с тем смертоносное.
С одной стороны, пики и аркебузы пехоты, с другой — тяжеловесность всадников, не позволявшая им атаковать аллюром выше рыси, скоро довели конницу до полного забвения атаки на полном ходу и удара; она предпочитала вопреки своим основным свойствам перестреливаться с пехотой. Удивительно, в самом деле, до какой степени предрассудки могут задерживать улучшения и реформы, несмотря на то что они являются настоятельно необходимыми вследствие наступивших изменений в окружающей обстановке.
Дух рыцарства был еще жив, и конница продолжала пользоваться особым расположением, хотя свернула на ложный путь и утратила свое первоначальное значение. Большинство, ложно применяясь к требованиям изменившихся условий, думало, что конница, чтобы противостоять смертоносному огню пехоты, должна отбросить конную атаку и полагаться на огнестрельное оружие, несмотря на то что последнее требует тщательного и спокойного прицеливания, что невыполнимо для всадника, и, кроме того, конница имеет еще те невыгодные шансы в подобной борьбе с пехотой, что представляет своей массой большую цель для противника. Ослепление было так сильно, что даже против пехоты, стрелявшей на месте из лучшего оружия, предпочитали этот способ действия.
Немцы, кажется, умели отлично пользоваться пистолетами. Они строили свои эскадроны в несколько шеренг, иногда даже в 16.
Передняя шеренга подскакивала на близкое расстояние к неприятелю, стреляла из обоих пистолетов, поворачивала направо и налево и уходила назад, оставляя место прочим шеренгам, действовавшим таким же образом; между тем первая шеренга выстраивалась за последней и опять заряжала свои пистолеты, и, если было нужно, возобновлялся тот же маневр опять с первой шеренги. Подобного образа действий держались довольно долго, но он должен был быть оставлен, как только французская конница начала атаковать полным ходом занимавшихся стрельбой всадников, причем последние были почти без исключения постоянно опрокидываемы.
С почти полным изъятием из употребления копья пистолету стали придавать большее значение, чем он этого заслуживал, и поэтому вся кавалерийская тактика пошла по совершенно ложной дороге. Главная сила этого рода оружия была утрачена или по крайней мере забыта. Следствием этого явилось низведение конницы на очень невысокое положение; иначе, впрочем, и не могло быть при уменьшении быстроты движений до рыси и при предпочтении огнестрельного оружия холодному.
Немецкие рейтары — род конницы чисто германский и затем встречавшийся под тем же именем почти у всех европейских народов — были снаряжены и вооружены гораздо легче тяжелой конницы. На более быстрых лошадях, вооруженные мечами и пистолетами, они нередко одерживали верх над французскими жандармами. Во многих отношениях рейтары похожи на конницу новейшего времени, но и они рассчитывали преимущественно на огнестрельное оружие, которое при тогдашнем его состоянии отнюдь не могло быть поставлено наравне с холодным для конного рукопашного боя.
Немцы первые приняли глубокий строй для конницы; французы в слепом подражании переняли его Уже при Франциске I. Еще во времена императора Карла V французская конница строилась в одну шеренгу по обычаю рыцарей; немецкая же уже в 15–16 шеренг. Впрочем, французы недолго оставались при прежнем построении и скоро заменили его новым.
По словам Ла-Ну, Карл V первый свел свою конницу в эскадрон; скоро это распространилось по всей Европе и с тех пор уже было постоянным. Впрочем, Наполеон III в своем сочинении об артиллерии утверждает, что строй поэскадронно был уже известен немцам гораздо раньше, а что Карл V только окончательно ввел его.
Хотя Франциск I и увеличил глубину построения в своих эскадронах, но скоро это было оставлено, и французские жандармы стали строиться по-прежнему в одну шеренгу, пока не были разбиты наголову в 1557 и 1558 гг. при Сен-Кентене и Гравелингене тяжелыми эскадронами испанских копейщиков; точно так же при Дре в 1562 г. французские жандармы потерпели поражение от немецких рейтаров и после этого окончательно приняли строй в несколько шеренг к великому неудовольствию французских дворян, желавших непременно сражаться в первой шеренге.
Впрочем, собственно говоря, жандармы и легкие всадники до введения эскадронов строились в несколько шеренг, но только они ставились на дистанции 40 шагов одна за другой; построение это не может быть безусловно осуждаемо, так как оно давало возможность иметь постоянно свежие части и постепенно вводить их в бой. Лёгкая конница перешла к глубокому построению гораздо раньше жандармов.
При Генрихе II французские эскадроны были силой в 400 человек и строились в 10 шеренг, имея 40 человек по фронту; затем они были уменьшены до 200 человек, при той же глубине; при Генрихе IV число шеренг уменьшилось до шести, а около 1633 г. эскадроны были сведены в полки, которые строились в 3–4 шеренги.
По словам Мельцо, в начале XVI столетия существовало обыкновение ставить конных аркебузиров впереди копейщиков. Аркебузиры своей стрельбой старались привести неприятеля в беспорядок и затем, когда цель была достигнута или противник подходил слишком близко, они уходили назад через интервалы второй линии или мимо ее флангов, оставляя поле открытым для атаки копейщиков. За этими последними
