рядах неприятеля возник беспорядок и смятение; на них налетели испанские всадники с громким криком, давя и рубя всех. Эта нежданная атака 16 всадников решила поражение храброго 40-тысячного войска, сражавшегося до тех пор с мужеством и даже с некоторым успехом. Внезапное появление в тылу невиданных никогда конных людей произвело панику, и, как только главные силы испанцев перешли в решительное наступление, мексиканцы побросали оружие и обратились в беспорядочное бегство. Этот чрезвычайно интересный случай напоминает басню о кентаврах. Индейцы, увидев конных людей, приняли их с лошадьми за одно существо. Неудивительно потому, что их охватил ужас.
Следующую стычку испанцы имели с тласкаланами, жителями маленькой республики между Мексикой и океаном. Военное устройство их было сходно с ацтекским; у них господствовало нечто вроде феодальной системы. Существовал также рыцарский орден, перед зачислением в который кандидат должен был простоять 50–60 дней в полном вооружении на страже в храме. Затем ему читалась серьезная проповедь о его новых обязанностях. В делах с тласкаланами испанцы были также счастливы, как с индейцами, и наибольшую услугу им опять оказали всадники, пушки и все огнестрельное оружие. Самое серьезное дело было 5 сентября 1519 г., когда тласкаланы выставили 50 000 человек в пяти отрядах. Простые воины были почти совершенно голые: они были вооружены пращами, дротиками и луками, из которых они весьма метко выпускали одновременно 2 или 3 стрелы; дротики составляли самое опасное оружие и были снабжены ремнями, с помощью которых после удара притягивали назад. Высшие их вожди носили стеганые хлопчатобумажные туники, скоро принятые и испанцами. Они имели 2 дюйма толщины и представляли некоторое закрытие от ударов метательным оружием; поверх них богатые офицеры носили еще золотые или серебряные латы. Дисциплина, мужество и стойкость маленького отряда Кортеса, а также всадники и огнестрельное оружие помогли ему и здесь одержать верх, но только после действительно отчаянного боя.
Подробное описание дальнейших операций Кортеса, а равно и позднейших действий Пизарро в Перу завело бы нас слишком далеко. Скажем только, что и там конница играла наиболее важную роль.
Глава IV. Конница в Тридцатилетнюю войну; Густав-Адольф, Тилли и Валленштейн
1. Густав-Адольф[74]
В течение долгого периода Тридцатилетней войны военное искусство прошло несколько ступеней в своем развитии. В центре всей картины, которую представляет собой эта война, ярко выступает величественный образ героя короля Густава-Адольфа Шведского — одного из известнейших и величайших военных преобразователей нового времени.
Благодаря ему тактика и вообще военное искусство сделали такие успехи, как война ни при ком из полководцев ни до, ни после него. Он был создателем новой системы, которая в главных чертах существует и теперь. Вследствие этого его появление составляет эпоху в истории военного искусства.
Это была натура совершенно выдающаяся, одна из тех, которые столь редко встречаются на страницах истории. Он был отлично образован, превосходно изучил все военные учреждения древних времен и был вполне проникнут теми принципами, которые дали бессмертную славу Александру, Ганнибалу, Цезарю. Поэтому хотя между его преобразованиями и встречаются нововведения, совершенно ему принадлежащие, но большая часть их была разумным возвращением к идеям этих великих полководцев.
Прежде всего он установил в своем войске строгую дисциплину и вообще первый ввел порядок и послушание — факторы, составляющие главный успех в военном деле. Он ввел однообразие в одежде солдат с различиями по тем частям, к которым они принадлежали. До него покрой и цвет платья совершенно зависели от вкуса владельца, и большая часть наемников ходила просто в лохмотьях. Любимая поговорка Тилли: Оборванный солдат и блестящий мушкет — вполне характеризует тогдашний взгляд на этот предмет. Введением хорошей и однообразной одежды Густав-Адольф дал своим солдатам возможность легче переносить дурную погоду, поднял esprit de corps и улучшил наружный вид своего войска.
До Густава-Адольфа пехота строилась в большие каре, составленные в центре из пикинеров, а наружная сторона, то есть фронт и фланги, — из мушкетеров; подобное построение вытекало прямо из вошедшего в обыкновение перемешивания обоих родов пехоты. Употребление огнестрельного оружия настолько распространилось и влияние его на исход боя было настолько общепризнанно, что как пехота, так и конница преимущественно полагались на него. Сохранившееся, однако, еще воспоминание о прежних подвигах пехоты и продолжительность заряжания мушкетов вынуждали придавать вооруженным ими пехотинцам еще и пикинеров; эти последние, одетые в полукирасы, защищавшие их от пистолетных выстрелов всадников, составляли для конницы непреодолимый барьер. Точно так же пикинеры выдвигались вперед и посылались в атаку в решительную минуту боя, когда дело доходило до удара в пики.
Густав-Адольф понял очень хорошо, что подобная масса, представлявшая нечто вроде тяжелой и неповоротливой греческой фаланги и вполне уместная при незначительной в то время дальности и силе метательного оружия, была в его время совершенно непригодна. Сверх того постепенное распространение орудий во всех армиях и возраставшая их меткость вызывали огромные потери в сомкнутых массах пехоты. Все это вынуждало изменить способ построения, и действительно Густав-Адольф начал строить свои войска по образцу римских легионов, изменяя, однако, этот боевой порядок сообразно с новыми условиями боя. Он уменьшил силу полков с 2000–3000 человек до 1200 и 1000, полагаясь больше на быстроту движений и свободу действий, чем на неуклюжую силу. Так же точно он начал строить пехоту в 6 шеренг вместо 12, отделив пикинеров от мушкетеров, и составил из каждого из этих двух родов пехоты небольшие части, которые стали подвижнее и могли гораздо свободнее поддерживать друг друга. Уменьшением глубины он при той же силе части достиг большего протяжения фронта, а следовательно, и большей силы огня, и вместе с тем явилась меньшая цель для неприятельской артиллерии. Мушкетеры и пикинеры строились таким образом, что первые могли всегда двигаться как вперед, так и назад через интервалы последних, подобно римским велитам. Длина пик была уменьшена с 18 до 14 футов, и много излишнего в снаряжении было отброшено.
Кроме вышесказанного, Густавом-Адольфом было сделано еще много нововведений: колонны; стрельба с колена и повзводно; удобно перевозимые кожаные пушки; патроны, для носки которых он дал людям вместо прежних перевязей сумки; облегчение мушкета и улучшения в нем и окончательная отмена вилок; увеличение числа офицеров в армии для удобства управления ею.
У Густава-Адольфа мы впервые замечаем согласование действий всех трех родов оружия: каждый из них действует вполне самостоятельно и сообразно со своими свойствами, но вместе с тем не теряет из виду общей цели. Обыкновенно он строил свою армию в 2 или 3 линии в затылок друг другу или в шахматном порядке; конница становилась или позади пехоты для ее поддержания, или на ее флангах для самостоятельных действий; артиллерия располагалась по всему фронту на удобных местах для поддержки пехоты и кавалерии.
Мушкеты были облегчены во время польских войн. Они были большей частью фитильные; кремниевые начинали еще только входить в употребление и были очень неудобной конструкции. Мушкетеры носили с собой заостренные палки — рогатины, которые втыкали в нескольких шагах перед фронтом в землю наклонно вперед, для защиты от конницы. За этой преградой стрелки могли спокойнее и вернее целиться. Этот способ был перенят у английских стрелков под Азинкуром, но скоро вышел из употребления. Остальное оружие мушкетеров составлял меч, а предохранительное — шлем; пикинеры же имели кирасу и меч или секиру. Для встречи кавалерийской атаки пикинер держал пику наклонно в левой руке, упирая конец ее в землю против правой ноги; в правой руке были меч или секира. Любопытно, что еще в 1628 г. в войске Густава-Адольфа было 3000 лучников. Во время польской войны он имел отряд
