оплошность не повторилась, я стал ее брать к себе в постель. Так мы с ней и ездили вдвоем и спали вместе и все у нас было одно на двоих.
Тут Гийом остановился… - А была не была! - решился Гийом - Вам обоим надо это знать, Вы же вместе пойдете, и может случиться Миррин порвать врагов м впасть в безумие, а ты будешь рядом с оружием в руках, что очень опасно. Я не только с Хеленой постель делил, но и любовь тоже - поведал нам сокровенное Гийом. Хелена объяснила мне, что в боевом безумии рвет всех вокруг себя, кроме тех, кто безусловно свои, а из людей это только тот, кто с ней любовь делит. Только так мне с ней рядом оставаться было безопасно, когда она в боевом безумии дерется.
Я был мягко сказать, удивлен - все ведь знают, что от любви с охотницей человек с ума сходит. Герцог же в твердой памяти и все с ним нормально. Поэтому и спросил - Гийом, но ведь любовь с охотницей - опасное дело! Это же все знают.
- Шеридан - ответил герцог - люди много болтают того, что сами не знают. Вот вино все пьют, а если каждый день, а если допьяна? Тогда и сопьешься быстро! Ну и с любовью с охотницей также. Они ведь эмоции наши читают как открытую книгу, вот Хелена и замечала, когда значит хватит и мне об этом говорила. Потом подождем пару декад и снова продолжим. Можно это, но только осторожным надо быть. Только лишь!
- Гийом - решился я спросить - так Миррин - Ваша дочь?
- Молодой человек, а вот это не Ваше дело, абсолютно Вас это не касается! За интерес этот и по носу получить можно и прошу больше об этом не спрашивать, если не хочешь рассориться. Довольно и того, что я удочерил Миррин, оставшуюся сиротой после того как Хелена выполнила свой долг до конца, когда по доброй воле пошла помогать моему непутевому братцу, поднявшему мятеж и погибла в Вакке, защищая его на развалинах дворца до последнего мгновения. Остальное же - просто досужие людские домыслы и сплетни, о чем я и говорить не хочу. Моя супруга, которая недавно умерла, оплакивала Хелену как сестру, как ближайшего родича, а когда Хелена еще была жива, любила ее и всегда брала с собой телохранителем, если отправлялась куда из города. Я же был всегда спокоен за супругу, если рядом с ней была Хелена. Они вместе…. - В этот момент Гийом заплакал, громко всхлипывая - Уезжайте в поход! Сейчас же! Прощайте! Уходите, не могу, я их обоих потерял, моих дорогих, милых, любимых….
Мы выскочили из кабинета и за нами Гийом сразу закрыл дверь на ключ, продолжая громко всхлипывать.
- Миррин, бери своего коня из дворцовых конюшен и идем ко мне. Собираемся и едем. Не хочу ни минуты лишней оставаться в Гиннегау.
- Хорошо, я здесь соберусь в дорогу, а ты в отель иди.
Мне как-то не хотелось с Миррин расставаться, а то всё опасности вокруг нас, последний день сумбурно прошел и сейчас только понял, что мог по глупости потерять ее и понял, как она мне дорога, моя зверюка - Миррин, давай вместе, не хочу расставаться - на сердце свербит, чтобы тебя оставить хоть на минутку.
- Шеридан, а ты уже без меня и не можешь? - игриво спросила Миррин - Говорят же, что люди с первого взгляда влюбляются.
Потом уже серьезно
- Знаешь, и мне с тобой расставаться не хочется. Как предчувствие будто какое. Пошли вместе.
Мы вместе пошли на дворцовую конюшню, Миррин взяла своего коня, оставленного там при прибытии в Гиннегау и свой дорожный мешок с нехитрыми пожитками. Потом мы пошли в отель герцога, а по пути я вспомнил, что мы ведь с утра не ели, да и припасов в дорогу у нас нет и сказал об этом Миррин.
- Давай побыстрее поедем из этого города, а припасы здесь купим. Как выедем из города, так и привал устроим и поедим - предложила Миррин.
У меня тоже не было желания ни минуты лишней оставаться в Гиннегау и я принял ее предложение.
- Миррин, а сколько у нас с тобой денег? - поинтересовался я, подумав о длинном пути, который нам предстоит.
- Моих полста серебром и еще наверно два десятка осталось от золотого, который Гийом нам подарил вчера, больше чем на пару - тройку серебряных мы никак не могли проесть в трактире. Вроде ты, Шеридан, платил, посчитай. - ответила Миррин.
- А у меня тоже шесть десятков серебряных - посчитал я свои деньги - Только вот богачами назвать нас нельзя - нам еще в поход собраться надо и солдатам платить.
- Ладно, Шеридан - успокоилась Миррин - Сейчас на прокорм нам хватит, кони и оружие у нас есть, а потом может что сообразим, когда до крепости на границе дойдем.
По пути мы заметили трактир, в котором я решил купить все, что нам надо было для похода. Может по лавкам и дешевле бы вышло, но в трактире быстрее будет.
- Подержи коня и шляпу на глаза надвинь - сказал я Миррин - я же в трактир сбегаю и куплю что в дорогу.
- Шеридан, да что ты беспокоишься обо мне - ответила она недовольно - Не впервой мне по людским городам ходить и ничего мне не будет. Иди купи, что нужно, а обо мне не беспокойся.
Я оставил Миррин на улице, зашел в трактир, нашел там хозяина и спросил у него ветчины, бурдюк вина, крупы и пару хлебов в дорогу. Довольно скоро все потребное принесли, я расплатился и нагруженный припасами вышел на улицу к Миррин. Только вот там разворачивалось действие - вдали, близко не подходя, собралась кучка мальчишек, которые показывали пальцами на Миррин, а та скалилась в ответ. Начали собираться горожане, которые недовольно смотрели на Ярована, собравшись вокруг, а от некоторых уже слышны были требования, чтобы охотница убиралась вон из города.
Уважаемые! - обратился я к горожанам - Это мой товарищ, шевалье д’Алямберт, а в Силанде охотницы и люди имеют равные права по королевскому эдикту. Кто имеет что против меня и моего друга?
Народ притих, но один осанистый богатый горожанин сказал мне - Ваша светлость! Мы ничего не имеем против Вашего друга, а против Вас и тем более, но пусть лучше она будет рядом с Вами. Тут же ходят наши дети, а почем знать, что зверю в голову взбредет? Смотрите, как она оскалилась, клыки ну чисто как у барса!
Теперь я обратил внимание на Миррин - она оскалилась и явно приготовилась к броску. - Миррин, да ты что, ты в своем уме? Ну что тебе эти люди сделали, не могла разве спокойно постоять, пока меня ждала?
- Шеридан, от них идет страх и ненависть! Ненависть и страх передо мной! Я едва сдерживаюсь! - ответила Миррин сквозь зубы.
Да уж, зверь! Быстрее бы из города уехать! Я пошел к толпе горожан
- Уважаемые, разойдитесь, не злите охотницу. Со мной вместе она ничего плохого не сделает, если Вы на нее смотреть не будете - а богатому горожанину, который со мной заговорил добавил - Да уберите толпу эту! Видите, Миррин вы из себя выводите! Мальчишек тоже уберите, не дай бог кто в нее камнем запустит или что оскорбительное крикнет. Тогда и я не удержу ее от мести.
Видимо он понял, что глазеть на Миррин может быть небезопасно и гаркнул на горожан
- Вы что? Охотницу что ли не видели? А ну, разойдись, и пострелята тоже по домам, нечего охотницу дразнить!
Народ начал нехотя расходиться. Миррин не то, чтобы успокоилась, но не скалилась уже и похоже нападать ни на кого не собиралась. Она подошла ко мне, я ее обнял, гладил по плечам
– Успокойся, успокойся, маленькая. Все ушли, успокойся, мы вдвоем только, чужих нет. Все хорошо, сейчас из города уедем.
Как не странно, это подействовало. Миррин пришла в себя – как она говорила – в ней заснул зверь и она снова стала похожа на человека, может и сильной, но уже не зверем. Видно она осознала, что без причин скалилась на людей, потому что обратилась к горожанину, с которым я разговаривал.
– Октавий, прости, что не смогла сдержаться – мальчишки эти в меня кусок сырого мяса бросили, а это для Ярован тягчайшее оскорбление, потому и скалилась я на людей.
Интересно, да она же знает этого горожанина! Видно раньше встречалась, когда при дворе герцога росла. Октавий видимо тоже ее вспомнил.
