Афганистане.
Американцы были возмущены происшедшим, хотя такое им было привычно видеть. Меня проводили в здание. Сотни людей наполнили аудиторию. Лекция началась. Но минут через 25-30 кто-то вошел, и по залу прокатился шумок. Я остановился и обратился с вопросом к присутствующим. Передо мной извинились, попросили перейти в другое помещение и там продолжить лекцию - якобы в этом предстоит другое мероприятие. Не выражая особого восторга, вместе с недовольной публикой, я перешел в указанную аудиторию. Оказалось, что кто-то позвонил в университет и сообщил, что в помещении, где проходит встреча с советским музыкантом, подложена бомба. К счастью, обошлось без взрыва, но это была Америка 1979 года, с антисоветскими и антиеврейскими листовками, которыми меня старались забрасать.
Когда будучи вновь проездом в Нью-Йорке, мы пошли обедать в маленький китайский ресторанчик, а машину с вещами оставили на открытой стоянке около дома, нам было предложено взять вещи с собой. Это я увидел в Америке впервые. Правда, говорили, что такая ситуация сложилась только в больших городах, где есть бездомные и безработные, в маленьких университетских городках машины даже не всегда запирают.
Но были и другого рода проявления внимания к советскому музыканту. (Мои друзья знали, что я любил останавливаться в мотелях, а не в гостиницах. Мотели обычно располагались в зеленом пригороде, даже можно было выходить заниматься на свежий воздух). Как-то раз, подъезжая к мотелю маленького городка Куквила, неподалеку, на табло заправочной колонки, я увидел надпись на английском языке: „Докшицер, добро пожаловать в США!'.
Незабываемое впечатление оставила встреча с музыкантами в Техасе, в доме моего коллеги- трубача. С дороги мне предложили искупаться в домашнем бассейне во дворе. Затем после приема отправились в университет, где состоялась репетиция сводного духового оркестра, состоящего из 300 человек. В университетах это обычный состав оркестра, несмотря на то, что музыкальный факультет не располагает таким количеством исполнителей. В Америке на духовых инструментах играют студенты с разных факультетов, не только музыкального. Многие из них имеют свои инструменты и достаточно подготовлены. Они и вливаются в сводный состав университетского оркестра. Эти оркестры выступают в воскресные дни на стадионах. Нарядно одетые в яркие костюмы музыканты исполняют монтаж мелодий во время марша с церемониальными перестроениями. Это яркое зрелище украшает любой спортивный праздник.
Свое мастерство демонстрировали брасс-квинтеты. Они постарались „угостить' меня нашей отечественной музыкой, но когда мне назвали фамилию русского композитора Иволта, я сказал, что такого композитора нет. Услышав же музыку, понял, что так звучала в американской транскрипции фамилия Эвальда - автора трех популярных квинтетов, члена Беляевского кружка в Петербурге.
Из других впечатлений запомнилась церемония вручения диплома почетного гражданина Америки в штатах Джорджия и Иллинойс. Когда я спросил, что означают эти знаки внимания, мне ответили: уважение публики и штата. Эти знаки внимания я храню, как дорогие воспоминания о США.
Швейцария. На Конгрессе музыкантов В 1976 году, с 13 по 19 июня, в Швейцарии, в городе Монтре, в старинном замке на берегу Женевского озера, состоялся первый Всемирный конгресс музыкантов-духовиков, играющих на медных инструментах. Это историческое событие положило начало интернациональному сотрудничеству музыкантов всего мира.
Одним из важных результатов конгресса было создание международных объединений по инструментам: „Союза валторнистов', „Гильдии трубачей', „Ассоциации тромбонистов', „Братства тубистов'. У каждого объединения есть президент, вице-президент и казначей, переизбираемые каждые два года. Есть также директорат, состоящий из почетных представителей, и несколько пожизненных членов, каковым я тоже являюсь. В объединениях имеются информационная служба, журнальные и нотные издания. Организационное бюро объединений планирует и проводит регулярные (как правило, ежегодные) симпозиумы в разных странах.
Конгресс в Монтре был очень хорошо организован. Он проходил на уровне международных симпозиумов ученых или дипломатов и включал тысячу участников. Программа состояла из концертных выступлений, лекций, докладов, семинаров, которые проходили параллельно в четырех помещениях, включая собор с органом.
От Советского Союза были приглашены Виталий Михайлович Буяновский и я. Каждый из нас играл концерт, проводил доклад, участвовал в семинарах, дискуссиях, знакомился с исполнителями и методиками других школ. Концерты и лекции проходили с утра до вечера.
В Монтре было много встреч с известными в мире и неизвестными у нас в стране деятелями музыкального искусства.
Особенно важным было знакомство и общение с Жан-Пьером Матэ, издателем тогда еще совсем молодого, учрежденного им же журнала „Брасс-бюллетень' („Brass-bulletin'). Через Жан- Пьера Мотэ в Монтре удалось познакомиться со многими музыкальными деятелями и видными исполнителями, что позволило получить огромную информацию о международном музыкальном движении духовиков.
Всех встреч в Монтре не описать, но нельзя не сказать о концертах выдающегося французского трубача Пьера Тибо, великолепно исполнившего несколько программ труднейших сочинений современных французских композиторов, об американском трубаче Томасе Стивенсе, который выступил с интересным подходом к метроритмической структуре современной музыки, и о многих, многих других замечательных исполнителях.
Незабываемые впечатления оставили сатирические пародии и шаржи виртуозов-тромбонистов на своих коллег. Это была демонстрация нового жанра, получившего название „инструментальный театр'. Особенно ярко он прослеживался в выступлениях брасс-квинтетов, в частности, всемирно известного „Канадиен-брасс', в программе которого есть даже балетные номера, исполняемые самими музыкантами. Что-то подобное показал в своем выступлении югославский тромбонист Бранимир Слокар, расположивший -ноты своей композиции на четырех пультах.
Дыхание Конгресса духовиков в Монтре мы ощущаем и сейчас, его пульс продолжает биться.
Жизнь брасс-духовой братии отличается от жизни всех других музыкантов какой-то особенной магнетической тягой к профессиональному общению, к человеческим контактам. Теперь образована „Еврогильдия трубачей' с филиалами в европейских странах, в том числе и в России.
Летом 1993 года я участвовал в весьма престижном и хорошо организованном маэстро Бенг Эклюндом симпозиуме „Еврогильдии трубачей' в городе Гетеборге (Швеция).
И у нас в России появился наконец свой духовой журнал, отечественный аналог „Брасс- бюллетеня' - „Российский брасс-вестник', который с 1992 года выпускает Государственное училище духового искусства в Москве. Значение этого издания трудно переоценить, ведь русские духовики через него получили возможность знакомиться с последними событиями и новостями профессиональной музыкальной жизни. Издатель журнала и его главный редактор - Рем Муртазович Гехт, директор училища духового искусства, которое, кстати, также он организовал.
Это удивительный человек. Его энергии и преданности духовому делу хватило бы на десятерых. А главное - пока другие говорили, дискутировали, строили планы и мечтали о том, как повысить уровень духового исполнительства в нашей стране, в том числе мечтали и о собственном журнале, - он не говорил, а действовал, делал дело. И добивался результатов. Деятельность этого человека заслуживает уважения и поддержки. И дай Бог „Российскому брасс-вестнику' выжить в труднейших условиях современной жизни в России!
Финляндия. На II Скандинавском брасс-симпозиуме Я уже писал о том, что в природе музыкантов, играющих на медных духовых инструментах, есть что-то генетическое, выделяющее эту среду специалистов среди всех других исполнительских профессий. Действительно, феноменальная потребность в общении и профессиональном сотрудничестве привели вначале к проведению Всемирного конгресса духовиков в Швейцарии, а
