— Кто вы такой, черт побери? — спросил Филипп.
— Не задавайте вопросов, и вы не получите ложных ответов, мистер Хольт.
— Ну и какого же черта вы хотите?
— Ключ. Только ключ и больше ничего.
— Какой ключ?
— Не отнимайте у меня время.
— О, вы имеете в виду тот, который миссис Кэртис…
Тонкое лезвие ножа как жало змеи сверкнуло в правой руке мужчины.
— Давайте сюда! — прорычал незнакомец.
— Сожалею, приятель, — выдавил из себя улыбку Филипп, — но я не могу этого сделать. Я передал его полиции. Он у инспектора Гайда. Почему бы вам не навестить его?
— Верю, что вы так и поступили, — засмеялся человек, которого назвали Флетчером. — Но мы все же хотим получить тот ключ, что вы держите у себя.
— Что вы, черт возьми, имеете в виду?
— Выйдя из кафе в Виндзоре, вы направились в мастерскую, где сделали дубликат. Я знаю, о чем говорю, поэтому прекратите выкручиваться! Давайте ключ!
Нелегко было Филиппу скрыть от незнакомца, как он ошеломлен. Ему в голову не приходило, что кто- то мог тайно следить за ним в Виндзоре. Мысли у него судорожно забегали. Пока он не совершит ошибку, преимущество на его стороне. Им нужен ключ, который все ещё у него, поэтому надо заключить выгодную сделку. Он уже пытался обменять ключ на нужную ему информацию. Теперь остался единственный шанс — с этим Флетчером. И предпочтительно без ножа.
— Вы весьма серьезно заблуждаетесь. Неужели вы думаете, что я стану носить ключ с собой? — отбивался Филипп.
— Почему бы и нет? Самое надежное место, по-моему. Выверните-ка карманы! И кончайте морочить мне голову, не заставляйте пускать в ход этот новенький нож.
— Что случилось? Неужели вы оставили старый меж лопаток Томаса Квейла?
Это была лишь догадка, хотя и не лишенная логики, но она попала в самую точку. Глаза Флетчера сузились, и он грязно выругался.
Филипп послушно вывернул карманы. На столе появились зажигалка, серебряный портсигар, носовой платок, мелкие монеты, маленький перочинный ножик, свалившийся на пол, а затем — кольцо с ключами в небольшом кожаном футляре. Флетчер схватился за него, но после беглого осмотра отбросил в сторону.
— Я же вам сказал, что не ношу его с собой, — напомнил Филипп.
— Значит, вы его спрятали? Может быть, в чайнике?
— Он там, — Филипп жестом указал на стол.
— Хорошо. Достаньте его! Но помните… — добавил Флетчер, с пугающей быстротой манипулируя лезвием.
Медленно пройдя к столу, Филипп остановился у коробок, заполненных фотографиями и различными рекламными снимками. На расстоянии вытянутой руки стоял телефон. Филипп посмотрел через плечо и сделал вид, что тянется к трубке, а вместо этого схватил коробку со снимками и прижал к груди, стараясь молниеносным движением увернуться от резко брошенного Флетчером ножа.
Нож попал в цель и с глухим звуком воткнулся в… коробку со снимками. Филип швырнул коробку во Флетчера, и она обрушилась тому на голову в тот момент, когда он пытался выскочить на лестницу. Филиппу удалось задержать Флетчера, ухватившись за пояс плаща, но тот обернулся и лягнул его ногой прямо под ложечку. Боль была такой нестерпимой, что Филипп упал на спину, но в падении сумел ухватиться за лодыжку Флетчера.
Началась отчаянная схватка. Когда Филиппу удалось оказаться на ногах, ужасная боль заставила его ловить ртом воздух. А Флетчер умело использовал ситуацию — он вырвал ящик из стола Рут и разбил его в щепки о голову Филиппа — тот почувствовал, что теряет сознание, и уже не слышал, как Флетчер с грохотом скатился по лестнице и как за ним захлопнулась дверь. Он не представлял, сколько прошло времени, прежде чем телефонный звонок проник в его затуманенный мозг. С трудом поднявшись на ноги, дотянулся до аппарата и поднял трубку. Знакомый женский голос твердил что-то невнятное.
— Кто это? Не кричите… О, это вы, Рут!
— Филипп, что случилось? — она продолжала кричать.
— Я… кажется, мне крепко досталось.
— Оставайтесь на месте! Я сейчас приеду.
Спустя полчаса Рут заботливо промывала ссадины на его лбу и ловко накладывала пластырь.
— Теперь вам уже лучше, Филипп?
— Да, все в порядке, Рут.
— И все вам пока не стоит подавать заявку на конкурс красоты, — улыбнулась Рут.
— Чем впустую болтать, — попытался улыбнуться Филипп, — вы налили бы мне чего-нибудь покрепче, а?
— Можно, я налью себе тоже? — спросила она. — Этот случай потряс меня ничуть не меньше, чем вас.
— Наливайте.
Она прошла в его квартиру и через минуту вернулась с бутылкой виски, стаканами и сифоном с содовой. Наблюдая за тем, как Рут готовила коктейли, он поймал себя на мысли, что уж слишком рад её видеть. Рут передала ему стакан.
— Ваше здоровье!
— Взаимно! Давайте выпьем за мою следующую встречу с мастером своего дела. Я верно угадал, что без ножа он ни на что не способен.
— Вы слишком рисковали, Филипп, — упрекнула Рут.
— Мне нужно было заставить его бросить нож. Я был уверен, что с безоружным я смогу справиться, но, похоже, переоценил свои способности.
— Для начала вам следует дать медаль за то, что вы его одолели, — с чувством произнесла Рут и, поставив стакан, начала приводить в порядок контору. Неожиданно она громко вскрикнула: — Эй! Какого цвета ваш бумажник?
— М-м… Он из коричневой свиной кожи. Вы же видели его достаточно часто в дни выплаты жалования.
Рут уже заползла под письменный стол шефа и прокричала оттуда:
— Я так и думала. Теперь у вас два бумажника. Кажется, мастер поножовщины выронил свой во время драки. — Она появилась из-под стола, держа в руке засаленный черный бумажник. В углу были вытиснены золотом полустертые инициалы «К. Ф.»
— Очевидно, «Ф» означает «Флетчер»?
— Должно быть! — Филипп задумчиво подержал бумажник на ладони. — Мы ведь должны передать его инспектору Гайду, не так ли?
Выхватив бумажник из рук шефа, Рут со словами: «Мое женское любопытство ждать больше не может!» высыпала его содержимое на стол. На первый взгляд, урожай казался скромным: три пятифунтовые банкноты, несколько купюр по одному фунту, билет со скачек, несколько сомнительного рода открыток парижского происхождения, пять неопрятных членских билетов безвестных питейных клубов и билет на танцы.
— Лошади, секс, пьянки… в этом есть смысл, — размышляла Рут. — Но я не вижу, как в общую картину вписывается этот билет на танцы.
— Дайте-ка взглянуть, — протянул руку Филипп.
На куске простого картона было напечатано:
«Среда, 29 сентября, 20 часов 30 минут. Большой танцевальный вечер в пользу общежития Объединенного командования».
