прежде чем он не будет подвергнут исследованию государственной лаборатории. — И с этими словами закрыл коробку и бережно завернул ее в бумагу.
Мисстрис Керрель особой сообразительностью не отличалась, но чтение газет, особенно отдела объявлений, в значительной степени расширило ее кругозор.
— Ах, вы хотите, должно быть, выяснить, не содержит ли он витамины? — спросила она. Ридер покачал головой.
— Нет, нет, вряд ли он содержит витамины. Хоть обычно я питаюсь исключительно витаминами. Благодарю вас, мисстрис Керрель.
Он бережно перевязал коробку и написал на обертке адрес Скотленд-Ярда. К пакету он приложил сопроводительное письмо, вложив в конверт красную этикетку, на которой было напечатано крупными буквами: «Яд».
После этого он занялся своими обычными делами и стал пить чай.
Шоколад он развернул в четверть седьмого, а ровно в половине двенадцатого выключил свет и лег в постель. Засыпая он сказал
— Великий Боже. Мэри Лу Плесси… И война началась.
Все это произошло в среду вечером, а в пятницу утром появление двух господ нарушило туалет Мэри Лу. Явившиеся господа заговорили с нею об отпечатках пальцев, найденных на конфетах, и тому подобных вещах. Полчаса спустя в одной из камер на Хальбороу-стрит стало заключенных больше, и арестованная имела удовольствие выслушать предъявленное ей инспектором обвинение.
На ближайшем судебном заседании ей пришлось выслушать приговор, гласивший, что она «приговаривается к двум годам тюремного заключения за попытку отравить мистера Джона Ридера путем посылки ему отравленных конфет, содержащих, как показал анализ, аконит».
Мо Лисский в течение всего судебного разбирательства не покидал зал суда, и на его худом лице явственно отпечаталась симпатия, которую он питал к молодой женщине.
После того, как ее увели, он направился в коридор и там допустил первую оплошность.
Ридер как раз собирался уходить и старательно натягивал на руки перчатки.
В это мгновение к нему подошел Мо.
— Вы — Ридер, если не ошибаюсь?
— Совершенно верно, это я, сэр.
Ридер благожелательно посмотрел на обратившегося к нему человека.
Казалось, он ожидает, что сейчас по его адресу раздадутся восторженные поздравления.
— Меня зовут Мо Лисский. Вы засадили под замок мою приятельницу.
— Ах, Мэри Лу Плесси?..
— Да, вы отлично это знаете, Ридер! И за это вам придется поплатиться!
В то же мгновение кто-то схватил Мо за руку.
— Пойдемте-ка со мною, — услышал он за собою голос. Обернувшись, он увидел, что его схватил сыщик. Мо побледнел.
— В чем вы меня обвиняете? — спросил он хрипло.
— В попытках запугать свидетеля путем угроз, — сказал чиновник.
На следующее утро Мо пришлось предстать перед судьей и отправиться на три недели в тюрьму.
Ридер отлично знал, что угроза эта не останется без последствий, и подготовился к удару. Он знал, что ему удалось победить лишь в первом раунде и что борьба еще не окончена.
— Мне кажется, что, пока он не выйдет снова на свободу, ничего не случится, — сказал Ридер Пейну, предложившему охранять его. — Он получил бы наибольшее удовлетворение, если бы смог покончить со мною… И поэтому он отсрочит борьбу до выхода на свободу. Мне кажется, целесообразнее всего было бы, если бы вы меня охраняли до того времени, пока он не выйдет из тюрьмы.
— Вы хотели, должно быть, сказать: после того, как он выйдет из тюрьмы? — поправил его полицейский.
— Нет, до того времени, пока он выйдет из тюрьмы, — повторил Ридер. — Когда он окажется на свободе, мне было бы… нежелательно, чтобы полицейская охрана препятствовала его начинаниям…
Мо Лисский снова вышел на волю.
Отныне он утратил одно из наибольших своих достоинств и мысленно проклинал себя за то, что рискнул поставить под угрозу все свое предприятие со смарагдами. И прежде всего, он поспешил связаться снова с Эль Раббутом и выяснить, в каком состоянии находится дело.
В его жизнь вошло новое обстоятельство, сводившее его с ума. Он ощущал горечь сознания, что ему пришлось познакомиться с тюрьмой, и опасался, что все те, которые до сих пор безропотно повиновались ему, веря в его непогрешимость, теперь восстанут против его ига и попытаются действовать самостоятельно.
Однако его заботила не только эта единственная мысль.
Тотализатор и беспощадное обирание жертв, попадавших в его игорные дома, приносили ему около пятнадцати тысяч фунтов в год. Этим одним еще не исчерпывались его дела. Он контролировал действия большой шайки, снабжавшей' всю страну наркотиками, что также приносило ему крупный доход.
Разумеете», далеко не все прибыль попадала в руки Мо, кое-что доставалось и его сподвижникам.
Прежде всего, ему следовало обезвредить Ридера, — пока он этого не достиг, все его дело было поставлено под угрозу. Разумеется, проще всего подстеречь его ночью и обработать так, чтобы он слег на несколько недель в госпиталь, но это легко было бы поставлено в связь с высказанными им ранее угрозами и повлекло бы нежелательные последствия.
Он знал, что против Ридера следует найти более изысканный способ мести, более жестокое и тонкое, чем побои.
В нынешнее время люди, подобные Лисскому, встречаются со своими сообщниками не в темных подвалах или в укромных уголках, — они не прячутся под масками и не ищут уединения.
Шесть человек, руководивших операциями различных предприятий Мо, в день его освобождения собрались все вместе» одном из ресторанов Сохо, где для них был отведен отдельный кабинет.
— Я очень рад, что никто не дотронулся до него за время моего отсутствия, — сказал Мо, и тонкая улыбка зазмеилась на его губах. — Я сам поведу игру против него. Сидя в тюрьме, я много размышлял над тем, что следует предпринять, и нашел хороший способ расправиться с ним.
— Все время его охраняли два «синих», — если бы не это, то мы бы его стукнули по затылку, Мо, — сказал Тедди Эльфильд, ближайший сподвижник великого Мо.
— А за это я бы тебя стукнул по затылку, Тедди, — многозначительно заявил Лисский. — Я ведь распорядился, чтоб никто не осмелился дотронуться до него. Разве не так? И что ты хочешь этим сказать: «стукнуть по затылку»?
Эльфильд, широкоплечий парень, специализировавшийся на похищении оставленных без присмотра автомобилей, пробормотал несколько нечленораздельных слов.
— Займитесь-ка лучше своим делом, — продолжал Мо. — А я займусь Ридером. Где-то в Броклее у него имеется его милая. Молодая девушка… Он часто появляется с нею на людях. Ее зовут Беллмен, и живет она по соседству с ним. Пока я вовсе не собираюсь лишать его жизни. Я хочу лишь убрать его с его должности. А это не так-то сложно. Всего лишь на прошлой неделе одного из министерства внутренних дел выбросили вон за то, что он был позже полицейского часа в клубе «95».
И он изложил сподвижникам свой план.
Как-то вечером Маргарет Беллмен покинула контору и, направившись к Вестминстерскому мосту, огляделась по сторонам в поисках Ридера.
Обычно, когда он не бывал занят служебными делами, он поджидал ее здесь в этот час. В последнее время он появлялся здесь гораздо реже, и каждый раз за ним следовали на некотором расстоянии двое дюжих людей, в которых Маргарет опознала полисменов.
Она пропустила автобус и собиралась уже сесть в следующий, как заметила у своих ног какой-то пакет.
Обернувшись, она увидела, что рядом с нею стояла какая-то нарядно вдетая, красивая дама. Дама закрыла глаза и покачнулась… Девушка едва успела подхватить ее, чтобы она не упала.
С трудом отвела она почувствовавшую себя дурно незнакомку к скамейке и бережно усадила ее.
