далеко от дороги и к югу от источника Хорсу. Это длинный безводный переход. Только по счастливой случайности мне удалось дойти. Теперь я могу опустить руки?
– Можете, – ответил Гордон. Винтовка у него в руках не дрогнула. – Через несколько секунд уже не будет иметь значения, где ваши руки.
Выражение лица Хокстона не изменилось. Он опустил руки, но держал их подальше от пояса.
– Вы собираетесь убить меня? – спокойно спросил он.
– Вы убили моего друга Салима и пришли сюда с намерением ограбить Аль Вазира. Вы убьете меня, если представится случай. Я не такой дурак, чтобы оставить вас в живых.
– Вы собираетесь хладнокровно меня застрелить.
– Нет. Поднимайтесь на карниз. Я предоставлю вам возможность отстоять свою жизнь.
Хокстон подчинился и спустя несколько мгновений стоял лицом к американцу. Наблюдатель нашел бы определенное сходство между ними. Похожи не чертами лица, нет. Но оба – загорелы, сухощавы и мускулисты, и у обоих было проницательное ястребиное выражение лица, характерное для людей, живущих своим умом и обладающих сильным характером.
Хокстон стоял без оружия, а Гордон по-прежнему держал винтовку у бедра, нацелив в англичанина.
– Винтовки, револьверы или сабли? – спросил он. – Говорят, вы хорошо владеете клинком.
– Второе не для Аравии, – ответил Хокстон самоуверенно. – Но я вообще не собираюсь драться с вами, Гордон.
– Вам придется! – В черных глазах американца полыхнуло красное пламя. – Я знаю вас, Хокстон. Вы коварны, как змея. Мы выясним наши отношения здесь и сейчас. Выбирайте оружие, или, клянусь, я пристрелю вас на месте.
Хокстон молча покачал головой.
– Вы не застрелите человека просто так, Гордон. Я не буду с вами драться. Послушайте, на наших руках и так слишком много крови. Где Аль Вазир?
– Не ваше дело, – огрызнулся Гордон.
– Ладно, это не так уж и важно. Вы знаете, зачем я здесь. И я знаю, что вы прибыли сюда, чтобы меня остановить, если сможете. Но сейчас мы с вами в одной упряжке. За мной гонится Шалан ибн Мансур. Я ускользнул от него, но он взял мой след и преследует меня уже несколько часов. У него отличные верблюды. Он постепенно настигал меня всю дорогу. Когда я перевалил через самый высокий из южных холмов, я видел поднятую всадниками пыль. Через час они будут здесь. Он ненавидит вас так же сильно, как и меня. Мне нужна ваша помощь, а вам – моя. Вместе с Аль Вазиром мы, может быть, сможем удержать пещеры.
Гордон нахмурился. Все, что сказал Хокстон, звучало правдоподобно и объясняло, почему Шалан ибн Мансур не пошел по его горячему следу и почему англичанин раньше не добрался до пещер. Но Хокстон слишком коварен, и верить ему опасно. Безжалостный закон пустыни гласил, что он должен застрелить англичанина, взять его верблюда и, когда тот отдохнет, отправиться с Аль Вазиром на побережье.
Однако Хокстон верно оценил характер американца, сказав, что тот не сможет хладнокровно убить безоружного человека.
– Не двигайтесь, – предупредил его Гордон и, держа винтовку в одной руке, как револьвер, обезоружил Хокстона, а затем провел рукой по его одежде, проверяя, не спрятано ли под ней какое-нибудь оружие. Если уж его представления о чести не позволяют сейчас убить англичанина, то по крайней мере он не даст подонку убить себя. Насчет Хокстона у американца не было иллюзий.
– Чем вы докажете, что не лжете? – спросил он.
– Разве я приехал бы сюда на загнанном верблюде, если бы лгал? – сказал Хокстон, пожав плечами. – Нам лучше где-нибудь спрятать животное. Если мы вырвемся, нам будет на чем добраться до побережья. Черт возьми, Гордон, из-за ваших подозрений и колебаний нам обоим перережут глотки! Где Аль Вазир?
– Повернитесь и посмотрите в этой пещере, – мрачно ответил Гордон.
Хокстон, заподозрив неладное, обернулся. Когда его взгляд остановился на скорчившейся возле колонны фигуре в глубине пещеры, англичанин судорожно сглотнул.
– Аль Вазир! Господи, что с ним случилось?
– Одиночество его доконало, – усмехнулся Гордон. – Он сошел с ума и не сможет рассказать, где находится Кровь Богов, даже если вы будете пытать его целыми днями.
– Что ж, сейчас это уже не имеет значения, – грубо проворчал Хокстон. – Нельзя думать о сокровищах, когда сама жизнь висит на волоске. Гордон, вы должны поверить мне! Нам нужно срочно готовиться к осаде, а не разговоры вести. Если Шалан ибн Мансур... Смотрите! – Он подскочил к краю карниза.
Гордон не подошел к нему, напротив, шагнул назад и встал так, чтобы видеть и Хокстона, и то, что тот разглядывал вдали. Гряда холмов шла изломанной линией на юго-восток. На самом дальнем холме виднелась нить белых точек, которую сопровождало облачко пыли. Уменьшенный на расстоянии стройный ряд людей на верблюдах!
– Бедуины рувейла! – воскликнул Хокстон. – Не пройдет и часа, как они будут здесь!
– Это могут быть и ваши люди, – ответил Гордон, слишком осторожный, чтобы соглашаться, не имея на то достаточных оснований. – Хорошо, спрячем верблюда. Допустим, вы говорите правду. Идите впереди меня вниз по тропе.
Не обращая внимания на проклятия англичанина, Гордон погнал его вниз к пруду. Хокстон повел верблюда за собой на веревке, а Гордон, не спуская с него глаз, шел следом по пятам. Недалеко от пруда находилось узкое ущелье, глубоко извивающееся в изломе холмов. В этом ущелье Гордон показал расщелину в отвесной стене, скрытую за выступами. Через нее верблюд был втиснут в нишу, похожую на каменный мешок.
