Санчо Пансе нужно было забрать приготовленные экономкой разносолы, а сэр Персиваль мчался за ним на кухню, пуделиха с громким тявканьем неслась следом, и оба путались под ногами, изнывая от нетерпения. Наконец Зося Павловна вручала Толику пакеты с кормежкой, и счастливые Аллины звери стремглав летели в прихожую, соревнуясь, кто первым запрыгнет в сумку. Верный оруженосец умудрялся унести и сумку, и пакеты с передачей, и счастливая троица отправлялась на свидание с Аллой.
Теперь каждый Аллин уход из дома - драматическое событие. Собака начинала хныкать, а кот вился вьюном, заглядывая ей в глаза и всем своим видом умоляя: “Может, останешься, а? Гляди, какой я хороший, я так тебя люблю, пожалуйста, не уходи”.
Хозяйка заверяла, что скоро вернется, прощание затягивалось надолго, но теперь животные понимали, что она уходит не навсегда. И все равно очень скучали.
Будучи весьма искушенным в женской психологии, Евгений Сергеевич Ростоцкий сознавал, что ни сегодня, ни в обозримом будущем интимного свидания с Ларисой не предвидится.
Ему очень нравилась эта загадочная женщина и хотелось узнать ее получше. Уже одно то, что она обратила в однолюба знаменитого ловеласа Игоря Северина, заслужившего свое прозвище Казанова, говорило о многом. Тот целый год был в нее влюблен, использовал все фирменные приемы обольщения, но Снежная Королева держалась неприступно[22].
“Удивительная женщина. Тот самый омут, в котором тысяча чертей, - года два назад поделился с ним Казанова, в то время страдавший по Ларисе на расстоянии. - Эти мерцающие зеленые глаза... Колдунья, да и только”.
У Ларисы Ивлевой и в самом деле колдовские глаза, да и вообще она женщина-загадка. Аристократическая внешность, изысканные манеры, - все знали, что она происходит из старинного княжеского рода, - и при этом склонна к авантюрам.
О ее любовных романах ходили легенды, но она умела хранить свои тайны.
В феврале прошлого года заместитель Ларисы, он же - ее поклонник, получил пулю в сердце, и эта новость всколыхнула весь деловой мир[23]. До сих пор поговаривают, что тот меткий выстрел - дело рук Ларисы Ивлевой, но она держалась как ни в чем не бывало и не обращала внимания на сплетни. Никто так и не узнал, почему парень убит, и сейчас Евгений Сергеевич подумал, что пошляк Борис Заграйский сильно рискует, позволив себе бестактность.
Лариса Ивлева не из тех, кто такое спустит.
- Ребята, давайте, уходя из ресторана, прихватим с собой остатки горячительного, - предложил Веник, имевший еще одно прозвище - “полстакана”, поскольку, не в пример сокурсникам, пьянел от небольшой дозы спиртного. - Чё добру-то пропадать! Я из дому полиэтиленовые пакеты прихватил, на всякий случай - бутылок-то на столе море.
- Старперы схавают горячее, десертом побалуются и двинут на хаус - тут многие рядом живут, а москвичи отправятся почивать в особняк Заграйского. Ну, а наш праздник продолжится, - радостно потер руки Петрушка.
- Тогда и закуску прихватите, - посоветовала Надя. - Упьетесь же.
- Сама, гляди, не упейся, - подначил Леша. - Забыла, как чуть не выпала из окна, перепутав его спьяну с дверью? Мы с Сашкой еле успели ухватить тебя, а то бы носили всем курсом цветочки тебе на могилку.
- И вовсе я ничего не перепутала, - возразила девушка. - Просто вы надымили в комнате до сизости воздуха, а я хотела хлебнуть глоток кислорода. Тут Санька прилепился и стал меня тискать. А я щекотки боюсь - ужас! Хотела извернуться да дать ему хорошенько и чуть не свалилась с подоконника.
- Лучше бы уж дала, - проворчал Саня.
- Только по морде, - отпарировала Надя.
Наблюдая за единственной на площадке танцующей парой, Евгений Сергеевич видел, что Ларисе неприятен Борис. На ее лице застыла холодно-презрительная гримаса, а когда партнер склонялся к ней, она брезгливо отстранялась. Пару раз лицо Лары исказилось гневом - глаза сузились, и без того бледные щеки побелели, она закусила губу и с ненавистью посмотрела на Бориса.
А тому все нипочем! - старый пакостник мерзко улыбался, беспрестанно облизывал толстые красные губы и что-то шептал партнерше на ушко, пытаясь прикоснуться щекой к ее щеке, хотя она каждый раз отклонялась.
Уже не раз у Евгения Сергеевича возникало желание вмешаться и избавить Ларису от малоприятного партнера, но он колебался - не будет ли это невежливо? - все-таки новобрачный. Наконец Ростоцкий решился, но тут музыка закончилась, а Борис увлек партнершу в угол площадки.
Лариса могла бы уйти и вернуться на свое место за столом. Но не ушла. И Евгений Сергеевич не стал вмешиваться.
- Ирина, приходите к нам, - пригласила Маня. - Мы магнитофон и гитару прихватили, будет весело. Нам уже показали комнаты, где кто ночует. У кого будем гулять? - спросила она сокурсников.
- Да какая разница? - за всех ответил Кирилл. - Где будет шумно, туда и заглядывайте, - посоветовал он Ирине.
- Хорошо, - согласилась та. Теперь она уже не жалела о том, что пришла на свадьбу Бориса Заграйского.
Грязную посуду со столов уже убрали, официанты разносили горячее, а гости покинули насиженные места и фланировали по залу и вестибюлю, так что можно было занять любое свободное место. Что Ирина и сделала, оказавшись в гуще парней и девушек. В обществе юных друзей она чувствовала себя комфортно, подумав: “Такое ощущение, будто я скинула десяток-другой лет”.
Ирина вспомнила опыт своей приятельницы, которая в командировках предпочитала поселиться с молоденькой сотрудницей, хотя по своему статусу имела право на отдельный номер. “Я всегда стараюсь быть с молодежью и сама чувствую себя молодой, - говорила она. - А поселишься с солидной дамой и будешь вечерами слушать про работу или ее семейные проблемы”. И в самом деле, к юной соседке приходили парни, весь вечер в номере стоял дым коромыслом, и сорокачестырехлетняя дама тоже веселилась от души. Да и другом сердца, бывало, обзаводилась - в качестве отдушины от тягот многолетнего супружества с опостылевшим мужем. Вне командировок она тоже предпочитала общаться с молодежью, мотивировав так: “Рядом с тетенькой в возрасте и ты выглядишь теткой, а когда у тебя молоденькая подруга - и ты молода”.
К столу Лариса вернулась уже спокойной. Евгений Сергеевич встал, отодвинул ее стул, дождался, пока спутница сядет, и занял свое место.
Гостья не обращала внимания на стоящего рядом Бориса, но тот почему-то не уходил.
- Я все же не теряю надежды, Ларочка, - многозначительно произнес он, обращаясь к сидящей к нему спиной гостье.
Она повернула голову, смерила его высокомерным взглядом и холодно промолвила:
- Лучше бы ты не терял чувство собственного достоинства.
- А я не потерял ни одного их присущих настоящему мужчине качества, - осклабился престарелый донжуан.
- За исключением такта, чувства меры, порядочности, памяти и потенции, - тихо произнесла Лара, но новобрачный услышал и, наконец, ретировался.
Поддерживая беседу со своим спутником, Лара размышляла о том, что услышала от Бориса. Ей было известно, что он развратен, но она не знала, что он, ко всему прочему, подонок.
Она не собиралась оставаться безответной овечкой. Лариса Ивлева, при всей ее внешней женственности, умела быть и жесткой, и беспощадной.
Ростоцкий предполагал, что во время танца произошел неприятный разговор, но не знал, что Борис ляпнул такое, чего не спустит ни одна уважающая себя женщина, и Лара пообещала себе, что впредь будет придерживаться Аллиного девиза: “Ничто не должно остаться неотмщенным”.
