— Но должен же быть какой-то этап ухаживаний до постели. Мне, например, раньше это больше всего нравилось в любовном романе.
— Ничего себе роман! Он тебе дарит цветы, нежно на тебя смотрит, говорит всякие слова, держит за ручку и вздыхает. И это, по-твоему, роман? Это называется — платоническая любовь. И бывает она либо у подростков, либо у мужиков с нарушенной потенцией.
— Так что же, если двое влюбились, так сразу мадам у койку?
— А чего тянуть-то?!
— Казанова, ты невозможен, — хохотала Лариса, вытирая выступившие от смеха слезы. — Причем настолько органичен и естествен, что мне даже и возразить тебе нечего, хотя я бы расценила это как крайнюю степень цинизма.
— Да почему сразу цинизм? Вот ты объясни мне: если двое любят и хотят друг друга, то зачем им неделю ходить вокруг да около?
— Но, может быть, я не хотела ложиться с этим мужчиной в постель, а лишь принимала его ухаживания.
— О! Вот теперь мы с тобой добрались до самой сути. Ты его просто не хотела, потому и тянула. Приятные слова, комплименты и цветы всем женщинам нравятся, даже если она и не собирается с этим мужиком спать. И тебе нравились. Но в постель ты с ним не торопилась, наоборот, тянула. А он такой слабак, что не сумел сделать так, чтобы ты его захотела.
— Но не все же такие сексапилы, как Игорь Северин! Это от тебя прет мощной волной, против которой невозможно устоять, а у других я такого не замечала.
— Какой бальзам на мою душу! Слушай, ну уже совершенно не ревную. Я понял, что вокруг тебя увивались одни слабаки. У мужика в штанах плохо шевелится, но как можно пройти мимо такой красавицы?! Вот он и гарцует вокруг тебя со своими платоническими ухаживаниями. Ему и хотелось бы, да слабо.
— Примерно так и Алка говорила про моих бывших любовников.
— Обалдеть! А я-то страдал!
Услышав трель своего мобильника, Игорь поднялся:
— Малышка, я жду важного звонка. Извини меня, я всего на минутку.
Он вышел из спальни и пошел в ванную, где оставил свою одежду и телефон. Разговор длился всего несколько минут. Вдруг Лара услышала его яростный голос:
— Мудак! — и звук, будто трубку шваркнули о стену.
Его долго не было. Она уже забеспокоилась, но решила не лезть к нему, раз Игорь в таком состоянии и сердится на кого-то из своих сотрудников. Видимо, тот контракт под угрозой.
Потом она услышала его шаги. Он прошел к бару, налил себе и тут же выпил. Через несколько минут Игорь вошел в спальню с двумя бокалами коньяку, протянул один из них Ларисе, а свой выпил залпом, чего раньше никогда не делал, и сел рядом с ней.
— Котенок мой, я не хотел портить эту последнюю ночь, поэтому не сказал сразу. Утром я улетаю в Нью-Йорк.
Лариса оцепенела. Вот все и кончилось. Красивый роман, пронзительная страсть...
Ведь было же сегодня утром, когда она стояла в ванной, ощущение, что все это слишком хорошо, чтобы быть реальностью. Значит, уже тогда у нее было неясное предчувствие, что их роман близится к развязке. Только она не думала, что это произойдет так скоро. А впрочем, какая разница, скоро или не скоро, если это все равно конец...
— Малышка моя, ну, пожалуйста, не сиди так, как неживая...
А она и неживая. Уже умерла. Сегодня уже второй раз. Правда, в первый раз Казанова ее воскресил. Но во второй ему уже не по силам. Он улетит, и его не будет рядом. Воскрешать ее будет некому. А она останется с мертвой душой.
Казанова так неожиданно ворвался в ее жизнь три с половиной недели назад, устроил ей необыкновенный праздник души и тела, околдовал своим необычайным магнетизмом, и теперь, когда она почти поверила, что вся ее будущая жизнь связана с ним, бросает ее.
“Игорь, Игорь, такой искренний во всем, предельно откровенный и правдивый, ты лгал в самом главном. Ты знал, что конец нашего романа уже близок, но делал вид, что это продлится вечность, говорил, что хотел бы уехать со мной на всю оставшуюся жизнь на необитаемый остров, ты просил меня стать твоей женой, ты разбередил мне душу, попросив родить тебе девочку с такими же глазами и волосами, как у меня... И, говоря это, ты знал, что все неправда... Зачем тебе надо было рассказывать мне красивые сказки, ведь я и так вся твоя?! Разве можно бросаться такими словами, неужели в тебе нет ничего святого?! Неужели ты столь жесток?.. Ведь ты так меня чувствовал и понимал и вдруг так больно ранил. Да не ранил, а просто убил”.
— Да будь ты проклят! — яростно закричала Лариса, вскочила и швырнула бокал в стену. Спрыгнув с кровати, она вихрем пронеслась по квартире в ванную, где осталась ее одежда. Трусиков, как всегда, не было. Это чертов фетишист опять их забрал, чтобы сложить в свой проклятый ящик. Да пусть подавится ими или действительно намотает на свой проклятый член и мастурбирует. Не попадая ногой в колготки, Лара резко дернула их, и они тут же треснули. Да черт с ними! Поедет и без колготок, и без трусов. Она наклонилась за своей юбкой, и в этот момент руки Игоря подняли ее и понесли.
— Отпусти меня! Ненавижу! — кричала Лариса, колотя его кулаками по лицу изо всей силы. Он лишь чуть отклонял лицо, когда ее руки наносили очередной яростный удар.
Казанова донес ее до спальни и положил на кровать, но она тут же вскочила:
— Я не останусь здесь ни единой секунды! Если ты немедленно не отдашь мне одежду, я уйду голая.
— Погоди, малышка, — тихо сказал он, и в этот момент она увидела, что из разбитой брови течет струйка крови, но Игорь лишь смахнул ее ладонью. — Выслушай меня. Я должен подписать контракт. Тянул до последнего, надеялся, что поездку можно отложить, перенести. Невозможно. Тогда я договорился с партнерами, что вместо меня полетит мой заместитель Виктор. Все уже было решено. Бизнес-виза у него есть, а переоформить мой билет не проблема. Но сегодня Виктор свалился с гриппом. Позвонил утром мне в офис, даже говорить не может, температура под сорок. Я хотел послать своего второго зама Сергея. А у того оказалась просроченной виза. Как раз в тот момент, когда ты мне позвонила в офис, я занимался вопросом о продлении его визы. Я мог бы все уладить, но, как видишь, не смог.
Лариса оторопело глядела на него. То есть если бы ей не пришла блажь приехать сегодня к нему на работу, чтобы поглазеть на его секретаршу, то Игорь бы уладил вопрос с визой своего второго зама и ему не пришлось бы лететь самому? Казанова ей не лгал, он просто не хотел ее огорчать и ничего не говорил о необходимости срочно определиться с поездкой. И он бы, разумеется, управился, если бы она не заявилась к нему в офис. Теперь понятно, почему он на секунду замялся, когда она заявила, что сейчас приедет к нему, — ему надо было срочно решить проблему с визой своего зама, и приезд Ларисы был абсолютно не в жилу.
— Почему же ты мне не сказал, что занят очень важным делом и мы встретимся попозже?
— Разве я мог сказать тебе, чтобы ты не приезжала?.. — с нежной печалью произнес он.
Даже в такой мелочи Казанова не мог ей отказать, боясь, что она опять обидится. Наверное, согласившись, чтобы Лариса приехала, он не предполагал, что та столь болезненно отреагирует на его секретаршу и ему потом придется ее два часа успокаивать, чтобы она о ней забыла.
— Но почему ты мне не сказал потом? — простонала Лариса.
— Ну как я мог говорить тебе о каких-то делах, когда ты стояла в моем кабинете как неживая... Для меня сейчас самое главное — твое настроение, а дела на втором месте. Я поручил Сергею самому заняться этой проблемой, сказал, к кому обратиться. Ему не удалось продлить визу. Он только что позвонил и сообщил об этом. Придется лететь мне.
— А если бы ты сам этим занялся, то визу бы продлили?
Казанова вздохнул и кивнул.
Лариса зажмурилась. Боже, пусть это окажется неправдой! Жить всю оставшуюся жизнь с ощущением того, что ты сама, собственными руками разрушила свое счастье...
Ради того, чтобы побыть с нею сегодня, Казанова махнул рукой на все дела. Господи, какая же она
