Мойше никогда не предавался бессмысленным мечтаниям. Он знал, что они причиняют боль и ослабляют человека. А он не имел права на слабость. Он должен быть сильным. Очень сильным. Чтобы мстить!
И он сказал себе: эта женщина только похожа на тетю Эстер, но она не тетя Эстер.
И слез с подоконника.
Мойше взял с полки учебник алгебры и принялся решать задачки. В мире формул не было места чувствам. Решая задачки, он всегда успокаивался и становился таким холодным и сильным, каким и должен был оставаться всегда.
Лорд Джеймс и леди Констанс сидели за чайным столиком. Лорд читал газету, изредка отпивая из чашки уже остывший и невкусный чай. Леди свой чай давно выпила и теперь сосредоточенно распутывала колтун на ухе одного из своих спаниелей.
Вошел дворецкий:
— Ваша Светлость, там какая-то еврейка с ребенком… Спрашивает вас.
Лорд Годальминг поднял из-за газеты усталый взгляд. Страдальчески поморщился. Отложил газету, полез за бумажником.
— Вот, дай ей и отправь восвояси…
— Нет, нет, Джеймс, прошу тебя! — леди Констанс отпустила ухо собаки и решительно поднялась из кресла. — Не будь таким черствым. Раз она с ребенком — надо накормить их и дать им адрес приюта, который организовала Мелани Стоукс. По крайней мере, какое-то время они смогут там пожить…
— Проводить их на кухню, миледи? — бесстрастно спросил дворецкий.
— Проводи их… сюда.
— Слушаюсь, миледи.
Дворецкий ушел.
— Зачем, Констанс? Зачем?! — простонал Джеймс. — Мало мне было уже пережитых испытаний… Она же начнет сейчас рассказывать, как у нее убили всю семью… А я буду страдать! А у меня потом начнется мигрень! И меня же ты обвиняешь в черствости!!! И не надо так укоризненно на меня смотреть… Я сделал для человечества больше, чем многие из тех, кого нынче называют героями! И потом, Констанс, не можем же мы помочь всем!
— Всем — не можем, — тихо сказала леди Констанс. — Но хотя бы некоторым…
Появился дворецкий. Следом за ним шла измученная, плохо и грязно одетая, полуседая женщина с солдатским мешком за плечами. За руку она тащила хорошенькую девочку. Девочка от усталости едва перебирала ногами, но с интересом разглядывала интерьеры богатого дома.
— Садитесь, дорогая. Смит, принесите две чашки! Какая славная малютка. Хочешь пирожное, деточка? Не бойтесь собак, они не кусаются, они очень добрые и очень любят детей, — приветливо защебетала леди Констанс.
Но женщина не поприветствовала ее. И не села. Она смотрела на Джеймса огромными от худобы, страшными черными глазами. Джеймс дернулся — его раздражал этот взгляд.
— Не узнаешь меня, Джейми? Не удивительно. Я изменилась. Но это все еще я, — мягко сказала женщина.
Джеймс снова дернулся, словно сквозь его тело прошел разряд тока. Вскочил и нервно, заикаясь заговорил:
— Что… что вам угодно?
Он снова вытащил бумажник. И тут же уронил его: так дрожали руки. Один из спаниелей подхватил бумажник и подал хозяину.
— Не беспокойся, Джейми, денег мне не надо. Я справлюсь. Раз выжила теперь справлюсь с чем угодно. Я пришла к тебе только узнать… Не знаешь ли ты что-нибудь… хоть что-нибудь о Лизе-Лотте? И о Мойше. То есть, о Михеле…
— Я не знаю! Я вас не знаю! — испуганно залепетал Джеймс.
— О, Боже… Вы — Эстер? Да? Вы — Эстер? — прошептала леди Констанс.
— Да. Я — Эстер. Эстер Гржимек. Бывшая Эстер Фишер.
— Присядьте, прошу вас! — почти взмолилась леди Констанс. — И ваша девочка устала…
В дверях снова возник дворецкий. Он нес поднос с двумя чашками и чайничком со свежей заваркой.
— Спасибо, — сказала Эстер, скидывая мешок на пол и на удивление грациозно опускаясь в кресло. Девочку она посадила к себе на колени.
— Как ее зовут? — спросил вдруг Джеймс.
— Златка. Так ты знаешь что-нибудь о Лизе-Лотте или я зря отнимаю у нас у всех время?
— Я… Я знаю… Но не могу! Не могу тебе сказать! — истерически выкрикнул Джеймс.
Эстер удивленно приподняла левую бровь и надула губки. Это была такая знакомая гримаска, что Джеймс поперхнулся и закашлялся. Бледное солнце пробивалось сквозь стекла и падало на ее изможденное лицо. Да, солнце касалось ее лица… А значит — она не была вампиром.
Она не восстала из мертвых.
Она просто не умирала!
— Почему ты не можешь сказать? Это какая-то государственная тайна? Связано с ее дедом, да? Но, как я поняла, старый ублюдок подох еще в сорок третьем, — спокойно заметила Эстер, принимая из рук леди Констанс тарелочку с двумя пирожными.
Она принялась кормить дочку с ложечки. Малышка Злата ела аккуратно и нежадно. Леди Констанс не отрывала от нее умиленного взгляда.
— Лизе-Лотта хотя бы жива? Ну, что ты молчишь? Надеюсь, ты интересовался ее судьбой? Или окончательно осволочился? Знаешь, я много лет мечтала надавать тебе по ушам за то, как ты с ней тогда поступил… Но, видно, не судьба сбыться этому. Руки вот заняты… Да и нехорошо так вульгарно вести себя в таком милом доме.
Глаза Джеймса вылезли из орбит. О, да, это была Эстер! Пережитые страдания ничуть не изменили ее темперамент… И не оказали влияния на ее лексику.
— Хотите еще пирожное? — высоким от напряжения голосом спросила леди Констанс.
— Да, спасибо. Извините, что вам приходится выслушивать такие… Такие речи. Но мы с вашим супругом очень давние знакомые. И я знаю, что иначе мне его не растормошить.
— Боюсь, вам и так не удастся его растормошить, — ласково улыбнулась леди Констанс.
— Неужели? А раньше помогало, — сокрушенно вздохнула Эстер.
— Даже если вы надаете ему по ушам, все равно… Он только еще глубже уйдет в себя. Будет молчать неделю. Так что давайте я расскажу вам все, что знаю. Хотя в подробности меня не посвящали, но… В общем, ваша подруга погибла. Незадолго до смерти ее деда.
Эстер сникла. Но лицо ее не дрогнуло и не единой слезы не появилось в глазах.
— А Мойше? — все тем же ровным тоном спросила она. — Его, конечно, сразу же отправили в Аушвиц?
— Нет, нет! — ужаснулась леди Констанс. — Мой муж со своим американским другом были там, исполняли миссию… Только это военная тайна… Джеймс получил там душевную травму и стал еще хуже, чем был… Но им удалось спасти мальчика! Двоих мальчиков и девушку. Майкла, еще одного ужасного русского мальчика и немку. Американец, Гарри Карди… Вам его бы следовало обо всем расспросить! Он — не Джеймс. Он — расскажет.
— А Мойше? Где он? — хрипло спросила Эстер.
— Он здесь… Мы усыновили его, — растерянно и как-то виновато пробормотала леди Констанс.
— Он… здесь?
— Да, я сейчас позову!
Леди Констанс вскочила и нажала на кнопку звонка. Явился дворецкий.
— Смит, приведите Майкла! Это срочно, пусть оторвется от уроков! — и снова повернулась к Эстер. — Знаете, миссис Гржимек, он так любит учиться… Он такой смышленый…
— А как ты стала миссис Гржимек? — вдруг спросил Джеймс. — И где Аарон? Где папа с мамой?
— Папу и маму Аарон отравил, когда стало известно о ликвидации гетто, грустно, но спокойно
