— Я понимаю, тебя это все не парит, но совершенно напрасно, — прошипела она, — У тебя психология жертвы, и ты плохо кончишь!
— А у тебя психология идиотки! И знаешь, Катрин, ты задолбала уже своими нравоучениями!
Пару мгновений они сверлили друг друга взглядами, потом Катрин резко выдохнула.
— Ладно, прости. Прости еще раз. Я действительно что-то не в себе в последнее время… Просто ты мне как младший брат, я за тебя переживаю.
— Только этого мне не хватало, — простонал Кристиан, — Пойдем, тебе нужны положительные эмоции, срочно. И мне тоже…
Тиалон был обнаружен в фехтовальном зале, где сражался с невидимым противником за неимением настоящего. В своем эльфийском одеянии и с мечом в руке он действительно выглядел волшебным, как воплощенная мечта, как сон наяву. По крайней мере, у Катрин был именно такой вид, — будто она увидела свою воплощенную мечту, прекрасного принца из какой-нибудь сказки. И, видя ее потрясение, Кристиан испытал злорадство: вот сейчас бы сказать ей какую-нибудь гадость, как она это любит делать. К примеру, чтобы закрыла рот, а то слюна течет по подбородку.
Девушка застыла на пороге, и Кристиану пришлось насильно протолкнуть ее в дверной проем, хотя она упиралась и сопротивлялась.
Увидев их, Тиалон развернулся, одновременно стремительно и плавно, и опустил меч.
— Рад видеть вас, — сказал он, подходя, — Я полагал, все спят, измученные волнениями этой ночи, и я обречен на одиночество.
Тиалон был ослепительно красив — ослепительно, потому что не озаботился гламором, и от его присутствия рядом реально захватывало дух. Его волосы были убраны назад, открывая острые уши, и Катрин воззрилась на них с таким испугом, будто именно это было настоящим и последним доказательством того, что она сошла с ума окончательно и бесповоротно.
— Не спится, кошмары мучают… — сказал Кристиан, — Познакомься, Тиалон, это Катрин, она здесь работает.
— Здравствуй, Катрин, — сказал фэйри, слегка поклонившись, — Мне кажется, я раньше не видел тебя.
Кристиан подумал, что девушка ничего не ответит, а вместо этого, например, бухнется в обморок. Но нет, она храбро посмотрела фэйри в глаза и сказала высокомерно:
— Обычно я работаю по ночам.
Тут же она смутилась, будто сказала пошлость, и добавила поспешно:
— Просто я врач, вот и… Я видела, вы были ранены!
— Был ранен? — не понял Тиалон.
— У вас на лице была кровь… После взрыва.
Тиалон улыбнулся.
— А, это пустяк, царапина, которая уже затянулась. Но я благодарен тебе за заботу.
— Ах, ну если так, отлично, — сказала Катрин бодро, — Тогда я пойду! Очень много работы!
Она резко повернулась и зашагала в сторону выхода.
Несколько мгновений Тиалон задумчиво смотрел ей вслед, потом сказал:
— Подожди.
Катрин затормозила почти у самой двери, и было видно, как ей хочется удрать, прикинувшись, что она его не слышала. Но все же она обернулась.
— Ты врачуешь других, но не умеешь умерить свою собственную боль, — сказал ей Тиалон, — Позволь мне помочь тебе.
Катрин замерла, глядя на него почти с ужасом.
— У меня ничего не болит… вроде бы, — пробормотала она.
Глаза ее на миг остекленели, будто она пыталась заглянуть в себя и найти раковую опухоль, о которой еще не знает.
— Ты слишком долго живешь с ней и уже не замечаешь, — ласково сказал фэйри, — Подойди ко мне… Ты ведь не боишься?
Катрин покачала головой.
Тиалон протянул ей руку, будто олененку, которого пытался приручить, и Катрин, осторожно, как олененок, подошла к нему. Кристиан наблюдал за ними, затаив дыхание.
Тиалон усадил девушку на скамейку, и сам сел рядом.
— Закрой глаза.
Фэйри положил ладонь Катрин на лоб, и Кристиану показалось, что под его пальцами появилось золотистое сияние, разливаясь теплым светом по бледной коже девушки. Катрин покачнулась, и Тиалон притянул ее к себе, заставив опереться о свое плечо. Пару минут они сидели неподвижно, и постепенно лицо Катрин разгладилось, исчезла складка между бровей, приоткрылись напряженно сжатые губы, она стала похожа на ребенка, на маленькую девочку, спящую в объятиях ангела-хранителя, и это выглядело немного жутковато, так, будто душа ее улетает куда-то далеко отсюда, в прекрасное место, откуда ей не захочется возвращаться.
Но потом Тиалон убрал ладонь от ее лба.
— Стало лучше?
Катрин еще несколько мгновений сидела неподвижно, потом губы ее дрогнули, и на лице появилось сожаление, словно она действительно не хотела возвращаться, но пришлось.
— Да, — прошептала она, открывая глаза, — Кажется, да…
— Сейчас тебе нужно поспать. И не бойся кошмаров, ты сможешь увидеть во сне то, что захочешь, и проснешься, когда решишь, что готова. С новыми силами.
— Да, — повторила Катрин, глядя на него, как на бога.
Она и сейчас уже как будто спала, двигалась медленно и сомнамбулически, и Кристиан испугался, как бы, идя к себе, она не навернулась с лестницы.
— Может, тебя проводить? — спросил он, когда она проходила мимо.
Катрин только покачала головой, на дне глаз ее разливался золотистый свет, медовое марево жаркого летнего полдня, там жил сейчас ее собственный сказочный мир, куда она сможет вернуться во сне. Увидишь то, что захочешь… Надо же. Это круто, на самом деле.
Когда она вышла, Кристиан обернулся к Тиалону.
— А мне можно так?
— Тебе не нужно, — ответил тот.
Кристиана такая убежденность несколько озадачила.
— Ну… наверное, тебе виднее. Но знаешь, вряд ли я мог бы сейчас уснуть и не видеть кошмаров.
Тиалон взял со стола бутылочку с водой и осушил ее залпом, несколькими глотками, как люди пьют лекарство — поскорее, чтобы не чувствовать вкус.
— Твоя связь с реальностью гораздо слабее, чем у лекарки, — сказал он, — и мне не хотелось бы уводить тебя за грань. С тобой и так это происходит чаще, чем следовало бы.
Видя, что парень не понимает, он добавил:
— Это происходит каждый раз, когда вампир пьет твою кровь. Тебя есть кому увести от кошмаров.
— А, вот как… — пробормотал Кристиан, — Ты, конечно, прав, но вряд ли я сейчас могу рассчитывать на Филиппа. Ему пришлось совсем хреново. В смысле, плохо.
— Для него я точно ничего не могу сделать. Но можешь ты. Ты его любишь, рядом с тобой ему будет легче.
Кристиан удивленно вскинул на него взгляд.
— Хорошо, что хоть ты веришь в то, что я его люблю. А то вот Катрин считает меня наркоманом, который душу продаст за укус и которого надо срочно спасать. А это не так! — продолжил он с чувством, — Укус — это удовольствие, я не отрицаю. Но секс это тоже удовольствие. Однако никто ведь не думает, что если тебе нравится с кем-то тра… заниматься сексом, то ты просто наркоман, и для тебя больше ничего не имеет значения…
