горло. И крючок в стене я давно заприметил. Вот так, вот так! Я сделаю сюрприз для своих тюремщиков, будь они навеки прокляты!.. Господи, прости меня!
— Он опять лишил себя жизни, Всевышний!
— Да. И он будет покаран.
— Марко, открой дверь! Марко, я вызову карабинеров!
— Уйди, несчастная! — крикнул я в закрытую дверь. — Ты мне больше не жена!
— Открой дверь, мерзавец! Я, мать твоих детей…
— Это не мои дети. Пусть их забирает твой маляр Антонио, позор своего отца и отца своего отца!
— Он художник, а ты мерзавец, который не в состоянии купить своей жене новое платье, чтобы она не ходила в этой мешковине…
Я погрозил кулаком в дверь и отправился на кухню пообедать. На плите стояла кастрюля с холодными застывшими макаронами, я взял ее и пошел в свою комнату. У, мерзавка, не умеет варить макароны, а еще командует! Подкрепившись, я достал из ящика стола «Беретту», этот пистолет у меня остался с войны. Сколько же здесь патронов? О, проклятие, всего один. Я ей покажу. Пусть живет с этим проклятым Антонио Поркини, и он еще не раз позавидует мне, Марко Пьотри, который сейчас пустит себе пулю в лоб… Бабах! Мои мозги и кровь веером разлетелись во все стороны.
— Он снова согрешил, Творец!
— И кара ждет его!
Я выкарабкался из вороха старых газет, которые служили мне и одеялом, и подушкой, и простынями. Когда я обувался, от одного ботинка начисто отлетела подошва, и я кое-как подвязал ее веревочкой. А теперь есть, кушать, жрать, жевать, глотать! Черт, а где же мой завтрак? Я перерыл все газеты, но нашел лишь огрызок от яблока. Да, странно. Я положил остаток фрукта в рот и полез по лестнице вверх, на крышу. И вскоре я стоял на крыше небоскреба, вокруг было столько воздуха, что даже больно было дышать. Америка! Страна свобод! Страна, где у каждого рядового американца есть хотя бы один автомобиль. Но я не рядовой американец. Я отброс этого благополучного общества. Я никто.
Теперь займемся утренней пробежкой… Быстрее! Еще быстрее! Прыжок! А теперь полет вниз! Начинаю обратный отсчет: четырехсотый этаж, 399-ый, 398-ой… Интересно, смогут ли опознать мое тело, когда я приземлюсь? Разойдись, американцы, дайте место для посадки! Шлёп! Черт, и это все, что от меня осталось? Негусто…
— Всевышний, он опять совершил самоубийство. Ты соизволил низринуть его с вершин власти до нищенства. Эй, Всевышний!
— Не мешай мне. Я создаю
Странные рассказы
Пит и Эмма
— Эмма, старушка, где тут у нас припасена бутылочка винца? — хитро прищурив один глаз, спросил у своей жены Пит Келли.
Эмма что-то недовольно пробурчала, так, как бурчат все пожилые жены, когда их мужья хотят выпить немного спиртного на склоне своих лет.
— Тебе налить? А?
— Нет! — отрезала Эмма, недобро взирая на извлеченную неизвестно из каких потемок бутылку. Пит разгладил потрепанную временем этикетку, и от счастья его глаза заполнились слезами.
— Этой бутылке, Эмма, ровно сорок лет. Ее подарил мне твой папаша в день свадьбы, и я хранил ее сорок лет!
— Глупости все это.
— Не ворчи, старушка, сегодня у нас праздник!
Пит откупорил бутылку, налил вино в стакан и, отпив, причмокнул.
— Вот это вино! От него кровь в жилах вспоминает былую прыть, и я снова становлюсь молодым!
Эмма пододвинула к мужу блюдо с фаршированной птицей и поставила на стол праздничный пудинг.
— Вот дьявол рогатый, где же мой любимый нож? Эмма, дурочка, ты его не видела?
— Питер Келли, ведите себя в рамках дозволенного!
— Это ты обиделась, что ль? Ты же знаешь, Эмма, как я люблю порядок. Мой нож должен лежать в этом ящике, но его тут нет!
Пит начал открывать по очереди ящички кухонного шкафа и заглядывать внутрь, но нашел лишь большого таракана. Таракан настороженно шевелил длинными усами и смотрел на Пита.
— Вот паразит-то! — засмеялся Пит.
— Заколи его поскорее, — попросила Эмма.
— Вот же ты темная личность, Эмма, мне прямо за тебя стыдно! Разве тараканов закалывают?
Но насекомое не стало ждать окончания дискуссии и затиснулось в узкую щелку.
Рассеянно почесывая лысую макушку, Пит сел на скрипнувшую табуретку и начал расправляться с уткой, безжалостно ковыряя ее вилкой. Насытившись, он приложился к вину и перешел к пудингу.
— А ты почему не ешь, Эмма? Ну да ладно, мне больше останется.
В дверь позвонили. Пит попросил жену:
— Открой дверь, Эмма! Кого это там принесло, черт бы их всех побрал?
— Не поминай рогатого, Питер Келли!
— Ох, Эмма, я раньше тебя слягу в могилу!
В дверь постучали кулаком. Пит поднялся.
— Ладно уж, сиди, старушка, я сам открою. Интересно, где же мой нож, все-таки?
На пороге стояло двое полицейских.
— Офицер Торнтон, — представился один из них, второй лишь слегка кивнул головой. — Мистер Питер Келли?
— Да, это я! — Пит гордо выпятил свою ссохшуюся грудь. — Питер Вашингтон Келли собственной персоной! Чем могу служить?
— Мы бы хотели видеть вашу жену, Эмму Келли.
— А что она натворила, эта негодница? — Пит захихикал. — Наверное, опять приставала к мужчинам на улице?
— Она дома? — спросил второй полицейский, к чему-то принюхиваясь.
— Да, конечно. У нас с Эммой торжественный ужин в честь сорокалетия нашей свадьбы!
Но полицейский уже не слушал его.
— Торнтон, ты слышишь этот запах? — сдавленно спросил Эл Хит у своего напарника.
— В чем дело? — возмутился Пит.
— Кто там? — спросила из комнаты Эмма.
— К нам вломились полицейские, — крикнул Пит. — Вот так вот, душенька.
— Позвольте, мистер Келли, — Торнтон отстранил старика в сторону и прошел в столовую.
То, что он увидел там, навсегда осталось в его памяти. Он увидел Эмму Келли за столом, и выглядела она совсем плохо. По ее почерневшему и вздувшемуся телу копошились тысячи и тысячи трупных червячков, а мерно гудящие мухи то и дело откладывали новые яйца. Руки женщины покоились на столе, на котором стояло еще три девственно чистые тарелки и бутылка хорошего вина. Нож, который так тщетно искал Пит, входил под пятое ребро Эммы слева, а его кончик торчал с обратной стороны из спинки
