своих? Еще днем, в машине, я слышал захваливающие нашу команду и наших футболистов репортажи. И спортсмены, и букмекеры, захлебываясь, уверяли, что мы победим! Что за презрение к судьбе! Потом меня всегда раздражает «патриотический» тон ведущих. Такое отношение к игре, к элементам удачи и ситуации для меня чуждо, я раздражаюсь.
Что же вечером ел? Уже не помню, но перед тем как заснуть, довольно долго читал «Казанову». Цитату для странички, посвященной Венеции, я выбрал давно, а вот теперь изучал весь фрагмент, связанный с пребыванием героя в тюрьме. Это огромный кусок, сила которого не в описании побега, а в первую очередь в галерее лиц, которые автор неспешно описывает. Здесь и портреты, и характеры, чего стоит парикмахер, который не может не подличать и не доносить. Как по-разному читаются текст в иные временные отрезки собственной жизни! По-другому воспринимаю все происшествие, побывав в самой этой тюрьме, но все равно, как более сильное, все время «в побег» в моем сознании вмешиваются кадры из фильма Феллини.
Собеседование проходило для категории заочников, уже имеющих высшее образование. В основном это молодые люди, совсем недавно окончившие свои вузы. Много гуманитариев, но есть и врачи, и программисты. Два соображения по этому поводу – чрезвычайно низкий уровень общей гуманитарной подготовки в вузах средней руки, и второе – осознание, что с таким багажом идти в жизнь и по жизни невозможно. А уж как мало за жизнь прочли! Интернет становится врагом большой культуры. Многие попали в свои выбранные специальности случайно. Второе – об этом я вслух сказал после окончания собеседования – это необходимость и нам усложнять преподавание на заочном отделении, и больше давать, и строже требовать.
В качестве еще одной иллюстрации к росту цен. Беру только знакомые ситуации и то, с чем я уже сталкивался. Ремонт очков, точечная пайка дужки – уже 900, хотя три года назад только четыреста.
В час дня приехали Володя с Машей, заехали за С. П. и отправились сначала на хозяйственный рынок. Денег потратил уйму, пришлось покупать за 4 тысячи так называемую «болгарку» – дисковую пилу по металлу и новый смеситель для ванны за 2250 рублей.
На даче, как всегда, ужинали чем-то вкусным, что, как всегда, готовит С. П. Я сразу же принялся все поливать и хищно разглядывать поле битвы, чтобы завтра поточнее развести по объектам рабочую силу. С опозданием, но пошли огурцы, и вовсю краснеют помидоры. Конечно, мои затраты никакой урожай окупить не может, но я каждый год наблюдаю за чудом появления росточков, а если еще на этих росточках что-то возникает, то я потом долго жмусь и ничего не хочу вовремя снимать.
Заснул довольно рано, перед сном опять читал Купцова, поражаясь, как много собрал он разного материала и как талантливо его осмыслил. Я совершенно не ненавистник и не противник православной русской церкви, но очень со многим у Купцова соглашаюсь. Наверное, здесь обычное русское понимание общего.
За стеной ребята и Маша часов до четырех играли в карты.
Потом я возвращаюсь по той же дороге обратно, разглядывая, что посадили соседи и как оформили свои «наделы». Участки есть просто художественно распланированные: цветы, дорожки, образцовые грядки. Сам я в этом смысле ничего придумать не могу, могу только собезьянничать, поэтому стараюсь везде перенимать опыт. Читаю все объявления. Их клеят на столбах и заборах: продают навоз, привозят песок, землю, щебенку. О, если бы такое частное изобилие было в мое время! Правда, в мое время ничего не стоил бензин, и копейками исчислялась стоимость молока и хлеба. Довольно много, в отличие от прежних лет, объявлений о готовности купить землю и дом. Я отношу это, скорее, не к домовитости, а к кризису и неуверенности в объективной стоимости собранных рублей. А что станет с этими рублями дальше?
Наконец выхожу в наш небольшой сосновый лесок.
Весь день был дома и сидел над дневником, уточнял тот день, когда мы были во Флоренции. Я все же, как правило, ничего не дописываю в дневник и ничего в него после не вписываю. Но здесь мы так уставали, что в компьютере были только наметки, которые надо было развернуть. Вот этим и занимался, а под вечер долго разглядывал альбом по Ватикану и путеводитель по галерее Питти во Флоренции.
В седьмой главе уже двадцать страниц, пожалуй, уже знаю следующую картину, пожалуй, уже виден подлинный конец. Но специально не берусь главу сразу писать, уже хорошо знаю, что все надо как следует выходить, прокрутить в сознании несколько заготовок, иметь какие-то определенные мысли и придуманные переходы, только тогда возникает необходимая плотность текста. Я уже не говорю здесь об интонации, которую всегда надо сохранять. Возникает соображение, что можно использовать какие-то мысли и факты, наработанные после прочтения книги А. Г. Купцова. Занятно, что я уже сумел вписать небольшой фрагмент о пиве, рассказанный со слов некого бармена Эллой Ивановной. Я часто вспоминаю замечательные слова Г. Я. Бакланова: когда роман идет правильно, то он, как в воронку, всасывает в себя все, что окружает автора.
