Советник, до сих пор топтавшийся на другой стороне Минского шоссе, следил за их действиями более чем заинтересованно. Переминаясь с ноги на ногу, он поддерживал преследователей возгласами типа «давай, давай!», «отрезай его, гада!»
Но погоня все равно выглядела безнадежно запоздавшей, тем более что, заметив ее, похититель ноутбука прибавил ходу и уже почти достиг кромки спасительного для него леса.
И тут он споткнулся!
Споткнулся и упал, причем падение выглядело весьма тяжелым, поскольку человек в зеленой ветровке никак не мог подняться, а когда наконец встал и сделал несколько шагов, то выяснилось, что он хромает — видимо, бедолага подвернул ногу.
А преследователи — вот они, совсем рядом!
Тогда ворюга в отчаянии бросил им под ноги украденный продукт высоких технологий и, припадая на одну ногу, захилял в лес, где благополучно и скрылся, потому как двое неизвестных джентльменов преследовать его не стали.
Советник наконец перебрался через шоссе и, взволнованный, ринулся навстречу своим благодетелям, на ходу доставая портмоне и облегчая его на очередные сто баксов.
Однако двое подтянутых парней спортивного телосложения от вознаграждения отказались.
— Спасибо, командир, — сказал один из них, помоложе, — мы по-другому на жизнь зарабатываем.
— Но я вам очень обязан, — настаивал Окунь, — и не привык оставаться в долгу. Может, и я чем-то могу вам помочь?
Парни переглянулись. И тот, что помоложе, произнес:
— У нас тачка невдалеке отсюда сломалась, в ней наш товарищ сидит, техничку ждет. А нам вот срочно в Москву надо. Может, подбросите?
— Буду рад! — Советник развел руками, как радушный хозяин, приглашающий гостей в свой дом.
Пассажиров поместили на заднее сиденье, и, едва «Мерседес» отъехал от шашлычной, один из них — уже другой, тот, что постарше — негромко спросил:
— Ну, и кто из вас двоих Гангутом будет?
3. Старший лейтенант Митин
Костю схватили за ворот его пиджачка и куда-то поволокли по дощатому полу. Вскоре он увидел перед собой унитаз, в него-то Митина и окунули. Причем некто, нажимая на ручку унитаза и окатывая опера водой, приговаривал:
— Когда отдашь бабки, сука? Отвечай!
При всем своем желании Костя ничего сказать не мог и вырваться — тоже: слишком мощна была рука, удерживающая его на коленях у гигиенического устройства.
В очередной раз омыв унитазной водой Костину физиономию, экзекутор наконец легко приподнял старшего лейтенанта за шиворот, поставив его тем самым на ноги.
— Ну как? — с веселой улыбкой спросил мучитель-амбал с чудовищно широкими плечами и руками, сильно напоминающими весла для академической гребли. — Впечатляет?
Но ответа ему пришлось ждать долго. Митин прежде всего бессильно опустился на все тот же самый унитаз, на котором и стал медленно приходить в себя.
Наконец он, все еще хватая воздух ртом, полез в боковой карман и вынул из него удостоверение старшего оперуполномоченного.
Взглянув на «корочки», амбал с руками гребца-академика, казалось, затрясся всем телом. Улыбка мгновенно слетела с его лица, а сам он рухнул на колени перед все еще сидящим на унитазе Митиным.
— Не погуби, начальник! — возопил хозяин квартиры. — Ошибочка вышла! Я думал, это клиент пришел.
— Какой еще клиент? — вяло спросил Костя не в силах подняться с насиженного места.
— По объявлению! — с готовностью сообщил амбал. — Я объявление дал в газету «Всякая всячина»: «Оказываю услуги по возвращению долгов». Ну, мне клиент час назад позвонил, предложил показать товар лицом — как, мол, я его долги выбивать буду. Вот я и решил это ему с ходу продемонстрировать. Как вы себя чувствуете, гражданин начальник?
Он встал с колен и участливо протянул руку старшему лейтенанту, тот охотно воспользовался его помощью.
— Вы — Куравлев Георгий Дмитрич? — строго спросил Митин, поправляя костюм и натягивая на лицо особую, служебную, гримасу. Суровая интонация и казенная физиономия должны были помочь ему вернуть утраченное достоинство.
— Он и есть. А вы, случайно, не из уголовно-исполнительной инспекции? — с надеждой на отрицательный ответ спросил условно осужденный.
— Нет, я убийство расследую, — с достоинством заявил Митин.
— Какое счастье! — обрадовался Куравлев. — Очень вас прошу, гражданин начальник, не сообщайте моим этим… ментам… которые меня пасут, что я такой работой занимаюсь. А то замести могут… Срок у меня условный… И я уже два предупреждения от инспекторов получил… Жить-то не на что, вот я и…
— Меня ваш род деятельности совершенно не интересует, — обрезал Митин хозяина квартиры. Он вытащил из папки фотографию Павла Козлова, которую ему дал лейтенант Курский. — Знаком вам этот гражданин?
Куравлев смешался.
— Понимаете, гражданин начальник… На самом деле, у меня башлей нет ни копья… Я частника взял по суровой нужде…
— Вас этот гражданин подвозил?
— Было дело…
— В какой день и в какой час?
— Вчера, где-то в час дня… Я вам, гражданин начальник, век благодарен буду, если вы никому…
— Где вы его остановили?
— На Тверской.
— А этого гражданина вы знаете? — Костя протянул «академику» фотографию убитого мужчины из козловской машины.
Куравлев долго и пристально всматривался в снимок, после чего отрицательно покачал головой:
— Нет, не знаю. Абсолютно точно заявляю — я этого мужика никогда в жизни не видел… А вам я, гражданин начальник, готов, чтобы загладить свою нечаянную вину, бесплатно долги из кого хошь выбить и вообще…
— До свидания, гражданин Куравлев, я в ваших услугах не нуждаюсь.
— Напрасно вы так, гражданин начальник, — искренне обиделся вышибала, — жизнь, она неизвестно еще как может завернуться. И если что, вы мне сразу звоните, спросите Гошу. Гоша — это я.
Когда Костя оказался на лестничной площадке, то столкнулся нос к носу с неким гражданином, который явно направлялся к хулигану Куравлеву.
«Клиент», — догадался Митин. Из гуманных соображений надо было бы предупредить незнакомца о том, что его ждет, но, поскольку старшего лейтенанта в буквальном смысле мочили в сортире вместо этого типа, Константин проникся к нему чувством мести, совершенно, конечно, неправедной, но от того еще более жгучей.
И он злорадно промолчал.
В «уазике» шофер Володя мирно сопел, откинув голову на спинку сиденья.
— Не пора ли домой, баюшки, товарищ старший лейтенант? — Он сразу же проснулся, едва Митин
