не с того ни с сего оставлять такие деньжищи — выглядело крайне подозрительным. Борис может быстро сообразить, что баксы я оставил в машине. А мне было пока непонятно, что задумал мой недавний подельник, да и как в дальнейшем будет развиваться ситуация — тоже неясно. Поэтому лучше пока не раскрываться, в конце концов решил я, и чемоданчик прихватить с собой. Кроме того, он, пожалуй, еще и пригодится как психологическое оружие.
Я подхватил кейс и, кивком указав на него Борису, заявил:
— Идя на дело, я решил подстраховаться. В этом кейсе не только баксы, но и бомба на три кэгэ в тротиловом эквиваленте. Взрывается радиоуправляемым сигналом. — Я вытащил из кармана свой кнопочный нож. — Достаточно только нажать на эту кнопку.
У меня не возникло достоверного ощущения, что он поверил в мою туфту насчет бомбы, но так или иначе кейс я взял с собой.
Через секунду вся процессия двинулась на выход из здания. Впереди шел Борис, за ним — Эмма- Амалия, ну а сзади — понятно кто.
Вдруг Борис притормозил:
— Мне надо поставить в известность остальных охранников о создавшейся ситуации. Если их заранее не подготовить, то, увидев, что происходит, по тебе сразу откроют огонь.
— Как ты их собираешься предупреждать?
— По мобильнику.
В его словах было много правды, но мне они все равно не понравились.
— Предупредишь, когда выйдешь из подъезда. Мы же с Амалией в подъезде останемся. Указания будешь отдавать, оставаясь у меня на глазах и, не забывай этого, под дулом пистолета.
Уже у самого выхода он вновь притормозил:
— А на чем ты собираешься сматывать?
— Да уж не на вертолете. На чем приехал — на том и уеду.
Он помотал башкой:
— Эта машина при расследовании твоей смерти не должна была фигурировать. Она уже отогнана и, скорее всего, уничтожена. Сюда скоро доставят «Шкоду», которую использует «Сименс». Будем ждать?
Вот это номер! Я и не сразу сообразил, что мои баксы-то кукукнулись!
— Ждать не будем. Что, у вас тут других тачек нет? Меня, например, вполне устроит «кадиллак», что стоит сейчас у входа в особняк.
— Нет проблем. Кроме одной — к нему нужны ключи.
— У кого же они?
— Это «кадиллак» Амалии.
— Так где ключи, моя радость? — нежно обратился я к олигарховой дочке. — Надеюсь, ты не против немного покататься?
— Нет, не против, — уже вполне придя в себя, ответила красотка Амалия. — Ключи у меня в сумочке. Сумочка на тумбочке у кровати. Кровать в моей комнате.
— А в комнату надо кому-то идти, — заключил я ее логический ряд. Тащиться по особняку всей честной компанией за ключами с перспективой нарваться на какую-нибудь неприятную неожиданность вроде пули в собственный затылок — а откуда мне знать систему охраны этого здания? — мне не улыбалось, и я решил, что мудрить более нечего. К тому же всю дорогу держать на мушке одновременно двоих — хорошо подготовленного боевика и способную на что угодно, уже вполне оклемавшуюся стерву — задачка не из простых. Пора ставить позицию на попа, тем более что у меня созрела одна довольно подлая идейка. — Пожалуй, ты прав, Боренька. Объяви всем своим, что дочка Вельтмана взята в заложницы ну и все остальное, что сочтешь нужным. После чего мы с моей подружкой садимся в «кадиллак» и ждем тебя с ключами. Надеюсь, машина заправлена, детка?
— Да, — вместо Эммы ответил явно обрадованный таким поворотом дела Борис. — За этим внимательно следит механик особняка.
— Тогда звони своим людям по мобиле.
Борис ясно и толково, на мой взгляд, изложил охране особняка ситуацию и объявил нам:
— Можете идти, проблем не будет.
— Ты тоже можешь идти, приятель, — и я приставил пистолет к виску Эммы, после чего мы неразлучной парочкой двинулась на выход.
На улице нас ожидал напарник Бориса, которого мы видели, входя в здание. Он, хотя и получил исчерпывающие инструкции по сотовику от того же Бориса, явно не знал, как себя вести. То хватался за кобуру, пытаясь вытащить пистолет, то запихивал его обратно и постоянно ходил кругами радиусом метров в десять вокруг ожидавшего нас «кадиллака».
— Успокойся, малый, — сказал я ему нравоучительным тоном, — и постой где-нибудь в сторонке, в холодке. А то ты мельтешишь перед глазами и этим отрицательно воздействуешь на мою неуравновешенную психику. Того и гляди, у меня из-за тебя палец на спусковом крючке дрогнет.
Мой небольшой спич дал положительный результат: охранник, будто ему хорошенько пнули под зад, тут же отлетел куда-то в сторону.
— Садись за руль, принцесса, — скомандовал я и с большим облегчением избавился наконец от этого чертового чемодана, который сильно стеснял меня в движениях, бросив его на заднее сиденье шикарного авто. — Ну, а теперь, дорогая, сольемся в объятиях, — я, не отрывая пистолета от виска девушки, плотно прихватил ее за талию, — и будем ждать нашего Буратино с его золотым ключиком.
«Буратино» ждать пришлось довольно долго, но зато он появился с большим эффектом: на черном джипе «Лендровер», имеющем люк на крыше, со снайперской винтовкой ВСС, специально сконструированной для бесшумной и беспламенной стрельбы (оружие киллера, однако!) и в сопровождении трех гвардейцев в камуфляже с автоматами «Абакан», имеющимися на вооружении только элитных спецподразделений!
Камуфляжники остались в джипе, а Борис подошел и протянул мне ключи, надо так понимать, от «кадиллака».
— Отдай ключи моей девушке, невежа! — возмутился я. — Разве ты не знаешь, что это ее машина!?
Не один мускул не дрогнул на его суровом лице в ответ на мой издевательский тон: этот человек решил меня сегодня убить и нисколько не сомневался в том, что так оно и произойдет.
— Слушай меня, сынок, слушай внимательно, — произнес я, прямо глядя ему в глаза, — потому что если ты не будешь внимательно меня слушать, то можешь что-то неправильно понять, и тогда произойдет нечто непоправимое. — И после этих слов я нажал на курок пистолета, приставленного к виску девушки.
Голова Амалии откинулась назад, и она издала страшный визг. А наш Буратино, я бы сказал, помертвел взглядом и как бы заледенел.
Я, казалось бы, сильно рисковал: Борис мог сдуру открыть по мне огонь, но я уже заметил, что его снайперская винтовка пока еще стоит на предохранителе.
— Спокойно, дети мои, — сказал я и передернул затвор, — патрона в патроннике, как вы понимаете, не было, но сейчас он, как вы понимаете, есть. Так вот, Боренька, сейчас мы тронемся, и машину поведет моя любовь Амалия. Сделай так, чтобы нас нигде не останавливали, йес? Мы выедем с Рублевской зоны на МКАД и через какое-то время остановимся. Вы, конечно, поедете вслед за нами и тоже остановитесь. Мы с Амалией в этот момент поменяемся позициями, как и принято между любящими друг друга людьми в порыве неутолимой страсти. Далее мы вновь остановимся с девушкой в удобном для нее месте, то есть там, где она попросит, и расстанемся навеки. Что, конечно, очень печально, но так уж написано у нас с Амалией на роду… А если ты, мой дорогой друг Борис, дашь мне на время свой мобильник, я по указанному тобой телефону сообщу, где я оставил «кадиллак». В нем же будет лежать и твой мобильник.
— Бери, — протянул мне «моторолу» Борис. Держался он сейчас очень спокойно: по-видимому, предложенный мной план полностью соответствовал его плану. — Позвонишь на имя «Антон». Твои условия принимаются, но с небольшим изменением. Из коттеджного поселения через проходную мы поедем в обратном порядке: сначала мы, — он кивнул на джип, — потом вы.
А вот это хорошая новость! Справедливости ради скажу, что я ее ожидал.
