главного, как говорили ее подруги и писалось в специальных книгах, удовольствия в жизни, Ирине ощутить все никак не удавалось.
Отец, занятый своим многоотраслевым бизнесом, не интересовался похождениями дочки, возложив контроль за ее моральным обликом на гувернантку-француженку. А та относилась к многочисленным романам юной девушки достаточно хладнокровно, особенно после заявления Ирины ей в лицо — если мадмуазель чего-нибудь вякнет по этому поводу, она будет немедленно уволена. Что касается матери, то с ней Лев Долинский развелся, оставив дочь себе за отступные в пять миллионов долларов.
Ирина не хотела кого-либо из близких посвящать в свою проблему и к врачу сексологу обратилась тайно. Тот ей предложил несколько новых, очень сложных, сексуальных позиций и выписал целый ворох чрезвычайно дорогих пилюль. Не помогало ничего.
В семнадцать лет она попробовала спать с девочками. Их ласки нравились Ирине, определенно волновали ее, но все равно главный эффект достигнут так и не был.
В конечном счете на этой почве у нее развилась депрессия, пропал интерес к жизни.
Возродился он неожиданно, именно после того, как с ней поговорил и оставил ей бутылку какого-то пойла старикан Дерябин — как говорили, знахарь-травник.
Помнится, она пару дней попила этой фигни и действительно почувствовала себя лучше. Бодрее, что ли. Но подействовало ли снадобье знахаря на то, что она стала ощущать позднее, — Ирина точно сказать не могла.
Так или иначе через несколько дней после визита доктора она по пути в Москву остановилась перекусить в придорожной забегаловке — чего, вообще-то, никогда ранее не делала.
Столиков свободных не оказалось, и Ирина была вынуждена присесть рядом с каким-то мужиком, который вроде бы ничего собой не представлял, кроме того что на его жирных пальцах красовалось штук восемь крупных и, похоже, дорогих перстней.
Однако у девушки возникло к нему странное чувство, которое она не смогла бы описать. Но Ирина явственно ощутила, что при неких, не понимаемых пока ею, обстоятельствах этот мужик мог бы доставить ей долгожданное, до сих пор неуловимое оргастическое удовольствие.
У нее мелькнуло в голове, что надо обязательно с ним познакомиться, и она уже попыталась завязать разговор, когда произошло нечто ужасное. В зал вошел паренек в полном байкерском прикиде, подошел к их с мужиком столику, вытащил из куртки пистолет и выстрелом в упор размозжил ее соседу череп. После чего быстро свалил, видимо, на мотоцикле.
Чужая кровь брызнула Ирине в тарелку и на блузку, из головы убитого мужика буквально вываливались мозги, но вместо чувства ужаса она, под долго не прекращающиеся в забегаловке вопли, визг и хай, ощутила нечто особенное. Вскоре Ирина поняла — что именно. Оргазм.
Несмотря на свою внешнюю безбашенность, Ирина обладала чисто мужским, логическим, складом ума. Дома, в московской квартире, она тщательно проанализировала произошедшее с нею событие и попыталась воспроизвести его.
Ирина вышла на улицу и посетила ближайший ресторан. Она долго сидела одна со скучающим видом. Наконец к ней подвалил какой-то шустрый малый, но девушка того непередаваемого ощущения к нему не испытала и быстро его отшила.
Перейдя в другое, более людное заведение общепита, она вскоре наткнулась взглядом на паренька лет двадцати пяти, к которому ее сразу же потянуло. Не сказать, что он как-то особенно отличался от других молодых людей, посетителей кафе, — черная майка с профилем Че Гевары, бейсболка, повернутая козырьком назад, — но именно от него почему-то исходила некая аура, которая и приводила ее в волнение.
Навык знакомств с мужчинами у Ирины был отработан до автоматизма, и не прошло и часа, как этот парень оказался в ее постели.
А еще через час она умывалась горючими слезами — несмотря на обоюдное старание, у нее опять ничего не получилось.
Вывод последовал однозначный: парня следовало убить — только тогда Ирина испытает оргазм. И она немедля рванулась к своему личному сейфу, где у нее был припрятан пистолет.
Ирина всадила в своего нечаянного и несчастного любовника всю обойму, но — тщетно. Паренек, конечно, погиб, но никакого удовольствия ей это не доставило.
Труп ей пришлось лично расчленять кухонным ножом и ночью в трех специально купленных для этой цели чемоданах вывозить в своей «Ауди» за город, к Москве-реке. Добавив в чемоданы кирпичей, ей удалось постепенно, по одному багажному месту, доставить вещички почти к центру реки, где они благополучно пошли на дно.
Однако эта неудача не остановила творческий поиск Ирины — ее путь к своему счастью продолжался.
Долинская, вернувшись в Розовый дом, вновь и вновь вспоминала обстоятельства ее первого и последнего оргазма и как-то на лоне природы, то есть в очередной раз купаясь в Волге, пришла к выводу: для того чтобы полное удовлетворение состоялось, необходимы три вещи.
Мужчина, обладающий специальной аурой, или, по-другому, человек, в которого она как бы «влюбилась с первого взгляда».
Его смерть на глазах у Ирины, причем, как показали события в придорожной забегаловке, совсем необязательно от ее руки.
Обстановка публичности, то есть что-то близкое, как пишут в учебниках, к эксгибиционизму.
Но нужен был решающий эксперимент, и Ирина стала к нему готовиться. Она быстро поняла, что нанять киллера и ходить с ним по всякого рода публичным заведениям, дабы тот на месте отстреливал указанного ею человека, — задача, может быть, и реальная, но только для одной, разовой акции. Как ни крути — убивать ей придется самой.
Табу на убийство для Ирины не существовало — уж такой в ее окружении, да и во всей стране сложился моральный климат. Смелости, почти безумной, у нее хватало. Но вот попасть за решетку Ирине было по-настоящему страшно.
Конечно, она немало знала из того, что выделывали Калганов, Артюхов и их подручные по приказу ее папочки, и ничего — все им сходило с рук. Но Ирина видела, что ситуация в стране меняется, и может возникнуть такое положение дел, когда даже олигарх Долинский не сможет отмазать свою дочь — особенно при огласке ее преступления. Значит, следовало серьезно подстраховаться.
Сработать под киллера Ирину надоумил подслушанный ею разговор отца с Артюховым. Шлепнуть кого-либо из банды Коха было неплохим прикрытием для нее. Лишь бы в этом самом «Палермо», где братки тусовались, кто-нибудь подошел бы ей по своей специфической физиологии.
Ирина поехала в Москву и, посетив в своем обычном женском облике бар «Палермо», в деталях проработала операцию, купив компактный мотоцикл «Судзуки» и мини-вэн «Мерседес» для транспортировки байка.
И тогда же, при посещении «Палермо», она почувствовала тот самый странный зов плоти, который уже дважды доводилось ощущать ранее, исходивший от одного из братков Коха. Лишь бы этот парень оказался на месте на следующий день, молила она Бога!
И мольба ее дошла до Небес. Все сложилось так, как она задумала. И испытала то, о чем мечтала.
Но не сразу. Уже разрядив в голову того самого паренька почти половину обоймы, Ирина все стояла и ждала — ну, когда же?!
Организм отреагировал, наверно, только через полминуты. И все это время она стояла с пистолетом в руке, а окружающие ее мужики не смели шелохнуться и с ужасом ждали, кого сразит следующий выстрел.
Но вот Ирина внутренне улыбнулась и расслабленной походкой пошла к дверям. Никто не посмел ей воспрепятствовать.
В газетах потом писали, что убийца действовал с особым хладнокровием и цинизмом.
Конечно, второй раз она направилась туда зря. Ирина пошла без дополнительной подготовки, практически наугад. Но уж очень ей тогда захотелось вновь испытать то самое удивительное ощущение счастья.
