— Какого черта ты вздумал морочиться с ними, Ли? Или ты решил мерить этих недоделанных лошадей нашими мерками? Я думал, что у тебя больше мозгов. Возможно, никакой всеобщей памяти у них вообще нет — но когда они начинают нагло и уверенно вправлять мозги, что кто-то из них когда-то разговаривал с самим господом-богом… Не знаю, не знаю… А как ты сам смотришь на такой оборот дел?
Райнасон взял один из стаканов, который поднес официант, и тотчас выпил. Он почувствовал, как сразу же наступило облегчение.
— Это можно было бы расценить как приступ обеспокоенности, если бы Хорнг был человеком, — сказал он. — Но вы правы, я действительно знаю достаточно, чтобы оценивать мотивации его поступков нашими земными мерками. Нет, это было нечто иное,
— Что же тогда?
Райнасон покачал головой.
— Не знаю. Вот в этом-то и вся загвоздка — я не могу представить доклад по этому разделу, пока не доберусь до истины.
— Тогда, черт бы тебя побрал, дай мне неистинный доклад! Приправь его какими-нибудь мудреными научными штучками, ты сам найдешь, какими именно… — Маннинг улыбнулся. — Кстати, раз заговорили о неистинных докладах; что ты можешь сказать о их сексуальной жизни?
— Марк Стоворт в своем вчерашнем докладе раскрыл эту тему, — сказала Мара. — Они однополые, и их сексуальная жизнь в одиночестве просто скучна, простите меня за выражение. По крайней мере, так говорит Стоворт. Если бы это было не так, то я уверена, что он все бы нам рассказал об этом.
Маннинг усмехнулся:
— Да, я думаю, что ты права. Теперь смотри, Ли. Я обрисовал тебе свое положение и рассчитываю на тебя — ты должен мне помочь. Я должен передать доклад в Совет в течение недели. Не хотелось бы давить на тебя, но ты и сам знаешь, что у меня достаточно возможностей сделать это, если потребуется. Черт побери, сделай мне доклад!
— Я доберусь до чего-нибудь в течение нескольких дней, — заплетающимся языком ответил Райнасон. Его мозг был уже сильно затуманен тарпаком
Маннинг встал.
— Хорошо, не забудь. Сотвори что-нибудь, присочини какие-нибудь высоконаучные соображения, если потребуется. А сейчас у меня свидание с одним человеком — нужно переговорить об одной женщине — Он сделал паузу, глядя на Мару. — Ты не занята?
— Да, я занята. — Ее лицо ровным счетом ничего не выражало.
Он пожал плечами и пошел, протискиваясь сквозь толпу, заполнявшую бар. На улице было темно; Райнасон увидел краем глаза темную улицу сквозь открытую дверь, когда выходил Маннинг. На этой планете ночь опускалась быстро, с внезапностью наступающего конца света.
Райнасон повернулся к столу и с интересом посмотрел на Мару.
— Любопытно, что тебя с ним свело? Обычно ты держишься особняком.
Девушка криво усмехнулась. У нее были длинные темные волосы, ниспадавшие на плечи. Здесь большинство женщин отращивали волосы до талии, что являлось чрезмерной имитацией моды внутренних миров, но у Мары было больше вкуса. Своими карими глазами она посмотрела прямо в глаза Райнасона:
— Он был в плохом настроении, и я пошла с ним, чтобы играть роль миротворца. Но, как вижу, я оказалась не очень нужной тебе.
— Нет, почему же, ты очень даже помогла, спасибо тебе. Правда ли то, что он говорит о губернаторстве?
— Конечно. Маннинг редко блефует, ты и сам это знаешь. Он очень влиятельный человек.
Райнасон нахмурился:
— Он был бы намного полезнее, если бы помогал нам. Он пытается ускорить предварительный отчет, который вряд ли стоит того, чтобы на него вообще тратить время.
— И это то, что тебя беспокоит?
Он попытался сфокусировать свой взгляд сквозь дымовую завесу бара.
— Конечно. Кроме того, его отношение к этим людям.
— К хирлайцам? Ты считаешь их людьми?
Он пожал плечами:
— А что такое люди вообще? Только мы, человеки? Или любое разумное создание, с которым можно разговаривать, обмениваться мыслями?
— Я бы сказала несколько иначе: людьми следует считать тех разумных существ, на суждения которых можно положиться, — сказала она мягко. — Не только в интеллектуальном, но также и в эмоциональном плане. И в первую очередь необходимо понимать их, чтобы вступать в такой контакт. Это, по-моему, именно то, что делает разумных существ людьми.
Райнасон сидел молча, стараясь переварить сказанное Марой, несмотря на туман в голове. Хриплый шум бара вдруг затих, превратившись в подводный звуковой фон, окруживший его со всех сторон; потом он вообще куда-то пропал.
Наконец, он заговорил:
— В этом-то и вся загвоздка с этими хирлайцами. Я действительно не способен их понимать. Создается впечатление, что контакт действительно отсутствует, даже через переводчика, — Он уставился в свой стакан. — Мне до чертиков хотелось бы заполучить прямой телепатер; я смог бы напрямую работать с хирлайцами, поскольку они телепаты. И еще мне бы хотелось самому установить с ними прямую связь.
В следующее мгновение он ощутил на своей руке руку Мары и осознал, что почти уснул за столом.
— Ты бы лучше шел к себе, — посоветовала она ему. Он встал и потряс головой.
— Нет, действительно, как ты относишься к такой идее? Что если бы у меня был телепатер и я смог бы обмениваться с Хорнгом мыслями? Прямой контакт, без переводчика. Я бы смог сам добраться до памяти этой расы!
— Я думаю, что тебе следует поспать, — повторила она. У нее был явно обеспокоенный вид. — Тебя слишком волнует эта история. И забудь о телепатерах.
Райнасон посмотрел на нее и улыбнулся. — Почему? — спросил он спокойно. — Хотеть не вредно.
— Потому что, — ответила она, — послезавтра мы получаем три телепатера.
ГЛАВА III
Райнасон в течение нескольких секунд по инерции продолжал улыбаться ей, пока наконец до него не дошел смысл сказанного. Затем он резко сел и, чтобы сохранить равновесие, одной рукой взялся за край стола.
— Ты сможешь сделать так, чтобы мне достался один из них?
Она неопределенно пожала плечами:
— Если тебе удастся настоять и если Маннинг даст добро. Но есть ли в этом необходимость? Я имею в виду прямой контакт с существом другой расы?
Честно говоря, теперь, когда появилась реальная перспектива опробовать идею на практике, он и сам не был в этом уверен. Поэтому ответил неопределенно:
— Чтобы узнать это, надо попробовать.
Мара опустила глаза и стала раскручивать свой стакан с напитком, любуясь, как маленькие красные пятна образуются внутри и поднимаются на поверхность. Повисло задумчивое молчание.
— Покайся, Ли Райнасон! — Эти слова взорвались над его ухом, перекрывая волны шума, заполнявшие зал. Он повернулся, наполовину поднявшись; Ренэ Мальхомм нависал над ним, его широкая улыбка открывала зубы, одного в нижнем ряду недоставало.
Райнасон снова сел на стул.
