чем не виноват…
– Я-то все отлично понял! Я всегда все правильно понимаю! – перебил его Иван и вытолкнул на улицу.
Когда дверь за ними захлопнулась, консьержка поднялась с пола, опасливо выглянула из своей каморки. Подъезд расплывался перед ее глазами, и она сообразила, что в суматохе потеряла очки. Снова опустившись на четвереньки, принялась шарить по полу.
Те, кто носит очки, знают, насколько их бывает трудно найти, поскольку ищешь их, само собой, без очков. Прошло несколько минут, прежде чем консьержка нашарила свою пропажу.
Нацепив очки на нос, она облегченно вздохнула, выглянула в окошечко и громко ойкнула, увидев распростертое на полу подъезда окровавленное тело Сарыча.
Потянувшись к телефонному аппарату, который, к счастью, уцелел, она пробормотала:
– Вот ведь говорили – спокойная работа, хорошая прибавка к пенсии… Завтра же уволюсь и в жизни больше не пойду консьержкой работать! Это я не вам! – ответила она в трубку. – Это милиция, да? Приезжайте сюда скорее! Записывайте адрес…
Выйдя на улицу, Иван огляделся по сторонам и подтолкнул Окуня к своей машине. Черный «ягуар» Ивана был припаркован в двух шагах от подъезда.
– Садись за руль! – приказал Иван.
– Я… я не смогу! – отозвался Окунь, показав свои трясущиеся руки.
– Мозгляк! – выдохнул Иван и сплюнул сквозь зубы. – Ладно, сам поведу!
Он втолкнул Окуня на пассажирское сиденье, сам сел за руль и отъехал от тротуара.
– Пристегнись! – приказал он Василию, скосив на него глаза.
– За… зачем? – проблеял тот.
– На всякий случай! Затем, чтобы ты случайно не выпал! – проскрипел Иван. – Затем, что я так приказал! Понятно?
– Понятно… – Окунь схватился за ремень, судорожно, с третьей попытки застегнул замок.
– И ты тоже пристегнись! – раздался вдруг за спиной Ивана резкий, неприятно высокий, словно скрип железа по стеклу, голос.
– Что за… – начал Иван, но за спиной у него резко, злобно проскрежетало:
– Сидеть! Одно лишнее движение – и я тебе почки отстрелю! И еще кое-что!
– Кондратий… – выдохнул Иван, глядя в зеркало заднего вида.
– Он самый. – На заднем сиденье сел, распрямившись как пружина, худой человек лет сорока с загорелой лысой головой и глубоко посаженными серыми глазами. – Неужели, Ваня, ты думал, что мы с тобой сегодня не встретимся?
Он приподнял руку, в которой был зажат небольшой черный пистолет, ствол которого был направлен в спину Ивана.
– Чего тебе надо? – Иван лихорадочно искал выход, но не находил его.
– Пока мне надо, чтобы ты пристегнулся. Как ты сам только что сказал – на всякий случай! Чтобы ты случайно не выпал… на крутом повороте! И вот еще: когда будешь пристегиваться, не делай лишних движений, а то я тебя неправильно пойму!
Иван медленно, осторожными движениями пристегнул ремень и проскрипел, глядя в зеркало:
– Что теперь? Ты сильно не зарывайся, этот козел… – он кивнул в сторону Окуня, – тебя тоже обошел. Читал в газетке-то? Улыбнулся участок в Шуваловском парке, детишки там гулять будут. И тебе и мне его не видать. Меня Василий обманул, и тебя тоже кинули.
– Ничего, все еще можно будет переиграть, – мрачно ответил Кондрат. – Ты мне отдашь компромат на Анциферова, и он станет шелковый.
Иван промолчал о том, что никакого компромата у него нет. Маргарита должна была отдать кассету Анциферову, только когда документы будут у него. Да, видно, не сумела.
– Твои люди Маргариту угробили? – полюбопытствовал Иван. – Тогда отчего ж компромат не взяли?
– Не трогал я ее, на кой она нужна. Этого рыжего мои орлы действительно подстрелили, далеко он не ушел бы.
– Упустили, значит… – удовлетворенно улыбнулся Иван. – Ну что делать будем?
– Теперь поезжай в сторону Московского проспекта, – приказал Кондратий. – Только поезжай медленно-медленно, как лох, который только вчера купил права. И соблюдай все правила, чтобы к тебе ни один гаишник не привязался!
– Я понял, – мрачно ответил Иван и повернул руль.
Они медленно ехали по тихой улице, как вдруг из-за поворота показался гаишник на мотоцикле. Он затормозил на пути «ягуара» и замахал жезлом, делая знак остановиться.
– Ну и что теперь? – раздраженно проскрипел Иван, скосив глаза в зеркало. – Я делал, как ты велел…
– Теперь не дури! – резко отозвался Кондратий. – Остановись, заплати сколько нужно и расстанься с этим козлом по-мирному! Понятно, что он увидел дорогую машину и хочет легких бабок срубить! И смотри у меня – чтобы без фокусов! Ты у меня на мушке, не забывай об этом ни на минуту!
Иван затормозил и выглянул в окно.
– Лейтенант Иванов! – проговорил гаишник, приложив руку к шлему. – Ваши документы!
– В чем дело, командир? Вроде я все правильно делал, – покладистым тоном проговорил Иван, протягивая ему стопку документов вместе с аккуратно сложенной крупной купюрой.
– Это что такое? – Лейтенант брезгливо, двумя пальцами взял деньги и потряс ими перед носом Ивана.
– Это… вот, извините, я ошибся… – И Иван протянул гаишнику еще одну бумажку.
Лейтенант не взял деньги, вместо этого взглянул на права и проговорил:
– Нехорошо, Иван Терентьевич, нехорошо! Попытка подкупа должностного лица…
– Какого подкупа? – Иван начал накаляться. – Тебе, лейтенант, чего надо? Неприятностей?
– Иван Терентьевич! – предостерегающим тоном проговорил с заднего сиденья Кондратий.
В эту же секунду из-за угла с ревом выехал еще один мотоцикл. На нем сидели двое милиционеров – в касках и бронежилетах, с автоматами на груди.
– В чем дело? – спросил один из них, обращаясь к лейтенанту Иванову. – Проблемы?
– Попытка подкупа, – с кривой усмешкой отозвался тот.
– Придется выйти из машины! – рявкнул автоматчик, подходя к «ягуару».
– Зачем? В чем дело, ребята? – неуверенно проговорил Иван. – Никаких проблем…
– Операция «Перехват»! Выйти из машины! – И милиционер положил руку на автомат. Второй автоматчик встал чуть в стороне, приготовив оружие для стрельбы.
– Да сейчас выйдем! – проскрипел Иван, отстегивая ремень. – Мы разве возражаем?
– Еще бы вы возражали, – процедил автоматчик, отступив на шаг и сняв оружие с предохранителя.
Иван медленно отстегнул ремень, скосил глаза на Окуня, грозно нахмурил брови, взглядом предупреждая того, чтобы не вздумал шутить, и неторопливо, не делая резких движений, выбрался из машины.
– Все выходим! – скомандовал милиционер.
Кондратий также медленно, неторопливо выбрался на тротуар. Перед этим он неуловимым движением засунул свой пистолет под заднее сиденье «ягуара».
Последним, трясясь от страха, вылез Окунь и принялся суетливо объяснять:
– А я вообще здесь случайно! Мне в аэропорт нужно! Я руку поднял – они и остановились! Я их первый раз в жизни вижу! Я на самолет опаздываю…
– Мужчина, не надо нам ничего объяснять! – оборвал его автоматчик. – Мы сейчас сами все выясним! – Он повернулся к Ивану и резко скомандовал: – Руки на капот! Ноги расставить!
– Ну так я пойду?.. – жалобно проблеял Окунь и сделал робкий шажок в сторону.
– Я сказал – руки на капот! – повторил автоматчик, уставившись на Ивана.
Тот подчинился, расставил ноги и положил руки на сверкающий капот «ягуара».
