Тень Арднейра

— Кажется, я знаю, куда они их отвезут. Хочешь поехать и поглядеть?

…Позже Вейра не могла не признать, что это была самая безумная затея в ее недолгой еще жизни.

Кони таверсов шли крупной рысью на север от Айруна; было похоже на то, что сами чудовища нисколько не смущаются оттого, что везут плененных людей, оттого, что по дороге им встречаются и гвардейцы наместника, и простые землепашцы, переправляющие в город свой урожай на продажу. Вейре показалось, что таверсам вообще наплевать на то, что их кто-то видит, и что за ними могут следить с безопасного расстояния.

«Они просто выполняют то, что им поручил лорд», — в смятении думала она, — «и им некого бояться. Кто посмеет напасть на них, на эти порождения Бездны? Они… они же хозяева этих земель, и могут себе позволить все, что не будет противоречить воле их господина. Пусть даже и похищение невинных»…

— К утру будем на месте, — пояснил Жильер, — хорошо, что ты успела отцу записку оставить.

— К утру? Что ж ты раньше не сказал?

— Они продвигаются неспешно, но будут идти на север всю ночь. Не догадываешься, куда дорожка ведет?

Вейра совсем пала духом. Выходит, она позволила выманить себя к могильнику … Нехорошее, недоброе место, где обрели покой те, кто правил Серединными землями много веков назад, и где по сию пору туманными птицами витают их мысли. Айрунцы избегали могильников; ходили слухи, что, раз посетив проклятый курган, человек мог навсегда лишиться удачи в торговых делах. Но слухи — всего лишь слухи; и Мильор Лонс мог бы гордиться собой. Именно он внушил Вейре, что не стоит верить всему, что говорят.

Девушка, щурясь, поглядела вперед — отряд таверсов, казалось, вот-вот пропадет из виду в зыбком сумеречном свете. Да лучше бы он и пропал, растворился, как кусочек масла в кипящем бульоне, чтобы и не знать — какие они, чудовища Бездны и зачем являются в города смертных… Вейра покосилась на Жильера: тот хмурился, кусал губу и с преувеличенным вниманием следил за дорогой.

— Что будет с людьми? — глухо спросила она, — и откуда тебе известно про жертвы?

Жильер невесело хохотнул. Вейре померещился лихорадочный блеск в его светло-голубых глазах, но она тут же себя одернула; все это — игра сумеречной полутени…

— Малышка, не будь столь наивной. В землях Меонара жертвоприношение состоялось чуть раньше… теперь и до Саквейра очередь дошла. Кажется, я уже намекал на обстоятельства, которые привели меня в Айрун?

— Ты намекал слишком туманно, — огрызнулась Вейра. Происходящее начинало ее злить — и дело даже не в том, что она трясется вот уже который час по пыльной дороге, прямиком в ночь, чтобы на рассвете попасть в проклятое место, могильник старшего эрга. Тут, скорее, виноват этот вечно снисходительный тон Жильера, его недомолвки, намеки… Небесный Круг, ну отчего не рассказать все, как было на самом деле?

— Я и сейчас не хочу об этом говорить, — проворчал Жильер, — но тогда… У нас этим занялась сама Диаран Иллинон. И я видел ее тогда… Такой, какая она есть на самом деле, вовсе не ту маску, которую эрги наловчились надевать, когда выходят из своих подземелий. Представь себе женщину в полном доспехе, но без шлема. Ее лицо похоже на жидкий огонь, который залили в прозрачную форму… Нос, щеки, лоб — пламя, и вместе с этим — самое настоящее лицо, такое, как у нас с тобой. В глазах — тоже огонь. И роскошные волосы — всего лишь языки пламени. А то, что я сперва принял за доспехи, Вейра, была лишь черная застывшая корка; когда она трескалась местами, то там, под ней, гулял кипящий металл. И когда Диаран Иллинон шла по земле, все вокруг вспыхивало и плавилось, потому как эта стерва слишком горяча, чтобы дышать одним и тем же воздухом с нами…

Некоторое время они молчали. Потом Вейра поинтересовалась:

— Почему ты хранил все это в тайне, Жильер? Неужели думал, что мы выдадим тебя лорду Саквейра, как сбежавшую жертву?

Он зло тряхнул головой.

— Нет, я так не думал. Но мне не хотелось об этом рассказывать Мильору Лонс. Он не такой, как ты. Мягкий. Слишком мягкий.

— А ты уверен, что я ему не скажу?

Жильер пожал плечами.

— Но ведь ты не побежишь ему докладывать, а?

…Летом рано светает. Дорога давно закончилась, и теперь они медленно пробирались через дубовую рощицу, которая чуть южнее примыкала к Ирвингову лесу. След таверсов не терялся, на влажной земле даже Вейра прекрасно видела отпечатки подков. Да и мольбы пленных время от времени рвали предрассветную тишь.

— Давай оставим лошадей, — вдруг шепнул Жильер, — пока что они нам не нужны…

И когда на востоке край неба вспыхнул пожаром, Вейра увидела могильник. Таким, каким он был на самом деле, а вовсе не таким, каким прежде встречала на картинках в книгах.

Могильником оказался высокий курган, с южной стороны к его вершине одна за другой следовали широкие террасы, облицованные гранитными плитами. На уровне третьей чернел провал, видимо, вход… И, невзирая на то, что курган порос травой и молоденькими деревцами, веяло от него странной, пугающе- недоброй силой — так, что у Вейры мурашки побежали по коже, и захотелось немедленно убраться из проклятого места.

Между тем таверсы деловито затаскивали пленников к зеву входа. Шестеро невинных смертных: пухленький айрунец, похожий на торговца, паренек-оборванец, старуха, которая и идти-то сама была уже не в состоянии, еще два молодых, здоровых мужчины и… молодая пышнотелая девица, с длинной рыжей косой… Вейра тихонько ойкнула и покосилась на Жильера. Тот, похоже, давно уже понял, кого поймали таверсы, но просто стоял — и молча наблюдал за происходящим.

— Жильер…

— Да?

Судорожно сглотнув, Вейра кивнула в сторону рыжей.

— Я вижу, — быстро проговорил он, — вижу… Но что я могу сделать, Вейра? К тому же, лучше она, чем ты …

Не останавливаясь, действуя, как механические куклы, таверсы побросали людей на гранитные плиты; те даже опомниться не успели, не говоря уж о том, чтобы предпринять попытку побега… Сверкнул в мутном утреннем свете меч, за ним еще и еще. Рыжая цветочница заверещала; ее крик, наверное, был слышен и в Айруне, но — внезапно оборвался хлюпающим звуком. Вейра зажмурилась и отвернулась. Еще бы и уши зажать, чтобы не слышать всего этого… Она даже не поняла, каким образом ее голова оказалась прижатой к сюртуку Жильера.

А страшные мокрые звуки не утихали. Или… они звучали только в ее сознании? От желудка вверх поднялась горькая волна, Вейра перегнулась пополам, но пустой желудок только скрутило судорогой — и все.

— Успокойся, — над ней прозвучал спокойный голос Жильера, — они ушли, Вейра.

— Куда… они… делись?

Она бросила осторожный взгляд в сторону могильника: и правда, на террасе больше никого не было. Жильер неопределенно махнул рукой.

— Они… потащили все это внутрь. Зачем-то.

Она опустилась на траву и до боли сжала пальцами виски. Не хотелось ни двигаться, ни говорить что-либо.

— Пойдем, — Жильер настойчиво потянул ее за руку, — нам лучше здесь не задерживаться.

Выглядел он на диво спокойным, будто смерть любовницы ничуть не затронула сердце. Вейра устало закрыла глаза. Чувствовала она себя так, словно что-то внутри сломалось… но что?

«Вот так и бывает, когда видишь изнанку всей этой мирной жизни. Почему же люди до сих пор терпят все это? Нет, должны же быть способы избавиться от демонов раз и навсегда».

* * *

А потом в Айрун пришел человек, который со всем мастерством скульптора принялся лепить новую и