Без имени, без веры, без надежды

суматохи жизни, криков, смеха и слёз, не хватает стука живых сердец, без которого прежде она не жила ни дня. Но детей и стариков отослали в западные оплоты, а мужчины и женщины, способные держать оружие и пожелавшие остаться, перебрались за городские стены.
Ар-наирин говорит. Тихо и непреклонно. Часовые тревожно перекликаются на стенах, шелестят в небе крылья летунов, из храмов доносится стройное пение – молитвы за воинов, идущих в бой. Из кузнечных рядов слышится неумолчный гул молотов и хрипы раздуваемых мехов. Улица алхимиков окутана густыми клубами разноцветного дыма, такого едкого, что не сдержать кашель. Шпили Академии тусклы и серы, как море в ненастный день, но от магии, кипящей в её стенах, волосы встают дыбом. Среди толпы мелькают коротко стриженные люди в кожаных доспехах и другие, в пятнистых рубахах и темных брюках, с волосами, заплетенными в косы. Воины, не стражники – солдаты, и охотники, рейнджеры, которых в городах обычно днём с огнем не разыщешь. А если приглядеться, можно увидеть и других. Тех, кого называют 'никто' – убийц, невидимок из Тайной ветви. Я давно научилась узнавать этот мягкий кошачий шаг и углублённый в себя взгляд. Но сейчас они и не скрываются.
Странная вещь – наша память. Порой ты пытаешься вернуться мыслью в прошлое, но оно ускользает от тебя подобно предрассветной дымке, тающей в лучах солнца, утекает водой сквозь пальцы. Но бывает и по-другому – воспоминание настигает тебя в момент, когда ждёшь его меньше всего, и то, что казалось давно похороненным и забытым, накрывает тебя подобно огромной океанской волне.
Миродар и Цитадель Осколков… Миродар… Дар Мира, обращенный в прах…
То воспоминание не было моим. Я никогда не стояла на дворе Цитадели, глядя, как обращаются в прах её несокрушимые стены. Я не видела, как падают сраженные чарами и клинками врага мои братья и сестры. Я не выбиралась из-под развалин, обдирая в кровь пальцы, и не вдыхала дыма пожарищ. Я не стояла в одиночестве среди пепелища. Но тот, кто был там, разделил со мной свою память, и я не увидела – пережила всё это. Я запомнила бой и то, что было до него. Часовых на стенах. Наблюдателей, кружащих в небе. Воинов, которых никто не звал и которые приходили сами. Звучные глубокие голоса посвященных. Спокойные лица целителей. Невесомые нити магии и воздух, дрожащий, словно от жара невидимого пламени. Простой люд, привыкший жить под рукою гильдии, и в едином порыве встающий за неё…
И ту же обреченность.

– Ненавижу это, – поравнявшись со мной, глухо произносит Кот и без нужды поправляет кант на плече. Поводырь не на шутку взволнован, но ещё больше – зол.

– Что?

– Твою любимую игру 'Ну-ка, просчитаем всё на три шага вперёд'!

– Это не игра, – возражаю я, слегка натягивая поводья. – У каждого события есть причина. У каждой причины есть следствие. Разберись в них, и увидишь не отдельно стоящие деревья, а сможешь подняться над лесом и охватить его одним взглядом.

– Мудра и на диво скромна – редкое сочетание!.. – его кулаки сжимаются. – Гьёргов клык! Я так надеялся, что это только слухи. За год растерять союзников… разорвать договор с Каменными воронами, сцепиться с Триадой, словно одного Орлиного когтя им мало… глупцы! Давай, скажи это.

– Снова играем в загадки, Кот?

– 'Я же предупреждала'! – шипит он, как настоящий кот, которому отдавили хвост. – 'Серебряные стрелы – труп. Ещё дышащий – но всё равно труп. Им не выстоять. Мы идём в самое пекло'. Ну?!

Одна бусинка. Вторая. Третья. Вместо меня откликается Лазурь.

– Тише, Кот, – бывший мистик спокоен и невозмутим, словно мы говорим о погоде. – Что было – то было. Решение мы принимали вместе, и, видит Промыслитель, вместе будем за него отвечать. К тому же, – я не вижу его лица, но голос выдаёт улыбку, – выбор дороги сейчас у нас невелик. Не так ли, Йоле?

– Мне другое странно, – тихо шепчет Трава, из-под опущенных ресниц косясь на какую-то охотницу, – эти-то зачем пришли? Зачем из своих чащоб выползли? Чтобы всех одним ударом?.. Солдаты вечно гибнут за вождей, которых и в глаза не видели, но зачем отдавать жизнь за глупого вождя?! Их Старик не заслуживает того, чтобы за него умирать.

Конечно, он прав. Когда противник заведомо сильнее, сталкиваться с ним лоб в лоб – самоубийство. Это как идти на полярного медведя с голыми руками. Он прав.

И всё же я отвечаю. С безразличием отвечаю:

– Они и не будут умирать за него. Они будут драться за себя. За свою руку.

Совсем как тогда…
Нет. Довольно воспоминаний. И без того настроение кого-нибудь убить, оскорбить, на худой конец, подвергнуть прилюдному бичеванию.

– Долго ещё, Кот? – быстро спрашивает Лазурь, неодобрительно качая головой. Он видит меня насквозь.

– Пять шагов и три прискока, – хмуро откликается Поводырь. Если бы молнии, которые иногда мечут его глаза, могли убивать, от меня бы и пепла не осталось. А гневная отповедь уже просится с языка. Нет, Лазурь, сколько не пытайся, мир меж нами возможен лишь в твоих мечтах. Для Кота я навсегда останусь желторотым птенчиком, невесть что возомнившей о себе соплячкой, которая – зинжи бы её унесли! – слишком часто оказывается права, в то время как он, мудрый и старший, ошибается. Не знаю, что язвит его сильнее. – Если ясновельможная госпожа А'йорд соблаговолит повернуть повозку, мы войдём во двор Теней.

Благодарю за напоминание, недруг мой верный! Почётное второе место в списке того, что раздражает во мне Кота, занимает моё имя. Временами я прямо-таки слышу, как в его голове шелестит страницами генеалогический справочник, а сам Кот, перебрав все мои проступки, переходит к грехам предков с обеих сторон до двадцатого колена. Благо, род А'йордов – один из древнейших, есть где размахнуться.

Прошлое. Эль'кирин А'йорд.

– Мы – А'йорды, – произнося эти слова, Верховная neri Виренис неторопливо расхаживает по комнате. Слабо мерцают бриллиантовые нити в льняных волосах, еле слышно шелестит роскошное бальное платье, каблучки звонко стучат по ослепительно белым плитам пола. Моя мать холодна и непреклонна, как северный ветер, и так же безжалостна. – Наша семья пять столетий держит руку Неподвластных и носит их печати, но запомни, Эль'кирин, А'йорды ведут, а не следуют. Так было и так будет.

– Помни, кто ты, – шепчет она, ведя меня в зал Испытаний, – и не разочаруй меня. А'йорды никогда не получали меньше, чем сталь.

– Не самый худший выбор, – мгновение она рассматривает Пламенеющий знак, приколотый на мою куртку – белый на белом, хрусталь и серебро, а затем медленно, словно во сне протягивает руку и касается его кончиками пальцев. Ветер – здесь, на верхней галерее, его хватает – треплет её волосы, грозя разрушить идеально уложенную 'корону', но она впервые не обращает на это внимания, а на ресницах